Игры закончились. Европа ничего не добьётся ответными тарифами и блокирующим регулированием. Начинается большая политика, в которую будут втянуты все мировые державы без исключения. Вполне возможно, что США продолжат провоцировать торговые и военно-политические конфликты, ослабляя союзников, которые сейчас превращаются в соперников. У Европы мало шансов одержать победу, и, скорее всего, ЕС подчинится политической воле США.
Европейский союз, Канада и Мексика стали очередными жертвами ужесточения импортных тарифов США. На импорт стала вводиться 25-процентная пошлина, на импорт алюминия 10-процентный тариф. США изучают возможность глобального увеличения пошлин на автомобили и автозапчасти. Означают ли эти события раскол между США и их главными союзниками? Как экономические трения могут отразиться на политических отношениях? Какие ответные меры могут принять ЕС, Канада и Мексика в отношении американских товаров? Создают ли они реальную угрозу или же для Америки они не больнее комариного укуса? Означает ли такое развитие событий окончательный подрыв позиций таких международных институтов как ВТО и протекционизм теперь окончательно становится основой экономических связей? Как должна себя повести Россия в этой новой реальности?
Набирающая обороты торговая война Трампа, не только с Китаем, но и с союзниками США, вызывает серьёзные политические разногласия в странах Запада. Мир наблюдает, как повестка дня из экономической плоскости переходит в политическую. Особенно это было заметно на саммите G7, где ближайшие союзники выразили недовольство по поводу введения импортных тарифов на сталь и алюминий, выхода США из иранской ядерной сделки и Парижского соглашения по климату.
Администрация Трампа сейчас решает первоочередные задачи ускорения американской экономики. Рост доходов домохозяйств, связанный со снижением налоговой нагрузки и повышением занятости, а также увеличение оборотного капитала компаний приводит к резкому росту импорта, и президент Трамп начинает торговую войну в первую очередь потому, что импорт тормозит рост экономики и подрывает дорогостоящие для бюджета меры по стимулированию экономического роста через фискальную рефляцию. В 2017 году США импортировали товаров и услуг на 2.895 трлн долл. при экспорте в 2.329 трлн долл., а общий дефицит торгового баланса США составил 566 млрд долл.
Высокая доля импорта в структуре внутреннего потребления и растущий ежегодно дефицит торгового баланса создают угрозы для обеспечения устойчивого роста внутренней экономики США. Основными факторами торгового дефицита являются потребительские товары и автомобили. А самыми «проблемными» партнёрами США с точки зрения торгового баланса (после Китая) являются Евросоюз, дефицит торговли с которым у США достиг в прошлом году 112.9 млрд долл. (c одной только Германией дефицит составил 65 млрд долл. при объёме торговли в 171 млрд долл.), а также Мексика с дефицитом в 71 млрд долл. и Япония – 69 млрд долл. при товарообороте в 204 млрд долл.
Но всё это лишь видимая вершина «айсберга» проблем. В конце концов для того чтобы сократить отрицательное сальдо торгового баланса необязательно вводить импортные тарифы и ограничивать торговлю – достаточно договориться союзниками о расширении возможностей для американских экспортеров, что также уменьшит торговый дефицит США. К тому же США импортируют из ЕС сталь на сумму порядка 5.5 млрд долл. в год, а алюминий всего на 500 млн долл. Умножая первую цифру на 25%, а вторую на 10%, получим результат всего в 1.3 млрд долл. Это мизер в сравнении с 112.9 млрд долл. торгового дефицита с ЕС.
Так в чём же дело? Почему европейские лидеры настолько обеспокоены происходящим?
А дело в том, что всё происходит в условиях, когда доля США в глобальном ВВП сокращается год за годом за счёт роста остальных, и это грозит снижением политического влияния Америки. То есть всё дело в так называем rapport de forces – в соотношении сил, в момент, когда начинается конфликт между доминирующей державой и богатыми странами, имеющими возможность развивать свою мощь самостоятельно.
Ровно 50 лет назад в мире происходило нечто подобное. К 1968 году Западная Европа и Япония достигли экономического паритета с США. Америка потеряла экономическое преимущество над своими торговыми партнёрами, сателлитами и союзниками по НАТО и это повлекло за собой изменения в политике и в системе мировых финансов. США дали понять своим союзникам, что они обязаны следовать внешнеполитическому курсу Вашингтона в мировой политике. Именно в то время и была создана та самая «Большая семерка», G7 (которая в 2018 году испытывает определённый кризис в отношениях), холодная война и ядерное сдерживание СССР сплотили союзников США по НАТО. А главное – посредством идеологии неолиберализма и глобализации были вновь выстроены система экономических и политических отношений и система управлением механизмами распределения ресурсов и факторов производства, позволившие США вернуть себе контроль за политическим, экономическим, финансовым и информационным пространствами.
Когда сейчас министр торговли США Уилбур Росс говорит, что «экономическая безопасность – это военная безопасность», он, по сути, прав. Риторика Трампа, иранская сделка и угрозы введения импортных тарифов – это всего лишь видимое проявление начинающихся глубинных политических изменений. Не случайно в доктринальной Стратегии национальной безопасности – 2017 усиление влияния США в мире и сохранение мира с помощью силы обозначены в качестве главных национальных интересов. И сейчас для сохранения гегемонии США Дональд Трамп использует угрозы торговой войны с Евросоюзом и превращает вторичные санкции в новое экономическое оружие против европейских компаний.
Перед Европой стоит дилемма либо окончательно отказаться от своего фундаментального права на суверенитет, либо столкнуться с очень тяжёлыми экономическими последствиями.
Но на самом деле это ложная дихотомия, потому что в такой постановке вопроса не учитываются иные возможности, а именно – возврат к нормам международного права и соглашениям ВТО для блокирования протекционизма США, а также сотрудничество с Китаем и Россией. И в этом аспекте Россия не случайно появилась в повестке саммита G7. Чуть ранее французский министр финансов Брюно Ле Мэр заявил в интервью WSJ, что власти Франции рассматривают Китай и Россию как противовес всё более сомнительным торговым отношениям с США и Великобританией.
Трамп перехватил инициативу, сказав, что Россия должна участвовать в саммите «Большой семерки»: «Думаю, это было бы хорошо для мира, для России, для США, для всех стран G7 (...) Мы ищем мира во всём мире, а не играем в игры».
Действительно, игры закончились. Европа ничего не добьётся ответными тарифами и блокирующим регулированием. Риски масштабной торговой войны пока тоже не велики.
Начинается большая политика, в которую будут втянуты все мировые державы без исключения. Вполне возможно, что США продолжат провоцировать торговые и военно-политические конфликты, ослабляя союзников, которые сейчас превращаются в соперников. У Европы мало шансов одержать победу, и, скорее всего, ЕС подчинится политической воле США.
России в этой ситуации необходимо укреплять свою роль в качестве глобального гаранта безопасности, поддерживать восстановлении норм международного права и стремиться к сотрудничеству с отдельными странами ЕС и с Китаем. Экономический вес России невелик, но политический вес и военный суверенитет позволят России проводить свою собственную независимую внешнюю политику какое-то время, до тех пор пока в отношении США не станут актуальными слова Карла фон Клаузевица: «Положение наступающего, находящегося в конце намеченного себе пути, часто бывает таково, что даже выигранное сражение может побудить его к отступлению, ибо у него нет уже ни необходимого напора, чтобы завершить и использовать победу, ни возможности пополнить понесённые потери».
