Одним из факторов роста влияния БРИКС стала приверженность участников группы выработке подходов к сотрудничеству с учётом взаимных интересов без давления и принуждения к условиям их реализации, определённым отдельными ведущими участниками. Равноправие всех участников и инклюзивность повестки – важные элементы, лежащие в основе того, что можно назвать «путём БРИКС», пишет Сергей Михневич, член Президиума Делового совета Евразийского экономического союза (ЕАЭС).
Укрепление БРИКС и вхождение данного объединения в число ключевых институтов глобального управления актуализировало вопрос расширения состава членов. По состоянию на начало мая этого года известно о планах 19 стран – Ирана, Египта, Саудовской Аравии, Алжира, ОАЭ, Аргентины, Индонезии и ряда других государств – стать членами БРИКС. В числе мотивов для вступления в БРИКС выделяется привлекательность сложившейся модели сотрудничества, повестки дня объединения, а также стремление новых членов войти в число ключевых акторов, которые будут определять направления развития многосторонней международной политико-экономической системы уже в ближайшем будущем.
Шерпа ЮАР в БРИКС Анил Суклал отмечает, что в ситуации, когда «отдельные западные страны взяли в заложники многостороннюю систему отношений и используют её в своих интересах… мы (в БРИКС – прим. авт.), напротив, хотим создать глобальную архитектуру международных отношений и сделать это совместными усилиями». По мнению и.о. директора Института Китая и современной Азии РАН Кирилла Бабаева, БРИКС и Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) «отражают надежду части государств мира на создание свободной от давления со стороны западных структур системы инклюзивного и взаимовыгодного сотрудничества как в области безопасности, так и в области экономики».
Одним из факторов роста влияния БРИКС стала приверженность участников группы выработке подходов к сотрудничеству с учётом взаимных интересов без давления и принуждения к условиям их реализации, определённым отдельными ведущими участниками. Равноправие всех участников и инклюзивность повестки – важные элементы, лежащие в основе того, что можно назвать «путём БРИКС». Это само по себе выступает мощным источником институциональной «силы притяжения» (как аналога «мягкой силы») данного объединения.
Несмотря на ведущиеся уже не первый год разговоры о расширении состава участников БРИКС, первым и последним приращением с момента его создания была ЮАР в 2011 году, добавившая букву «С» к аббревиатуре БРИК. Причин того, что в течение последующих более чем десяти лет ни одна из стран не вошла в объединение, немало: от рисков существенного усложнения программы работы и согласования не всегда совпадающих интересов сторон до «ревностного отношения» государств-членов к представлению в БРИКС интересов своих регионов.
Даже в отношениях между текущими членами БРИКС существует значительное число противоречий, затрудняющих углубление сотрудничества, как между КНР и Индией. При расширении состава членов объединения число точек напряжённости, разумеется, увеличится. Например, при присоединении к БРИКС Аргентины определённая конкуренция может возникнуть с Бразилией, что скажется на монолитности и – потенциально – акторности организации. Кроме того, немаловажен потенциальный набор требований к новым членам.
Маловероятно, что он будет состоять лишь из одних экономических критериев или участия в работе ведущих институтов глобального управления всемирного и регионального масштаба – таких, как «Группа двадцати» (G20) или ШОС. Более вероятным представляется выработка неких комплексных политико-экономических критериев, учитывающих влияние страны на международной арене и её возможности для решения важнейших глобальных проблем в отдельных отраслях, например – в обеспечении продовольственной и энергетической безопасности.
Как справедливо отмечает директор Института Латинской Америки РАН (2020–2023) Дмитрий Разумовский, «сегодня БРИКС перестаёт быть клубом лидеров роста, на первый план выходят способности стран-кандидатов эффективно участвовать в решении наиболее острых текущих проблем развивающегося мира». В связи с этим особое значение для БРИКС приобретает то, насколько его члены могут выстроить эффективную программу действий на фоне кризиса глобальных институтов.
Движение по «пути БРИКС» как сотрудничество, основанное на выработке комплексных решений посредством балансирования взаимных интересов и отказа от давления, может способствовать смягчению существующих кризисных явлений и создать положительные условия для дальнейшего укрепления потенциала участников объединения в качестве лидеров нового многополярного мира.
По этой причине для БРИКС важно выработать оптимальную модальность использования возможностей формата БРИКС+ для «интеграции интеграций» с участием ЕАЭС, ШОС, МЕРКОСУР, АСЕАН (через Всеобъемлющее региональное экономическое партнёрство), Африканского союза и так далее. Соответствующий зонтичный мегаформат (на условном пространстве Лафреазии – Латинская Америка, Африка, Евразия) мог бы быть использован для создания комплексных институциональных рамок продвижения экономического сотрудничества всех стран Глобального Юга. О перспективности БРИКС+ для формирования новой системы глобального управления с учётом потребностей стран Глобального Юга, в частности, пишут Екатерина Арапова и Ярослав Лисоволик.
Выход БРИКС на по-настоящему «мировую сцену» требует также наращивания усилий членов объединения по координации своих позиций в других ведущих институтах глобального управления, в частности в «Группе двадцати» (G20). В её рамках страны – члены БРИКС могли бы выступать с консолидированной повесткой дня по ключевым вопросам, используя опыт «Группы семи» (G7).
Одновременно для БРИКС важно «показывать практический результат» по ключевым направлениям. В их числе можно особо отметить промышленное производство, АПК, энергетику и транспорт, платёжно-расчётные системы, то есть сферы, играющие особую роль в обеспечения жизнеспособности социально-экономических систем. Одновременно необходимо укреплять связи в области гармонизации регулирования и цифровизации – для обеспечения максимальной бесшовности в «сочленении тканей» развивающихся связей, а также в области образовательных и культурных контактов – для обеспечения их комплексного и всеобъемлющего характера за счёт взаимного укрепления доверия и вовлечения в сотрудничество «широких общественных и деловых масс».
При этом важно, чтобы повестка дня касалась не только развития регулирования и форматов взаимодействия, но и адаптивных механизмов и инструментов сотрудничества, а также формирования пула и реализации конкретных практических проектов. Так, потенциальное вхождение в состав БРИКС Ирана может способствовать использованию возможностей объединения для реализации мегапроекта Международного транспортного коридора «Север – Юг», в котором заинтересованы действующие члены БРИКС. Укрепление проектного направления требует адаптации и масштабирования работы Нового банка развития (НБР) к новым задачам и потребностям перспективных членов, а также перезапуск его работы в Российской Федерации, фактически приостановленной под угрозой введения санкций со стороны ряда западных государств.
В завершение представляется важным ещё раз подчеркнуть, что для достижения максимальной возрастающей отдачи от масштаба в экономическом сотрудничестве в рамках БРИКС необходимо максимально активное вовлечение частного сектора, в частности по линии бизнес-объединений как БРИКС, и партнёрских институтов – ШОС и ЕАЭС. Представляется перспективным установление институциональных связей между деловыми советами БРИКС, ШОС и ЕАЭС. Основой для этого могла бы стать система бизнес-диалогов Делового совета ЕАЭС, получившая высокую оценку Президента России Владимира Путина. Совместный сетевой бизнес-диалог мог бы стать эффективным поставщиком торгово-экономических и инвестиционных проектов и представлять консолидированный голос бизнеса по ключевым вопросам развития мегарегиональной интеграции.
