Любопытный парадокс: главный враг доллара США – само правительство США. Ничто не подрывает доверие к доллару больше, чем односторонние меры, которые США и их союзники принимают против ряда стран, которые они считают враждебными. Права «государств-изгоев», выражаясь высокомерным западным языком, нарушаются в огромных масштабах. О том, могут ли страны БРИКС предложить приемлемые альтернативы нынешнему денежно-кредитному и финансовому беспорядку, пишет Паулу Ногейра Батиста – младший, вице-президент Нового банка развития (2015–2017), исполнительный директор Международного валютного фонда по Бразилии и другим странам (2007–2015).
Предпосылки недавних дискуссий между странами БРИКС по международным валютно-финансовым вопросам и по возможным совместным инициативам в общих чертах хорошо известны. Во-первых, существует широко распространённое мнение о том, что нынешняя международная валютная система, ориентированная на доллар США, становится дисфункциональной. Во-вторых, растущая многополярность мира в экономическом и политическом плане кажется несовместимой с бессрочным сохранением однополярной мировой валютной системы.
Позвольте мне остановиться на этих моментах. Следует иметь в виду, что речь идёт о вопросах международной политической экономии, то есть о проблемах, которые являются одновременно политическими и экономическими.
Дисфункциональная международная валютная система
Рост дисфункции нынешнего валютно-финансового порядка (возможно, лучше сказать «беспорядка») является следствием экономических и политических факторов в Соединённых Штатах, подрывающих доверие к системе и её основной валюте.
В экономической сфере мы являемся свидетелями относительной потери экономикой США мощи и эффективности и, в частности, роста неразрешимых финансовых проблем, с которыми сталкивается американская администрация. Сверхбыстрое накопление государственного долга после финансового кризиса 2008–2009 годов не имеет прецедентов в мирное время. Эксперты сходятся во мнении, что реальной перспективы снижения уровня долга в обозримом будущем нет. Привилегия быть основным поставщиком международной ликвидности, разумеется, даёт США значительную дополнительную свободу действий. Но безгранична ли она? Вряд ли. Экономисты, исповедующие так называемую современную монетарную теорию, могут не согласиться, но большинство из нас полагают, что в какой-то момент за это придётся заплатить нестабильностью. По мере того как восприятие этого риска возрастает, доверие к доллару США падает.
На политической арене доллар США страдает от злоупотребления им со стороны правительства США, то есть от так называемой вепонизации валюты. Россия стала крупнейшей мишенью этих злоупотреблений, поэтому мне нет необходимости углубляться в этот вопрос. Я лишь подчёркиваю любопытный парадокс: главный враг доллара США – само правительство США. Ничто не подрывает доверие к доллару больше, чем односторонние меры, которые США и их союзники принимают против ряда стран, которые они считают враждебными. Права «государств-изгоев», выражаясь высокомерным западным языком, нарушаются в огромных масштабах. Среди прочих это Афганистан, Венесуэла, Иран, а теперь и Россия.
Второй фоновый момент, не менее важный, – это тектонические геополитические и геоэкономические сдвиги, происходящие в мире. Их часто называют переходом к многополярности. Тот мир, который возник после распада советского блока и самого Советского Союза и просуществовал около двадцати лет, давно ушёл в прошлое. Однополярный момент истории, когда Североатлантический блок под руководством США доминировал над всей планетой, закончился и уже не вернётся. Американцам трудно это принять – и русские понимают их, как никто другой, – но им придётся смириться с этой новой реальностью.
Но как мы можем примирить многополярный мир с однополярной валютной системой, основанной на долларе США и резервных валютах основных союзников США?
Многополярная экономика, вероятно, несовместима с однополярной международной валютной и платёжной системой. Напомним, что, строго говоря, это означает, что доллар США не может быть заменён другой национальной валютой. Международная система, основанная на юане или любой другой национальной валюте, будет страдать от тех же структурных проблем, которые преследуют систему, ориентированную на доллар США.
Может ли БРИКС предложить альтернативы?
Задача, стоящая перед нами, поистине грандиозна. Могут ли страны БРИКС предложить приемлемые альтернативы нынешнему денежно-кредитному и финансовому беспорядку? В денежно-кредитных и финансовых механизмах существует большая инерция. Да, упадок доллара США происходит медленно. Вероятно, нынешняя международная система не рухнет и не исчезнет в одночасье. Но снижение устойчиво и всё более заметно. Решать проблемы системы становится всё труднее.
Что мы можем сделать как БРИКС? Не сомневайтесь, весь мир наблюдает за нами и пытается оценить, действительно ли мы как группа серьёзно относимся к дедолларизации и способны ли мы технически и политически разработать альтернативу доллару США и нынешней системе.
Честно говоря, я думаю, что слишком рано говорить о том, сможем ли мы действительно изменить ситуацию. Как вы знаете, вокруг инициатив БРИКС в этой области много шумихи, но, если мы хотим перейти от неё к практическим и эффективным мерам, ещё многое предстоит обсудить и сделать.
Это один из важнейших вызовов для российского председательства в БРИКС в 2024 году. И этот вызов будет перенесён на предстоящее в 2025 году председательство Бразилии в БРИКС. Президенты Путин и Лула наиболее откровенно высказываются об этих вопросах. В августе прошлого года президент Лула в своём заключительном слове на саммите БРИКС в Йоханнесбурге говорил о необходимости решения проблемы, заявив, что лидеры БРИКС «одобрили создание рабочей группы для изучения вопроса о принятии базовой валюты БРИКС. Это расширит наши возможности оплаты и уменьшит уязвимость».
Экспертная группа действительно была создана при российском председательстве в БРИКС и приступила к работе. Я надеюсь, что эта работа может дать конкретные результаты в 2024 году. Относительно простым шагом, предложенным российскими экономистами, могло бы стать создание корзины, подобной специальным правам заимствования. Её можно было бы назвать R5, чтобы отразить тот факт, что все валюты пяти первоначальных членов БРИКС в английском языке начинаются с буквы R. Почему бы не создать эту расчётную единицу с весами, основанными на размере экономик участвующих стран? Такая монетарная инициатива могла бы получить дальнейшее развитие во время президентства Бразилии в 2025 году с дальнейшими шагами по преобразованию расчётной единицы в полноценную базовую валюту.
Три измерения проблемы финансовых расчётов
Обсуждаемый нами вопрос имеет как минимум три измерения: а) создание единой базовой валюты БРИКС; б) развитие международной платёжно-транзакционной системы взамен SWIFT; и в) увеличение использования национальных валют в торговых и финансовых операциях внутри БРИКС и со странами, не входящими в группу.
В последнем пункте БРИКС добилась наибольшего прогресса. В двусторонних сделках между нашими странами доллар США во многом заменяется национальными валютами. В этом отношении дедолларизация продвигается быстрыми темпами, снижая транзакционные издержки и политические риски. Однако мало кто замечает, что этот прогресс имеет ограничения, которые можно преодолеть только путём создания общей базовой валюты.
Почему это так? Если существуют двусторонние профициты и дефициты, как это обычно бывает, страны с профицитом будут накапливать валюту стран с дефицитом. Такое накопление может быть нежелательным, если есть сомнения в стабильности валют этих стран. В результате страны с профицитом могут начать избавляться от своих запасов валют стран с дефицитом на международных рынках, что приведёт к обесцениванию и возможной нестабильности. Теперь, если бы базовая валюта БРИКС существовала и пользовалась доверием, страны с профицитом могли бы накапливать резервы в ней. Без надёжной валюты использование национальных валют будет неизбежно ограничено.
Обратите внимание: я не говорю о единой валюте, подобной евро. В странах БРИКС такое невозможно себе представить. Национальные валюты и национальные центральные банки продолжат существовать и выполнять свои обычные функции.
Эта задача может показаться лёгкой, но на самом деле она совсем непростая. Я рассмотрел некоторые трудности в двух статьях, которые написал в прошлом году: для ежегодного заседания клуба «Валдай», состоявшегося в Сочи в октябре, и для мероприятия, прошедшего на полях саммита БРИКС в Йоханнесбурге в августе.
Я бы выделил три основных условия для успеха инициатив БРИКС в области финансовых расчётов.
Во-первых, мы, БРИКС, должны продемонстрировать профессиональную и техническую компетентность для решения сложных вопросов, связанных с этими инициативами. Эта проблема – не гордиев узел.
Во-вторых, требуется политическое мужество. Реорганизация международных валютно-финансовых механизмов является важнейшим вопросом мировой политической экономии. Можно ожидать, что США и их союзники будут до самого конца сопротивляться любым инициативам, которые бросают вызов их привилегированному положению. Американцы как будто хотят оставить задачу подрыва доллара за собой и не одобряют иностранные попытки помочь им в этом.
В-третьих, непременным условием успеха является высокая степень сплочённости стран БРИКС. Наши страны должны убедиться в осуществимости этих инициатив и привлечь лучших специалистов и чиновников к работе над их реализацией.
Выполняются ли эти требования сегодня? Это ещё предстоит увидеть. Что касается мужества, мы могли бы черпать вдохновение у наших российских партнёров, выдерживающих военную конфронтацию с НАТО на Украине. Однако сплочённость всегда была проблемой для БРИКС, даже когда за столом было всего пять стран. Для достижения сплочённости и минимальной координации потребуется много дискуссий и переговоров.
Но мы не должны позволить трудностям посеять сомнение среди нас. Реализация грандиозных проектов всегда требует воображения и предполагает настойчивость в преодолении препятствий. Будем надеяться, что БРИКС подтвердит ожидания остальных стран Глобального Юга и примет вызов по созданию конструктивных альтернатив для всего мира.
