Дедолларизация мировой финансовой системы продолжится. Этому будет способствовать развитие технологий в финансовой сфере. Центральные банки будут стремиться проводить прямой клиринг друг с другом, не используя напрямую валюты развитых стран. В будущем цифровые валюты центральных банков смогут также использоваться для международных операций, снижая издержки для экономических агентов. Однако этот процесс будет происходить достаточно медленно, полагает Марсель Салихов, директор Центра экономической экспертизы НИУ ВШЭ.
Доллар США является доминирующей мировой валютой уже довольно долгое время. Его использование в международных операциях много десятилетий существенно превышает долю США в мировой экономике, которая сейчас составляет около 24 процентов. К примеру, по данным МВФ, доля доллара в международных резервах центральных банков, распределённых по валютам, составляла 58,4 процента в конце 2022 года. По данным SWIFT, доля доллара в межбанковских переводах в апреле 2023 года составила 59,7 процента, существенно увеличившись по сравнению с прошлым годом.
Активному использованию доллара США даже в операциях между третьими странами способствуют сразу несколько факторов – размер американской экономики, крупнейший и ликвидный рынок финансовых инструментов, в том числе надёжных, политическое влияние, роль американских транснациональных компаний на глобальных рынках. Все эти факторы действуют в совокупности и поддерживают друг друга длительное время. В частности, глобальный финансовый кризис 2008–2009 годов, первоисточником которого стала сама американская экономика, не сказался на позиции доллара США в мировой экономике.
Однако блокировка резервов Банка России западными странами, а также масштабные финансовые санкции в отношении российских банков и компаний поставили вопрос о том, что подобные преимущества долларизации могут быть нивелированы. Неэкономические риски операций в долларах США и долларовых активов стали очевидными для всех, в особенности для центральных банков. В частности, статья 21 Конвенции ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности 2004 года гарантирует иммунитет активов центральных банков. Однако это не защитило активы Банка России от блокировки, что стало прецедентом для всех стран.
Действия России в этих условиях были ожидаемыми и понятными. ЦБ с начала 2023 года начал проводить операции в рамках бюджетного правила в китайских юанях. Российские компании перестраивают внешнеторговые операции и накопление внешних активов в пользу преимущественного использования валют дружественных стран.
В то же время текущие данные не показывают массового отказа от использования доллара США центральными банками. Доля американской валюты в международных резервах устойчиво снижается на протяжении последних десятилетий, однако это происходит достаточно медленно. Если в начале 2000-х около 70 процентов резервов мировых центральных банков были в долларах США, то с 2020 года – менее 60 процентов. В 2022 году не произошло радикального сокращения долларовых резервов. Доля доллара в резервах снизилась на 0,44 процентных пункта, а доля в межбанковских переводах даже выросла.
Есть ли альтернативы доллару?
Основная причина такой ригидности в ответ на, казалось бы, понятные возросшие политические риски – отсутствие серьёзных альтернатив, которые могут абсорбировать значительные объёмы сбережений со стороны центральных банков.
Традиционной ролью резервов в иностранной валюте как для частных агентов, так и для государства является обеспечение финансовой устойчивости и диверсификация рисков. Резервы ЦБ, формирующиеся из надёжных облигаций и золота, являются одним из инструментов, которые служат этой цели. Они обладают высокой ликвидностью и при необходимости могут быть быстро использованы для валютных интервенций. Обратной стороной является высокая прозрачность таких активов с точки зрения введения санкций и низкая доходность.
Рынок гособлигаций еврозоны фрагментирован по отдельным странам, у многих из которых невысокий кредитный рейтинг. Китайский юань не является свободно конвертируемой валютой, разделён на внутреннюю (офшорную) и внешнюю (оншорную) части и находится под жёстким контролем со стороны Национального банка Китая. Золото как актив может быть хорошим хеджем в случае кризисных событий, но не приносит никакого процентного дохода и имеет невысокую ликвидность. Поэтому для центральных банков развивающихся стран далеко не очевидно, какие активы и в какой валюте могут стать альтернативой для тех активов, которые хранятся в долларах США.
Хранить не только в золотовалютных резервах
Более важным фактором, нежели номинальная доля доллара США в международных резервах, является изменение подходов к управлению внешними активами и к их формированию. Те же данные МВФ показывают, что за последние десять лет общая величина резервов центральных банков практически не меняется и остаётся на уровне 11,5–12 триллиона долларов даже при росте мировой экономики. Золотовалютные резервы КНР достигли максимального размера в 4 триллиона долларов в 2014 году и с тех пор сокращались. Их текущая величина – 3,2 триллиона долларов, то есть на 20 процентов меньше значений 2014 года. Многие другие развивающиеся страны если не и сокращают, то не наращивают свои международные резервы.
Однако это не означает, что внешние активы не формируются. Они могут формироваться и в «нестандартных» формах – это, например, активы фондов благосостояния, государственных банков, институтов развития и прочих структур, которые напрямую не относятся к центральным банкам. Прямые иностранные инвестиции государственных структур также можно отнести к своего рода резервным активам. Подобная стратегия не ставит целью обеспечить максимальную доступность и ликвидность активов, но позволяет обеспечить собственные экономические интересы на внешних рынках. В какой-то степени она даёт больше защиты от политических рисков блокировки активов, так как их правовой статус менее прозрачен.
Стратегия Китая
Подобной стратегии придерживается Китай, который стремится к постепенной «интернационализации» июня. Формально доля юаня в международных резервах центральных банков невелика и составляет не более 3 процентов. Более того, от трети до половины этого спроса обеспечивает Банк России.
Стратегия Китая заключается в обеспечении международного статуса юаня за счёт внешней торговли, а не инвестиционных операций. В последние годы Китай активно пытается мотивировать и стимулировать своих партнёров торговать именно в юанях, а не в других валютах. Это делается разными способами, в том числе за счёт развития инфраструктуры, собственного аналога системы SWIFT, развития клиринга, международного кредитования в юанях и так далее. Многие слышали про термин «петроюань» – некий аналог нефтедоллара. По сути, речь идёт о заключении долгосрочных контрактов на поставку нефти в юанях в обмен на встречный поток товаров, оборудования. Таким образом торговля осуществляется уже в юанях, а не в долларах США. Это создаёт спрос на юани вне экономики Китая. При этом китайские власти сохраняют ограничения на капитальные операции.
***
Дедолларизация мировой финансовой системы продолжится. Этому будет способствовать в первую очередь развитие технологий в финансовой сфере. Эволюция автоматизированных торговых площадок влечёт за собой сокращение стоимости обмена одной валюты на другую. Центральные банки будут стремиться проводить прямой клиринг друг с другом, не используя напрямую валюты развитых стран. В будущем цифровые валюты центральных банков смогут также использоваться для международных операций, снижая издержки для экономических агентов. Однако этот процесс будет происходить достаточно медленно, не стоит ожидать кардинального изменения мировой финансовой системы в обозримой перспективе.
