Справился ли ЕС и мир в целом со своей стратегией вакцинации? Если пандемия и научила нас чему-то, так это тому, что мы не должны давать окончательную политическую оценку до финиша: цыплят, в конце концов, по осени считают. О предварительных социальных и политических итогах вакцинации пишет Том Касье, директор Центра глобальной Европы при Кентском университете.
Как только стали доступны вакцины против COVID-19, мир буквально зациклился на темпах национальных кампаний вакцинации. Иван Крастев говорит о «диктатуре сравнений», заставляющей СМИ постоянно приводить статистику и сравнивать работу своих правительств. В фокусе внимания обычно находятся лучшие. На данном этапе это страны, не входящие в ЕС: Израиль, Великобритания, Чили и США, а также некоторые более мелкие государства. Лишь некоторые страны ЕС преуспевают (в частности, Мальта и Венгрия), большинство же других заметно отстают. Это привело к серьёзной критике и разговорам о кризисе вакцин в ЕС.
Итак, справился ли ЕС со своей стратегией вакцинации? Несомненно, показатели ЕС по пандемии СOVID-19 далеко не безупречны. В начале пандемии ЕС, как известно, довольно поздно осознал серьёзность ситуации и не торопился выразить солидарность с сильно пострадавшей Италией. В некоторой степени Евросоюз попытался восполнить это, приняв пакет мер по борьбе с пандемией, самый крупный из когда-либо финансируемых из бюджета ЕС. Позже Брюссель возглавил переговоры с фармацевтическими компаниями о закупке вакцин. Евросоюзу, вероятно, удалось добиться хороших цен на вакцины, но не удалось получить надёжных гарантий быстрой доставки. Это значительно замедлило начальный этап вакцинации. Реакция Брюсселя иногда выглядела чисто панической, – например, он угрожал ввести запрет на экспорт вакцин. На деле он заблокировал только одну поставку партии из 250 000 вакцин в Австралию и в итоге предпочёл давить на производителей вакцин, чтобы они сделали поставки в страны – члены ЕС приоритетными. В результате кампании вакцинации ускорились.
Несомненно, существуют смягчающие обстоятельства, которые отчасти оправдывают сомнительные успехи ЕС в борьбе с пандемией. Не в последнюю очередь дело в ограниченной компетенции ЕС в области общественного здравоохранения, которая по-прежнему в основном является прерогативой национальных правительств. ЕС пришлось играть гораздо более важную роль в области общественного здравоохранения, чем можно было ожидать, исходя из действующих договоров. Брюссель пытался справиться с этой новой ролью и кое-где даже преуспел. Далеко не факт, что отдельные члены ЕС сумели бы самостоятельно договариваться о более быстрых и безопасных поставках вакцин. В особенности это относится к небольшим странам.
Насколько велики будут последствия того, что некоторые называют вакцинным кризисом ЕС? Теперь, когда кампании вакцинации набирают обороты по всей Европе, разницу с лучшими учениками в классе следует рассматривать в перспективе. Вероятно, разрыв между завершением кампаний вакцинации в ЕС и Великобритании на финише составит несколько недель, максимум месяцев. Это много в то время, когда население с нетерпением ждёт уколов, но относительно быстро забудется после завершения кампании. Тем не менее ЕС, возможно, в большой мере утратил кредит доверия, – в частности, из-за широко распространённого мнения о том, что брюссельские бюрократы медленно принимают решения. Насколько такое мнение закрепится в будущем, будет зависеть от других факторов, не в последнюю очередь от восстановления экономики после пандемии.
Настоящий разрыв в вакцинации – это не разрыв между Великобританией и ЕС. Его следует искать в других местах. Проблема заключается в крайне неравномерном распределении вакцин по всему миру. В результате богатые страны имеют лучший доступ к вакцинам против COVID-19, чем бедные, в большинстве из которых уровни вакцинации всё ещё очень низкие. Программа COVAX (совместно возглавляемая Коалицией за инновации в обеспечении готовности к эпидемиям, альянсом вакцин GAVI и Всемирной организацией здравоохранения) направлена на обеспечение равноправного и справедливого доступа к вакцинам против COVID для всех стран мира. Из-за проблем с финансированием и из-за того, что несколько стран уже получили права на предварительную закупку, успех COVAX до сих пор был, мягко говоря, невелик. В начале апреля 2021 года всего 38 миллионов вакцин было доставлено в 98 стран по программе COVAX. Это меньше, чем количество доз, введённых только в одной Великобритании, и примерно вдвое больше, чем в Германии. Многие страны с низким уровнем доходов могут так и не увидеть своих граждан привитыми до 2023 года. Ссылаясь на разрыв между богатыми и бедными странами, Всемирная организация здравоохранения назвала эту неравноправную политику вакцинации «катастрофическим моральным провалом». Однако это не только моральный провал. В результате для получения глобального иммунитета потребуется ещё много времени. Многие эксперты предупреждают, что страны с низким уровнем вакцинации могут стать благодатной почвой для вирусных мутаций, против которых нынешние вакцины могут оказаться неэффективными. Генеральный директор ВОЗ Тедрос Аданом Гебреисус и председатель Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен совместно заявили следующее: «Никто из нас не будет в безопасности, пока все не будут в безопасности».
Таким образом, вакцинный национализм – это не выход. Хотя давление на лиц, принимающих решения, огромно, конкуренция за доступ к вакцинам не отвечает долгосрочным коллективным интересам.
Более того, протекционистские меры, такие как запрет на экспорт, могут иметь неприятные последствия, поскольку многие вакцины производятся в рамках международных производственных цепочек.
Стали ли вакцины против COVID-19 инструментом борьбы за превосходство, как это часто утверждается? Что ж, бесспорно, их использовали в целях пиара. Для Бориса Джонсона кампания быстрой вакцинации была способом продемонстрировать, что Brexit был полезен и Великобритания стала более эффективной в решении проблем в одиночку (неудачи правительства Великобритании в борьбе с пандемией при этом игнорируются). Это усилило давление на ЕС. Ему теперь приходится догонять Великобританию, чтобы продемонстрировать, что он по-прежнему на высоте. Не раз спешка приводила не к самым удачным решениям.
Россия, в свою очередь, много инвестировала в продвижение своей вакцины «Спутник V», к которой на Западе изначально не относились серьёзно. Сегодня из России предварительно заказано 1,2 миллиарда доз, предназначенных для 40 стран, многие из которых находятся в Африке, Азии и Латинской Америке. Также государства – члены ЕС, такие как Венгрия и Словакия, подписались на вакцину «Спутник V», ожидая её одобрения Европейским агентством по лекарственным средствам (EMA).
Определённо не следует преувеличивать геополитический эффект вакцин. Хотя поставка вакцин – это способ улучшить двусторонние отношения и прорекламировать свою страну, маловероятно, что вакцины могут обеспечить прочное влияние. Тем более в условиях, когда на рынке присутствует большое количество разнообразных вакцин. Использование вакцин в рекламных целях также может иметь отрицательные последствия. Уже поднят вопрос о способности России поставить все обещанные объёмы вовремя. Возможно, Москва переусердствовала, – как ожидается, к концу 2021 года она вакцинирует менее половины населения России.
Если страны стремятся использовать вакцины в рекламных целях, то неэффективная политика может отрицательно сказаться на репутации государства. В то время как граждане ЕС озабочены (первоначально) медленной вакцинацией, в которой они обвиняют бюрократизм Брюсселя, в остальном мире ЕС, возможно, уже понёс репутационный ущерб иного рода. Эта организация любит изображать из себя образец для окружающих, однако соперничество за вакцины показало, что в кризисных ситуациях на первое место для неё выходят отнюдь не нормы глобальной солидарности. Угроза запрета на экспорт также вряд ли укрепляет доверие к Евросоюзу как к защитнику свободы торговли.
Вызов нынешней пандемии состоит в том, чтобы решить общую проблему человечества путём сотрудничества, а не вакцинного национализма. В условиях глобальной пандемии, когда в интересах человечества срочно необходимо огромное количество вакцин, они не должны участвовать в геополитических играх.
Но в условиях пандемии события развиваются быстро и сюрпризы становятся новой нормой. Достаточно вспомнить, как в начале 2020 года некоторые аналитики прогнозировали, что пандемия подорвёт и повернёт вспять экономический рост Китая. Когда несколько месяцев спустя пандемия действительно сильно ударила по Европе и США, стало ясно, что их экономики пострадают гораздо больше, а Китай уже находится на пути к выздоровлению. Подобные неожиданные события определяют и стратегии вакцинации. Если пандемия и научила нас чему-то, так это тому, что мы не должны давать окончательную политическую оценку до финиша: цыплят, в конце концов, по осени считают.
