Динамика венесуэльского кризиса может решить судьбу не только Мадуро, но и Трампа

Есть ряд причин, по которым текущий кризис в Венесуэле становится весьма интересен и может иметь далеко идущие политические последствия. Шанс политической провокации, направленной на втягивание администрации Дональда Трампа в военный конфликт, достаточно велик – а потому динамика венесуэльского кризиса может в долгосрочной перспективе решить судьбу как Мадуро, так и самого Трампа, считает Андрей Коробков, профессор политологии Университета штата Теннесси (США).

Президент Николас Мадуро объявил, что готов рассмотреть возможность досрочных парламентских выборов. Между тем очевидно, что для оппозиции это предложение абсолютно неприемлемо – она и так контролирует большинство в законодательном органе, опирается на твёрдую поддержку руководства США и требует отставки президента. Именно отставки, а не немедленного проведения досрочных президентских выборов.

Назначенный парламентом «временный президент» Хуан Гуайдо рассчитывает на финансовую и политическую поддержку Запада. Уверенности ему придаёт то, что США заблокировали правительственные счета и объявили, что передадут президенту-самозванцу контроль над ними. А это означает немедленную утрату контроля правительством над 7 млрд долларов, уже находящихся в американских банках, плюс ещё 11 млрд – это доходы от продажи нефти, ожидаемые в течение 2019 года. Так что у Гуайдо – с его головокружением от успехов – вряд ли есть большое желание идти на серьёзные переговоры и компромиссы, хотя он может предложить одновременные выборы как президента, так и законодательного собрания. Мадуро, однако, сдаваться не собирается. Он предупредил, что всё усиливающееся противостояние и нарастающее вмешательство Запада во внутренние дела Венесуэлы могут привести к гражданской войне.

Есть ряд причин, по которым текущий кризис в Венесуэле становится весьма интересен и может иметь далеко идущие политические последствия. США всегда смотрели на Латинскую Америку как на свою «вотчину», в которой они вольны устанавливать порядки и наказывать за непослушание непокорных. Доктрина Монро в 1823 году фактически ввела в действие модель «ограниченного суверенитета», которая стала ещё более актуальна в годы холодной войны.

Объективно говоря, геополитическую логику США вполне можно понять – Латинская Америка – это их «огород», стратегически важный регион в непосредственной близости от американских границ.

Американские вложения в экономику латиноамериканских стран огромны, их элиты многие поколения получали образование в США, американцы веками тренировали военных региона и снабжали латиноамериканские страны оружием. Существует значительная технологическая завязка региона на Соединённые Штаты. Помимо этого, Венесуэла является и одним из основных поставщиков нефти в США. При этом американцев крайне раздражает не только демонстративная независимость венесуэльской внешней политики, но и левые реформы, проводившиеся последние 20 лет правительствами Чавеса и Мадуро, и нарастающее политическое, экономическое и военное присутствие в стране России и Китая. Немаловажно здесь и активное взаимодействие Венесуэлы и Кубы.

C окончанием холодной войны американцы первоначально решили хотя бы формально соблюдать «правила игры» и не свергать демократически избранные правительства в регионе, применяя иные, более гибкие, методы влияния на ситуацию в отдельных странах Латинской Америки. Исключениями стали неудачные попытки переворотов в Гондурасе в 2009 году и в Венесуэле (но ещё против Чавеса) в 2002 году. С этой точки зрения, попытка смещения Мадуро является относительно необычной для новой американской политики в регионе и может знаменовать собой очередной пересмотр региональной стратегии.

Вводятся экономические санкции, целенаправленно дестабилизируется экономическая ситуация в стране, уже и так ослабленной правительственными экспериментами «боливарского социализма», с тем чтобы обвинить Мадуро в неэффективности и вызвать недовольство населения (но даже сегодня оппонентам Мадуро не удаётся оттолкнуть от него низшие слои населения, составляющие большинство в этой развивающейся стране – люди помнят, что именно Чавес и Мадуро дали им доступ к системам образования и здравоохранения, резко улучшили условия жизни).

Венесуэльские традиции: каковы внутренние причины нынешнего конфликта?
Лазарь Хейфец
23 января в ходе массовых протестов лидер оппозиции Венесуэлы объявил себя временным президентом. Мнения на сей счёт международного сообщества разошлись, но исход конфликта ещё неясен. Каковы причины нынешнего кризиса, имеет ли место частная инициатива или объективная нужда в переменах? В чём состоят ошибки нынешней власти и программа оппозиции? Обо всём этом в интервью ru.valdaiclub.com рассказал профессор кафедры американских исследований Санкт-Петербургского государственного университета Лазарь Хейфец.
Мнения участников

Специфической чертой текущей ситуации в Венесуэле является то, что она представляет собой эклектичную смесь подходов, применявшихся США в отношении ряда латиноамериканских стран в последние 60 лет.

Провальная авантюра с высадкой группы контрас в Заливе Свиней в 1961 году широко известна. Менее известна логика ЦРУ, стоявшая за этой акцией – никто не надеялся, что эта группа сможет развернуть масштабную операцию и дать бой кубинскому правительству Фиделя Кастро. Предполагалось, что группа сможет закрепиться на ограниченной территории, провозгласить создание альтернативного правительства, которое будет немедленно признано Вашингтоном и попросит о введении американских войск для «поддержки законного правительства». Авантюра скандально провалилась, но идея создания фейкового «альтернативного правительства» оказалась живучей и повторяется сейчас в Каракасе в форме конституционного переворота.

Основой для сегодняшней тактики США также являются и события в Чили в 1973 году – люди старших поколений хорошо помнят телекадры тех дней – упитанные, явно не задавленные работой домохозяйки из благополучных семей, громко стуча сковородками и кастрюлями, кричат на улицах Сантьяго о том, как они голодают.

Третья модель ещё только прорабатывается – она основывается на опыте Панамской операции 1989 года. Если первые два варианта не работают, провоцируются вспышки насилия, совершаются покушения на членов оппозиции или провоцируются нападения на американских граждан. На этом фоне – под предлогом необходимости восстановить порядок и обеспечить безопасность граждан США – может начаться американская интервенция.

Первые две из этих моделей в Венесуэле были уже опробованы, причём не слишком удачно. Вопрос в том, будет ли попытка перейти к третьей. А вот здесь возникают два интересных вопроса.

Перевороты в Латинской Америке обычно становятся возможны, если от правительства отворачивается руководство вооружённых сил. Однако пока оно продолжает поддерживать Мадуро. Более того, в 2002 году именно поддержка военных спасла Уго Чавеса и помешала успеху первого переворота, подготовленного извне. Вопрос – сохранится ли эта поддержка и удастся ли США предложить военному руководству «пряники», способные изменить его взгляды?

Второй вопрос касается президента США. Дональд Трамп пришёл в Белый дом два года назад, окружённый правыми политическими реформаторами, твёрдо настроенными кардинально пересмотреть как внутреннюю, так и внешнюю политику США. Во внешнеполитической сфере этот новый подход базировался на отказе от интервенционизма, перенесении упора на внутренний рост, признании того, что центр мировой системы смещается из Северной Атлантики в Тихоокеанский бассейн, и восприятии Китая в качестве важнейшей геополитической угрозы для Соединённых Штатов.

Последнее подразумевало, что США должны были построить новую систему, направленную на сдерживание КНР и подразумевающую улучшение отношений с Россией (как противовеса Китаю), начало тарифных войн против КНР и дестабилизацию ВТО и системы свободной торговли в целом, которые рассматривались как благоприятствующие Китаю больше, чем Соединённым Штатам. Однако Трамп, не без оснований воспринимавшийся американской элитой в качестве системной угрозы, оказался под непрерывной атакой. В результате он не смог претворить в жизнь многие из этих идей (причём наибольшим было сопротивление именно его попыткам улучшить российско-американские отношения). Постепенно большинство правых реформаторов покинули его окружение (особенно заметными потерями стали уход Стива Бэннона и Себастьяна Горки) и на их место пришли традиционные неоконсерваторы-интервенционисты типа Джона Болтона, текущего советника президента по национальной безопасности.

Вкупе с утратой республиканского контроля над Палатой представителей в ноябре 2018 года, приближением президентских праймериз, нарастающей нестабильностью на бирже, относительно низкими президентскими рейтингами и непрерывными атаками на Трампа политического истеблишмента и «элитной» прессой это усиливает позиции тех, кто настоятельно советует президенту инициировать свою «маленькую победоносную войну» – ведь Трамп остаётся первым за два поколения американским президентом, который всё ещё не начал ни одной новой военной интервенции. Однако Трамп и сам оказывается меж двух огней – на него давят как традиционные американские правые, мечтающие о демонстрации американской мощи и свержении непокорного режима, так и те демократы, которые надеются подобным путём вынудить президента нарушить свои предвыборные обещания, втянуть его в длительный военный конфликт и таким образом дискредитировать и политически ослабить его в преддверии новой президентской избирательной кампании. 

Трамп, скорее всего, понимает, что игра ведётся не только против Мадуро, но и против него самого, а потому продолжает, делая громогласные политические заявления, просчитывать свои варианты.

Текущая ситуация имеет и иное, гораздо более широкое международное измерение. Мировое сообщество оказалось расколото в отношении Венесуэлы. США поддержали Канада, Бразилия и многие страны Европы и Латинской Америки. Но о единстве тут говорить не приходится. Многие правые правительства в Европе, включая Италию – страну, где правительство весьма близко Трампу идеологически, отнеслись скептически к попыткам «найти Венесуэле другую жену». 

Италия как enfant terrible европейского единства
Елена Алексеенкова
Италия заблокировала заявление Евросоюза о признании Хуана Гуайдо временным президентом Венесуэлы, тем самым снова скомпрометировав общую внешнюю политику ЕС на глазах у всего мира. Европейскому союзу становится всё труднее поддерживать единство и солидарность: сегодня глубокие разногласия наблюдаются не только между «старыми» и «новыми» членами Союза, но и внутри «ядра» государств-основателей, пишет Елена Алексеенкова, старший научный сотрудник отдела Черноморско-Средиземноморских исследований Института Европы РАН, менеджер по аналитической работе Российского совета по международным делам.
Мнения участников

Ещё важнее позиция нового, левого президента Мексики Лопеса Обрадора – он прекрасно понимает, что, если допустить конституционный переворот в Венесуэле, Мексика может оказаться следующей. К тому же противостояние Трампу оказывается беспроигрышной игрой для любого мексиканского политика в условиях всё нарастающих трений между США и Мексикой по таким вопросам, как иммиграция, торговые тарифы и многим другим. О том же думает и президент Эрдоган в Турции.

Но, конечно, ключевую роль играют позиции России и Китая. Эти страны в последние годы активно сотрудничали с Венесуэлой. При этом объём китайских вложений в экономику Венесуэлы превышает российский почти в 5 раз. Тем не менее Китай очень осторожен в своих действиях, поскольку уже находится под американским давлением и не хочет давать Трампу лишний повод обвинить себя в растущем экспансионизме.

Поэтому, хоть Китай и мог бы легко компенсировать Венесуэле потерю американского нефтяного рынка, вряд ли он будет делать демонстративные шаги, способные ещё более обострить китайско-американские отношения.

То есть инициатива о поддержке президента Мадуро, видимо, останется в руках России. Хоть и уступая Китаю по объёму инвестиций, Россия тем не менее является основным поставщиком вооружений в Венесуэлу – совокупный объём продаж российских вооружений Венесуэле составляет порядка 12 млрд долларов. Значительны российские инвестиции в нефтедобывающий и ряд других секторов венесуэльской экономики.

Таким образом, текущая ситуация включает много неизвестных, связанных с действиями игроков как внутри Венесуэлы, так и в США, России, Китае и ряде других стран. Течение конфликта и его исход могут иметь глобальное значение и повлиять, в частности, на то, вернётся ли американская политика на рельсы традиционного имперского интервенционизма или пойдёт по иному пути.

Это также может сказаться на внутриполитической ситуации в Соединённых Штатах. Значительная роль здесь сейчас принадлежит потенциалу «управляемого кризиса» – шанс политической провокации, направленной на втягивание администрации Трампа в военный конфликт, достаточно велик – а потому динамика венесуэльского кризиса может в долгосрочной перспективе решить судьбу как Мадуро, так и самого Трампа.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.