В ноябре 2021 года премьер-министр Борис Джонсон анонсировал «крупнейшую за тридцать лет» программу роста оборонных расходов. О том, как связаны вложения в военную сферу, Brexit и ностальгия по былому имперскому величию, пишет эксперт Российского совета по международным делам Александр Ермаков.
Год назад, 1 февраля 2020 года, Соединённое Королевство официально покинуло Европейский союз, а с 1 января 2021 года начало действовать соглашение, выстраивающее новые отношения Альбиона и континента. Мечта сторонников суверенитета сбылась, а теперь правительство заявляет о готовности масштабно вкладываться в ключевую для этого статуса военную сферу.
Премьер-министр Борис Джонсон анонсировал 19 ноября 2021 года «крупнейшую за тридцать лет» программу роста оборонных расходов. В течение ближайших четырёх лет планируется потратить на вооружённые силы дополнительные 24,1 миллиарда фунтов относительно текущего уровня, что на 16,5 миллиарда фунтов больше и так ранее взятых на себя обязательств по поднятию доли военных расходов до уровня 2,2% от ВВП. Это означает увеличение бюджета Минобороны в 2024–2025 годах примерно на 10 миллиардов фунтов в абсолютном выражении, без приведения по инфляции.
По словам премьера, текущий кризис не должен влиять на долгосрочное финансирование вооружённых сил, которые по природе своих закупок должны планировать расходы «вдолгую». Цели провозглашены, как полагается в публичных речах английских политиков, прекрасные: «окончить эпоху отступлений, обновить наши вооружённые силы, укрепить наше глобальное влияние, объединить и защитить наших людей и свободные общества, в которые мы горячо верим». Впрочем, отбрасывая пафос, если Великобритания планирует играть более серьёзную роль на мировой арене, ей, действительно, придётся раскошелиться. Даже в качестве важного члена НАТО и первого союзника США — а эти статусы, казалось бы, не изменились, – Лондону придётся конкурировать с европейскими странами, демонстрируя всем, что Brexit сделал страну значительнее, а не наоборот. Примечательно, что многое в английских планах демонстрирует именно глобальный статус, в пику во многом замкнутому на регион Европейскому союзу.
На что планируется потратить дополнительные средства?
-
Поддержать программы строительства фрегатов типов 26 и 31 и кораблей снабжения, испытывающие традиционные проблемы с перерасходом средств и задержкой реализации;
-
Планируется начать программу новых фрегатов типа 32. Детали проекта неизвестны, и он находится на стадии проработки концепции. На данный момент, согласно заявлению министерства обороны, он планируется как ориентированный на противолодочную оборону и борьбу с минами. Кроме того, отдельно указано, что он будет носителем автономных подводных аппаратов. Вступления таких фрегатов в состав флота, впрочем, не стоит ждать ранее 2030 года. Вдобавок планируется создание неких «многоцелевых исследовательских судов», что можно трактовать очень широко — наиболее простым вариантом являются разведывательные корабли;
-
Дополнительное финансирование получит программа разработки перспективного истребителя Tempest (она же, в более широком смысле, включая беспилотники поддержки и прочее, программа FCAS). Английская программа конкурирует с находящейся так же на раннем этапе разработки франко-немецкой, также называемой FCAS и включающей в себя программу истребителя NGF. Англичане сумели привлечь в свою «команду» Италию, интерес проявляет и Швеция, французы и немцы подключили Испанию. Впрочем, реальные шансы на реализацию европейский истребитель условного шестого поколения получит только в случае объединения всех усилий и конкуренция сейчас идёт, вероятно, за удельный вес при объединении;
-
Формирование Космического командования Великобритании, которое будет заниматься в числе прочего и пусками военных спутников со строящегося на севере Шотландии космодрома для лёгких ракет;
-
Дополнительное финансирование для Национальных киберсил и для основания центра по искусственному интеллекту;
-
В целом дополнительные 1,5 миллиарда фунтов на исследовательские программы и разработки, возможно частично включая упомянутые выше.
Пожалуй, ключевое место в речи Джонсона было отведено усилению Королевского флота, что было названо «политикой, которая всегда укрепляла Великобританию во всех возможных смыслах». Заказ кораблей на национальных верфях станет ключевым вкладом в создание дополнительных рабочих мест, до 10 тысяч ежегодно. Королевский флот должен регулярно развёртывать силы в ключевых регионах мира. Его ядром станут две авианосные ударные группы, с 2023 года, после достижения оперативной готовности вторым авианосцем, «Принцем Уэльским», хотя бы одна из которых должна быть всегда доступна.
Примером будущей деятельности Королевского флота должно стать первое оперативное развёртывание весной этого года первого из авианосцев нового типа — весной «Королева Елизавета» должна отправиться к берегам Восточной Азии. Запланированы совместные учения с рядом стран, например с Японией. Несомненно, что большой интерес проявит и Южная Корея: Сеул, судя по имеющейся информации и опубликованным концептам, планирует строить свой перспективный лёгкий авианосец с участием английских фирм. Американское участие будет широчайшим — в состав корабельного соединения войдёт американский эсминец DDG-68 The Sullivans, а авиагруппа авианосца будет включать эскадрилью F-35B Корпуса морской пехоты США. Великобритания планирует продемонстрировать своё присутствие в, возможно, важнейшем сегодня и в ближайшем будущем регионе мира.
Примечательно, что в речи и обсуждениях потенциальных бенефициаров дополнительного финансирования крайне малое внимание уделено сухопутным войскам Великобритании. Если предположить, что интересы Соединённого Королевства теперь в большей мере будут, как и когда-то, располагаться «к востоку от Суэца», то на вооружении армии вполне могут и сэкономить, – несмотря на все разговоры о союзном единстве, «сдерживание России» в Прибалтике можно в основном предоставить «континенталам».
Не исключено, что английским планам дополнительных расходов на военную сферу не суждено сбыться на фоне продолжающегося кризиса с коронавирусом, особенно сильно ударившего по Британии. С другой стороны, государственные вложения в свой военно-промышленный комплекс вполне могут рассматриваться как форма субсидирования промышленности и создания рабочих мест.
По геополитической части же эти планы – проявление желания играть более глобальную роль, во многом увязанное с доводами сторонников Brexit, что отдельная от ЕС Великобритания развяжет себе руки в мировой экономической и политической системе. Подкрепляется это ностальгией по британскому величию, которое ярче всего воплощалось в корабле Королевского флота на другом конце мира. И если не добиться величия, то, может, хотя бы стать значимыми, а не упоминанием через запятую по сноске списка «членов ЕС»? Не лучше ли отправиться из гавани старой Европы в воспетые Киплингом места? Ведь
«Там, к востоку от Суэца, злу с добром – цена одна,
Десять заповедей – сказки, и кто жаждет – пьёт до дна» .
