Вероятность начала в Центральной Азии масштабных и разрушительных гидроконфликтов, которые являются подвидом так называемых климатических войн, сегодня очень велика. Споры о климатической и экологической ответственности сильно осложняют региональный диалог. Основой для выхода из сложившейся ситуации могут послужить геополитические решения, полагают Алексей Михалёв и Кубатбек Рахимов.
В преамбулу данной статьи мы решили вынести слова одного из самых влиятельных гуманитариев второй половины ХХ века – Карла Виттфогеля, который писал: «Человек стремится к очевидной выгоде. Всякий раз, когда внутренние или внешние причины побуждают его к изменению технологии, материального производства или социальных отношений, он сравнивает достоинства существующего положения с преимуществами и недостатками того, что может быть получено от предполагаемых изменений. Для достижения новой цели необходимы особые усилия, и эти усилия могут включать не только увеличение объёма работ и переход от занятий приятных к неприятным, но также социальные и культурные коррективы, в том числе более или менее серьёзную потерю личной и политической независимости». Эти слова хорошо иллюстрируют сложную современную ситуацию с доступом к воде и источникам энергии в странах Центральной Азии.
В этом регионе сейчас проживает около 75 миллионов человек. В 2022 и 2023 годах все они столкнулись с угрозой масштабного кризиса в сфере энергетики и обеспечения пресной водой. Эти области связаны друг с другом. Нехватка воды – не только результат климатических изменений, но и следствие устаревшей системы гидроэнергетики с её сезонными сбросами воды. С одной стороны, старые, ещё советской постройки коммуникации отживают последние годы, с другой – существуют ожидания того, что их заменят на новые и что проекты будут современными, отражающими самые последние достижения науки и техники. Очевидно, что лидером здесь может стать Россия, по всему миру продвигающая инициативы в сфере атомной энергетики, в том числе проекты малых АЭС.
Главное преимущество выбора в пользу строительства АЭС, состоит в том, что это позволит избежать ловушек нового гидравлического общества, базирующегося на доминировании ГЭС и дисбалансе спуска воды. Гидравлическое общество – термин Виттфогеля, которым он описал неравенство доступа к ресурсам и деспотическую гегемонию в древних обществах Азии. Гидравлические общества есть и сейчас – доступ к воде определяет неравенство между странами и регионами.
Киргизия накапливает воду в летний период, в то время как она необходима для сельского хозяйства Узбекистана и Казахстана. Зимой же Киргизия проводит спуск воды для выработки электроэнергии. В итоге и Узбекистан, и Казахстан вынуждены копить воду в зимний период. Работа атомных реакторов позволила бы избежать подобного дисбаланса в гидродефицитных регионах Центральной Азии.
Речь идёт о евразийской геополитической парадигме. С опорой на неё мы предлагаем смоделировать ситуацию, при которой возможно создание Евразийского атомного консорциума (ЕАК). Данный консорциум может быть организован только при деятельном участии России, заинтересованной в продвижении своих интересов в Центральной Азии. Фактически именно консорциум позволит заново связать страны региона единой идеей и единым пространством энергетических сетей, в очередной раз подтвердив статус России как энергетической сверхдержавы. Данный проект в перспективе может успешно сопрягаться с китайской стратегией «Зелёный шёлковый путь». В сущности, мы говорим о фундаменте для Большого евразийского партнёрства. Развитие ЕАК позволит заложить основы для перехода к зелёной экономике и к снижению выбросов СО2. Это станет возможным благодаря отказу от использования угля в период отопительного сезона. Необходимость таких мер возрастает на фоне погодных аномалий: в январе 2023 года в Узбекистане наблюдалось аномальное похолодание. Температура опускалась до ‑17 ночью, и ‑8 днём.
В 2023 году в ответ на экономические и климатические кризисные изменения был создан «газовый союз» между Россией, Казахстаном и Узбекистаном. Комментируя его развитие, президент России Владимир Путин отметил: «Речь идёт о крупнейшем трёхстороннем энергетическом проекте, для реализации которого используется газопровод Средняя Азия – Центр, построенный ещё в 60-е годы. <...> Теперь же данная магистраль заработает в реверсном режиме и будет надёжно обеспечивать динамично растущую экономику Узбекистана и отчасти Казахстана: Казахстан развивается быстрыми темпами и тоже нуждается в дополнительных энергетических ресурсах». Вне всяких сомнений появление этого союза стало важным шагом развития региона в низкоуглеродном направлении. Но важно не забывать и о совершенствовании водосберегающих технологий. Опора на атомную энергетику, на наш взгляд, отвечает этим задачам.
В свою очередь, в МАГАТЭ отмечают, что использование ядерной энергии может смягчить последствия изменения климата в некоторых странах. На сайте МАГАТЭ отмечается, что «производство электроэнергии на АЭС способствовало стабилизации глобальной динамики выбросов CO2 в 2019 году на уровне 33 гигатонн». Атомная энергетика в данной ситуации может выступать инструментом для исправления не только климатической, но и гидрологической ситуации. Однако строительство АЭС требует большого количества уранового сырья, которое добывается регионе ещё со времён СССР. Казахстан и Узбекистан сейчас находятся в списке мировых лидеров в области добычи урана, обе страны входят в пятёрку по объёмам добываемой руды.
В октябре 2023 года было заявлено о намерении президента Франции Эммануэля Макрона посетить Узбекистан и Казахстан. Интерес к крупнейшим уранодобывающим государствам связан с необходимостью пополнения запасов урана для французских АЭС. Однако Макрон анонсировал ещё и предложение строительства АЭС на территории Узбекистана и Казахстана. Подобное заявление является как минимум попыткой опередить Россию в сфере энергетических инициатив в Центральной Азии, где энергетика и геополитика оказались столь тесно переплетены. Предлагаемый с нашей стороны Евразийский атомный консорциум может стать более успешным проектом в сфере строительства АЭС, потому что поставка крупногабаритных узлов и агрегатов для АЭС из России в Центральную Азии с точки зрения логистики более удобна.
Тем не менее зависимость от гидравлических сооружений пусть в меньшей степени, но всё же продолжит определять геополитику. Как и тысячи лет назад, преодолеть эту зависимость будет достаточно трудно, особенно в условиях дефицита воды. Проблема доступа к водным ресурсам в Центрально-Азиатском регионе, скорее всего, потребует особых решений, описание которых – тема для новой статьи. Мы разбираем лишь энергетический баланс, которого могут достигнуть страны ЕАЭС, опираясь на Евразийский атомный консорциум. Благодаря ему удастся значительно снизить риск конфликтов из-за доступа к воде.
Таким образом, идеи, сформулированные в данной статье, – это всего лишь попытка предложить выход из системы гидравлической зависимости для огромного и богатого ресурсами региона. Это дискуссия о потенциале атомного консорциума вместе с критикой гирдроцентричной энергетики. Такой подход определил обращение к идеям Виттфогеля, которые могут быть справедливы лишь применительно к анализу ирригационного детерминизма в политике. Вне всяких сомнений, возможны и другие пути обеспечения водного баланса, продовольственной безопасности, равно как и энергетической стабильности. Вероятны и гибридные решения, то есть можно лишь частично использовать предложенные нами идеи или комбинировать их с какими-либо ещё вариантами развития событий.
