Конфликт и лидерство
Американский раздрай и международный порядок

Какие последствия нынешние разногласия в США порождают для внешней политики? И шире: как они влияют на ситуацию в мире с учётом сохраняющегося веса страны в международном сообществе? Об этом пишет Игорь Истомин, доцент кафедры прикладного анализа международных проблем МГИМО МИД России.

Сохраняющийся накал не даёт наблюдателям отвлечься от политической борьбы в США. Интерес вызывает не только развитие событий непосредственно в стране, но и то, какие последствия разделённая Америка несёт миру. Между тем в свете исторического опыта и текущих трендов представляется, что наибольшее значение для международного порядка будут иметь не обострившиеся противоречия между политическими силами, а стихийно возникающие точки конвергенции, в которых последние невольно сходятся.

Неоконченная политическая пьеса

Завершение президентской гонки не привело к затуханию политических страстей в США. Изматывающий марафон предвыборной кампании сменили споры при подсчёте голосов, непризнание итогов действующим руководителем страны, массовые выступления сторонников Дональда Трампа. Напряжение вылилось в столкновения в столице с захватом Капитолия и человеческими жертвами. Инаугурацию нового лидера Вашингтон встречал в режиме осаждённой крепости.

Неудивительно, что лейтмотивом первой речи Джозефа Байдена в качестве президента стал призыв к примирению. Однако надежды на то, что уход Трампа с высшего поста приведёт к общественному успокоению, имеют мало шансов оправдаться. Хотя демократы сосредоточили в своих руках контроль над тремя ключевыми политическими институтами (исполнительной властью, Сенатом, Палатой представителей), уровень политической ажитации остаётся высоким.

Во-первых, в отличие от своих предшественников 45-й президент не вышел из игры, оставаясь активной политической фигурой. В частности, он не жалеет критики в адрес бывших союзников-республиканцев, которых фактически обвиняет в предательстве. Во-вторых, хотя трампизм и проиграл на выборах, он остаётся серьёзной силой. Показательно, что в 2020 году за республиканского кандидата проголосовало 74 миллиона человек – на 12 миллионов больше, чем четырьмя годами ранее. В-третьих (и об этом часто забывают), победившая демократическая коалиция сама по себе крайне неоднородна. Её более пассионарная левая часть рвётся навязать активистскую повестку умеренному крылу, стремящемуся вернуться к старой доброй нормальности.

Так что, как пелось в известной песне, the show must go on. Американское общество и элиты по-прежнему расколоты как в оценке текущего состояния, так и в определении направлений развития страны – ни окончание политического цикла, ни перестановка фигур в Вашингтоне не способны этого изменить.

Важно осознавать и то, что нынешние линии разделения возникли до появления Трампа, не исчезнут они и в случае его ухода с политической сцены.

Впрочем, отсутствие внутреннего согласия – неотъемлемая черта столь обширной и сложной страны как США. За живостью обсуждений текущего момента нетрудно запамятовать, что острый конфликт – типичное состояние американской демократии. Моменты национального единения (например, после терактов 11 сентября) остаются короткими антрактами бесконечной политической драмы. Причём градус ожесточения вокруг войны в Ираке, рейгановской консервативной революции, а уж тем более в период борьбы за гражданские права был никак не меньше, чем сегодня.

Как писал Уолт Уитмен в программном стихотворении едва ли не всей американской поэзии: «Противоречу ли я себе? Что ж, тогда пусть я противоречу себе. Я велик, я вмещаю множественность» . Следствием этой множественности становится непрекращающаяся борьба между различными видениями того, какими должны быть Соединённые Штаты.

Внешняя политика президента Байдена: чего ждать миру? Экспертная дискуссия
21.01.2021

 

Несчастливые семьи несчастливы по-своему

Какие последствия нынешние разногласия в США порождают для внешней политики? И шире: как они влияют на ситуацию в мире с учётом сохраняющегося веса страны в международном сообществе? Наиболее очевидный ответ – внутренние противоречия ослабляют Америку, дезориентируют внешнеполитический аппарат, затрудняют мобилизацию всего огромного потенциала американского общества для проецирования воли вовне. В условиях сохраняющегося раздора логично ожидать снижение активности Вашингтона на международной арене. Да и исторический опыт содержит немало иллюстраций того, как внутриполитическая борьба сужала возможности американской дипломатии.

Например, в 1870-х – 1880-х годах противоборство между исполнительной властью и законодателями не давало шанса реализоваться экспансионистским амбициям восходящих США. В результате многочисленные планы территориальных приобретений на Карибах и Тихом океане так и не были воплощены в жизнь. В 1920-х изоляционистское лобби помешало Вашингтону присоединиться к созданной по его же инициативе системе международных институтов. Жертвой очередного витка противостояния между президентом и Конгрессом стал отказ от ратификации устава Лиги наций, заложивший мину под межвоенный порядок.

Вместе с тем в перечисленных случаях внешнеполитическая апатия становилась результатом перетягивания полномочий между соперничающими ветвями власти. Сегодня эта проблема не стоит. Более того, нынешняя ситуация – редкий пример того, как одна партия контролирует Белый дом и обе палаты Конгресса. Естественно, что даже между демократами идёт соперничество за политическое влияние, но маловероятно, что Байден столкнётся с той же обструкцией со стороны законодателей-однопартийцев, как некоторые его предшественники.

Другим отягчающим обстоятельством в американской политике периодически выступают протесты в отношении чрезмерных, на взгляд обывателя, издержек внешнеполитического курса (в первую очередь человеческих потерь). Так, в 1970-х и 2000-х годах массовое недовольство вынудило руководителей страны вывести войска сначала из Вьетнама, потом из Ирака.

Эти примеры указывают на то, что население США отнюдь не всегда видит внешнюю политику так, как хотелось бы правящим элитам.

Тем не менее и в них не получится найти аналогии с нынешней ситуацией.

С начала 2010-х в США, наоборот, наблюдается устойчивый консенсус относительно целей на международной арене – необходимость восстановления американского доминирования, сдерживания Китая и России, сокращения обязательств на Ближнем Востоке не вызывает серьёзных возражений. Основные различия связаны лишь с методами обеспечения интересов, а не с их содержанием – республиканцы больше рассчитывают на единоличные действия США, тогда как демократы предпочитают опираться на коалицию стран-единомышленников.

Фокус текущих политических противоречий в Соединённых Штатах –собственно внутренние сюжеты. Напряжённость порождают прежде всего вопросы социально-экономического неравенства, ухудшение положения среднего класса, неспособность значительной части населения приспособиться к меняющимся требованиям рынка, обострение расово-этнических разногласий и общая чувствительность к вопросам идентичности. На эти фундаментальные вызовы накладывается скепсис широких слоёв общества в отношении истеблишмента и государственных институтов. Влияние такого рода проблем на американскую внешнеполитическую активность менее однозначно, чем в приведённых выше примерах.

Внутренняя буря и внешний натиск?

Острые дебаты по вопросам национального развития в прошлом нередко сопутствовали активной линии Вашингтона на международной арене. Так было и в период прогрессивизма на стыке XIX – XX веков, и в 1960-х годах на фоне борьбы за гражданские права, и в конце 1970-х – начале 1980-х в условиях разочарования, вызванного экономической стагнацией. Во многих случаях идеологические споры, протестные волны, напряжённая партийная борьба прекрасно уживались с наступательной внешней политикой.

Последнее десятилетие не стало исключением из этой логики. И период правления Барака Обамы, и президентство Трампа были отмечены непримиримым противостоянием демократов и республиканцев. Эпичные внутренние сражения не помешали обеим администрациям активно действовать на мировой арене, выступать с громкими инициативами и оставить свой след в международных делах. Не всегда их деятельность приводила к ожидаемым результатам, и не все планы оказались доведены до конца. Тем не менее ни того, ни другого лидера нельзя заподозрить во внешнеполитической апатии.

Более того, порой внутренняя борьба дополнительно подстёгивала активизм США в международных делах. Чего только стоит конкуренция между демократами и республиканцами в последние четыре года за почётный статус главного «ястреба» в отношениях с Россией. Представители обеих партий справедливо опасались дать слабину, зная, что противоположная сторона не преминет обвинить их в предательстве национальных интересов. Такие атаки были мотивированы не столько принципиальными разногласиями (как отмечалось выше, их немного), сколько стремлением набрать очки в межпартийной борьбе.

Подобная токсичная среда благоприятствует проведению жёсткого курса и нахождению новых изощрённых способов давления на оппонентов. Однако она не содействует дипломатическому разрешению международных споров, где выработка компромисса априори предполагает готовность к уступкам. Этот путь также требует от страны принятия долгосрочных обязательств, но на них трудно полагаться, когда отказ от решений предшественников приносит электоральные дивиденды. Между тем сама открытость к диалогу с внешнеполитическими оппонентами нередко трактуется в Вашингтоне как недопустимая капитуляция.

Сохраняющийся накал внутриполитической борьбы диктует выискивание и в действиях команды Байдена на международной арене свидетельств глупости или измены. Вместе с тем нынешняя администрация может оказаться менее уязвима перед такого рода критикой, чем предшествующая.

Всё-таки за последние четыре года американский электорат несколько утомился выслеживать происки внешних врагов.

Показательно, что на прошедших выборах тематика и российского вмешательства, и китайской угрозы отошла на задний план.

В поисках утраченного времени?

Помимо прочего, приход к власти Джозефа Байдена многие наблюдатели ассоциировали с возвращением США к роли защитника «либерального мирового порядка». С первых же дней он уже начал оправдывать выданные авансы, выступая в духе известного высказывания Александра I, что «теперь всё будет как при бабушке». Вместе с тем в свете предшествующих рассуждений встаёт вопрос: способны ли Соединённые Штаты выполнять приписываемую им роль на международной арене в отсутствие внутреннего мира? Можно спросить ещё более полемично – захотят ли они вообще ей следовать?

Дело не только в том, что внутренние противоречия отвлекают ресурсы США, подрывают доверие к американским гарантиям, омрачают имидж «цитадели демократии». В самой Америке накопилось глубокое недовольство сложившимся статус-кво, причём по обе стороны политического раздела. Набирающие силу в демократическом лагере левые видят в нём воплощение репрессивных практик западной, капиталистической, маскулинной цивилизации. Для сплотившихся вокруг фигуры Трампа правых он выступает плодом антинационального проекта глобалистских элит.

При полном взаимном отторжении оба фланга партийного спектра сходятся в отрицании неолиберальной ортодоксии, которая определяла американские попытки переустройства мира после окончания холодной войны. Приверженность ей сохраняет лишь политический центр. Но его ресурс сопротивления растущему с обеих сторон давлению ограничен. В попытках маневрирования остающемуся у руля истеблишменту приходится отходить от принципов laissez-faire, делая уступки то требованиям национального протекционизма, то запросу на социальное уравнивание, позитивную дискриминацию, экологическую обусловленность.

Пересмотр прежних неолиберальных догм ярко проявляется в подходах к регулированию мирового хозяйства, где США сменили принцип «свободной торговли» на лозунг «справедливой торговли». Последний стали выдвигать две последние администрации, пусть и вкладывая в это словосочетание различные смыслы. Байден, в отличие от предшественников, изначально пользуется репутацией центриста (и Обама, и Трамп приходили как аутсайдеры), но ему трудно игнорировать запрос на перемены, проецируемый в том числе во внешнюю среду.

Вероятно, он будет готов выражать риторическую приверженность заветам «золотого века», стремиться вуалировать ревизию под маской реформирования. Тем не менее он сможет сохранить эпитет либерального применительно к существующему порядку лишь путём радикального его переосмысления. В любом случае «как при бабушке» уже не будет.

Мораль и право
Клуб «Валдай» проведёт дискуссию о ревизионистах и охранителях в мировой политике
2 марта в 17:00 в клубе «Валдай» состоится дискуссия «Чьи правила? Ревизионисты и охранители в мировой политике» по мотивам нового доклада Клуба «Институциональный ревизионизм в международной политике: продукт подъёма, дитя упадка или что-то другое?».
Анонсы
Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.