Клуб «Валдай»

Саммит Путин – Ким имел символическое значение. Он восстановил позиции России в корейском урегулировании и обозначил сценарий, альтернативный возврату к напряжённости. Теперь стал более вероятен сценарий возобновления переговоров – даже в многостороннем формате. Однако, как подчеркнул российский президент, такой формат возможен только в случае, если будет достигнут прогресс на американо-северокорейском треке. Пока до этого далеко. Должен состояться ещё не один саммит, чтобы ситуация улучшилась, пишет Георгий Толорая, профессор МГИМО (У) МИД РФ, исполнительный директор Национального комитета по исследованию БРИКС, дляru.valdaiclub.com.

Саммит Путин – Ким готовился давно. Приглашение было передано в мае 2018 года, а подготовка визита началась в ноябре. Обоим лидерам нужно было скоординировать свои графики, и потому распространенный тезис о том, что у Кима не получилось с Трампом и он бросился в объятия Путина, некорректен и является признаком ангажированной позиции. Вообще ханойский и владивостокский саммиты имели разные цели и разные модели взаимодействия, считает Константин Асмолов, ведущий научный сотрудник Центра Корейских исследований Института Дальнего Востока РАН.

24–25 апреля во Владивостоке состоится российско-северокорейская встреча на высшем уровне. Она давно назрела – особенно на фоне того, что Ким Чен Ын уже провёл четыре встречи с Си Цзиньпином, три – с Мун Чжэ Ином и две с Дональдом Трампом. Руководителям России и КНДР есть о чём поговорить, пишет Глеб Ивашенцов, чрезвычайный и полномочный посол России в Республике Корея (2005–2009), вице-президент Российского Совета по международным делам.

Очная встреча председателя Госсовета КНДР Ким Чен Ына и президента России Владимира Путина существенно поднимет роль России в формирующемся многостороннем процессе по урегулированию ядерной проблемы. В условиях неопределённости в американо-северокорейском диалоге и снижения интенсивности на межкорейском треке главной задачей российской дипломатии является сохранение переговорного процесса в качестве безальтернативного инструмента решения корейской проблемы, считает Роман Лобов, научный сотрудник Центра Азии и АТР РИСИ.