Клуб «Валдай»

Главное в российском «Повороте на Восток 2.0», с точки зрения наших восточных партнёров, – это решения и проекты в области международного сотрудничества нового типа. Менее уязвимого перед санкциями и любыми односторонними решениями, заточенного под фундаментальные и долгосрочные интересы участников. Такой размах вполне объясним – в мире пока нет ни одной страны с сопоставимой по масштабам и структуре экономикой, попавшей под столь масштабные санкции. Российское пионерство в данном случае – не только серьёзный вызов, но и потенциальный актив, пишет Анастасия Лихачёва, декан факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ.

В части логики силовых, политических отношений между государствами и внутри государств изменилось куда меньше, чем в инструментах. Интеллект, не искусственный, а вполне естественный и тренированный, будет максимально востребован государствами в вопросах балансировки технологии и этики, нормотворчества. Кто будет первым с помощью интеллекта и технологий раздвигать этические границы, а потом огораживать их, тот имеет шансы преуспеть в принципиально новых технологиях, меняющих уклад жизни и политические расклады, пишет Анастасия Лихачёва, участник XVIII Ежегодного заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай», спикер пятой сессии, заместитель декана по научной работе факультета мировой экономики и мировой политики, директор ЦКЕМИ НИУ ВШЭ.

Восстановление СВПД, если оно вообще возможно, не коснётся дополнительных экономических стимулов: США не снимут все санкции – только «трамповское наследие». Это не так мало, но говорить о каких-то существенных эффектах для инвестиционного сотрудничества было бы слишком оптимистично, пишет Анастасия Лихачёва, директор Центра комплексных европейских и международных исследований (ЦКЕМИ) НИУ ВШЭ.

Тактические задачи адаптации России к новой ситуации напрямую связаны с нынешним кризисом: «поворот на Восток» необходим для перехода от экономического спада к росту. В этой связи важнейшей задачей становится восстановление и увеличение объёма российско-азиатской торговли. Однако данные тактические вопросы мало связаны с макротенденциями и их решение не обеспечит долгосрочного и успешного вовлечения России в новую Азию, пишет Анастасия Лихачёва, директор Центра комплексных европейских и международных исследований (ЦКЕМИ) НИУ ВШЭ, спикер XI Азиатской конференции клуба «Валдай».

Американские санкции в ближайшие годы, вероятно, будут играть всё более заметную роль не только во внешней политике США как таковой, но и в процессах интенсивного размежевания мировых центров силы. Поскольку американская санкционная традиция требует обоснования санкций через призму ценностей, то, вероятно, Вашингтон и Пекин уже скоро попадут в «ловушку Генри Киссинджера», когда вопрос противоположных ценностей, поднятый на переговорах, станет гарантией их провала. А уже сложившаяся практика реагирования на односторонние санкции будет требовать от большинства участников мировой экономической системы сложных решений, пишет Анастасия Лихачёва, директор ЦКЕМИ НИУ ВШЭ.

Конфликт интересов всегда сопутствовал любым интеграционным процессам, при этом становился тем более острым и многоплановым, чем глубже развивалась интеграция. Это видно на примере наиболее продвинутого интеграционного проекта в истории, Европейского союза, чья история знала и период «евросклероза», и прямой саботаж стран-участниц, и провалы референдумов о Конституции в Нидерландах и Франции в мае 2005 года. Главная развилка, на которой сегодня находятся участники евразийской интеграции – это отсутствие удобных «интеграционных» весов: по мере углубления интеграции конфликты становятся острее, а оценка эффектов интеграционных решений – сложнее. Однако главный плюс сложившейся ситуации – её естественность.

Опыт международных санкций доказывает следующее: когда вы начинаете сочетать санкции и торговые войны, намереваясь одновременно достичь внешнеполитических целей и получить определённую выгоду от торговых войн, вы, вероятно, проиграете в обоих направлениях.

До самого недавнего времени в российской интеллектуальной дискуссии считалось, что определение национальной идентичности России не нужно или что оно придет само по себе. Вырастет из народа. Не выросло. С советской идентичностью расстались. С дореволюционной российской связи не восстановили. До сих пор ни общество, ни интеллектуальный класс не нашли идей, которые объединили бы страну в движении вперед. Она «пятится на месте».