Выпускники элитных университетов несоразмерно широко представлены в высших эшелонах политического и капиталистического американского бомонда. Все девять судей Верховного суда являются выпускниками Гарварда или Йеля. Главы компьютерных и интернет империй Билл Гейтс, Марк Цукерберг и Джеф Безос обучались в Гарварде и Принстоне. Складывается впечатление, что все выпускники этих вузов – гении, и что зачисление в эти вузы происходит исключительно на основе личных качеств и достижений. Скандал, о котором пойдёт речь, способен развеять столь благостную иллюзию.
12 марта в США разразился коррупционный скандал: официальное обвинение в участии в мошеннических схемах и подкупе были предъявлены 33 родителям, желавшим определить своих чад в элитные учебные заведения, куда они не могли быть приняты по причине низкой академической успеваемости. Родители обратились к мошеннику, который подкупил институтских тренеров, с тем чтобы те взяли ребёнка в институтскую спортивную команду, хотя тот никогда не занимался данным видом спорта. Ручательство тренеров обеспечивало детям поступление в институт. По другой схеме детям выдавали справку об инвалидности, в связи с чем им выделялось дополнительное время для сдачи тестов на способность к обучению и стандартизированного теста для поступления в вуз (SAT и ACT). Детям с инвалидностью при тестировании разрешают оставаться в аудитории одним, чтобы свести к минимуму шум и отвлекающие факторы, от которых те страдают больше других абитуриентов. Мошенник подкупал официальных лиц, наблюдавших за тестированием, чтобы те позволили присутствовать на экзамене его помощнику, который либо сам писал тест за абитуриентов, либо стирал неправильные ответы и заменял их правильными.
Обвинение, предъявленное родителям, мошеннику, его помощникам и тренерам-взяточникам, вскрыло не только тот факт, что в стране растёт число мошенников. Это преступление стало возможным только потому, что в Америке существуют порочные (хотя и вполне законные) правила приёма в высшие учебные заведения. Безусловно, многие юноши и девушки – возможно даже большинство – зачисляются в вузы на основании высоких результатов тестирования и академической успеваемости в средней школе. Однако некоторые частные колледжи, как и отдельные государственные вузы, грешат тем, что принимают абитуриентов через «боковую», а то и «заднюю» дверь. Например, у детей бывших выпускников, при прочих равных условиях, больше возможностей поступить в колледж, чем у абитуриентов, не имеющих с вузом «родственных» связей. Поступление обеспечено детям родителей, сделавших крупные пожертвования на нужды школы. Так, Чарльз Кушнер пожертвовал Гарвардскому университету 2,5 млн. долл. за несколько месяцев до зачисления своего сына Джареда. Учителя средней школы, в которой учился Джаред, были поражены: почему поступил он, а не гораздо более способные ученики. Случай Кушнера не единственный в своём роде. Многие богатые родители проделывают тот же самый трюк: ведь непосредственные признаки сговора или взаимного соглашения отсутствуют, и участников такой сделки обвинить в подкупе или получении взятки невозможно.
Огромными преимуществами при поступлении пользуются спортсмены в отличие от абитуриентов из числа меньшинств. Впрочем, в элитных колледжах поступившие спортсмены не участвуют соревнованиях по массовым видам спорта вроде баскетбола или футбола, а занимаются более дорогими видами – парусным спортом, греблей, сквошем или бадминтоном. Таким образом, спортивный фаворитизм выгоден, прежде всего, детям из богатых белых семей, а не футболистам и баскетболистам из числа афроамериканцев, несмотря на широкую популярность этих видов спорта.
Существующая в Америке сложная и несправедливая система приёма в вузы уходит своими корнями в начало годы двадцатого столетия, отмеченное ростом антисемитизма. В опубликованной в 2005 году книге «Избранные: тайная история зачисления в Гарвард, Йель и Принстон и отсева из этих же университетов» Джером Карабел отмечает, что все три университета требовали от поступающих глубокого знания классических языков, в том числе навыков письма и чтения на латыни и древнегреческом. В конце девятнадцатого и в начале двадцатого века эти предметы преподавались только в частных дневных школах и закрытых школах-интернатах для детей из белых англо-саксонских протестантских семей (WASP). Однако у них появились конкуренты: некоторые государственные школы также ввели обучение на латыни и древнегреческом, и учащиеся из малообеспеченных семей, среди которых преобладали евреи, стали успешно сдавать экзамены и поступать в Гарвард, Йель и Принстон.
Администраторы, профессорско-преподавательский состав и бывшие выпускники Гарварда и других университетов Лиги плюща не могли смириться с тем, что в их школах теперь обучается столько евреев. В Колумбийском университете ввели квоту на приём евреев, но руководство других вузов придумало более изощрённые способы. С поступающими стали проводить собеседования, в ходе которых оценивались их «личностные» и «лидерские» качества. Субъективные оценки, а также особые привилегии для спортсменов, детей бывших выпускников и абитуриентов из небольших сельскохозяйственных штатов и стали тем рычагом, с помощью которого удалось восстановить господство касты WASP в элитных университетах и сократить до минимума число евреев и католиков.
В начале 60-х годов прошлого века Лига плюща отошла от открытого антисемитизма, хотя сходные предубеждения против американцев азиатского происхождения распространены и сейчас. Между тем разработанная для отсева евреев в Гарварде в 20-е годы прошлого века, стала образцом для всех элитных вузов Америки. Руководство менее прославленных колледжей, не испытывая особой неприязни к евреям, стремилось следовать за самым престижным университетом страны, каковым был и остаётся Гарвард. Скопировав с Гарварда систему отбора абитуриентов, малоизвестные средние вузы, вроде Университета Южной Калифорнии (УЮК) и Уэйк форест, в которых и разразился упомянутый скандал, пытались представить себя в качестве элитных заведений. Таким образом, спортсмены, студенческие «лидеры», дети крупных доноров и бывших выпускников стали вытеснять высокоодарённых и трудолюбивых студентов. Такого рода долгоиграющая коррупция (американский эквивалент «старой коррупции» в Англии восемнадцатого века) по большей части скрывается от общественности. Знают о ней только «свои» и члены приёмных комиссий, а для большинства американцев она остаётся тайной за семью печатями.
Выпускники элитных университетов несоразмерно широко представлены в высших эшелонах политического и капиталистического американского бомонда. Все девять судей Верховного суда являются выпускниками Гарварда или Йеля. Главы компьютерных и интернет империй Билл Гейтс, Марк Цукерберг и Джеф Безос обучались в Гарварде и Принстоне. Складывается впечатление, что все выпускники этих вузов – гении, и что зачисление в эти вузы происходит исключительно на основе личных качеств и достижений. Скандал, о котором мы говорили вначале, способен развеять столь благостную иллюзию. Надо будет проследить, осудят ли обвиняемых и будет ли их осуждение воспринято обществом как признание преступлений, совершённых несколькими аморальными деятелями и бизнесменами невысокого полёта, или же, что ближе к правде, как противозаконные акты, совершённые в рамках насквозь коррумпированной системы.
За прошедшие сорок лет коррупция проникла во все секторы американского общества. В 2016 г. Дональд Трамп обещал «осушить вашингтонское болото». Разумеется, он обманул избирателей: его администрация является одной из самых коррумпированных в истории США. Скандалы в Вашингтоне, мире бизнеса, а теперь и университетах порождают цинизм и отчаяние, убивающее всякую надежду на перемены. Однако причина всех этих скандалов одна – способность самых богатых людей ради собственной выгоды извратить любые принципы в любой сфере жизни. Те, кто, подобно Берни Сандерсу, обличает богатых, знают истинные причины коррупции. Но удастся ли им убедить общественность и положить конец власти денег – большой вопрос. Если они потерпят поражение, мы рискуем погрузиться в новые скандалы, а учебные заведения, которыми мы привыкли гордиться, − потерять свои позиции и былую славу.
