По прошествии года с того момента, как конфликт России и Запада перешёл в состояние опосредованного военного противостояния, наиболее важный урок, который удалось извлечь в отношении международных последствий этих событий, состоит в том, что такая большая и могущественная страна, действительно, не может оказаться во внешнеполитической изоляции, пишет Тимофей Бордачёв, программный директор Валдайского клуба.
Сложно с уверенностью сказать, насколько это связано с достоинствами и деятельностью самого российского государства, а насколько просто оказалось неизбежным следствием того, как изменился мир за последние тридцать-сорок лет.
Намного важнее результат: через год после того, как США и их союзники заявили о своей решимости серьёзно ограничить для Москвы возможности международного общения, подавляющая часть государств мира сохраняет с ней стабильные рабочие отношения, торгует и сотрудничает в разных областях.
Мы не можем сейчас с уверенностью сказать, насколько Россия сама способна в полной мере осознать новые особенности своего международного положения и их истинные причины. Понимание этого, по всей видимости, существует у высшего российского руководства и становится одним из оснований его уверенности в собственной правоте, наряду с убеждённостью в том, что новый этап отношений с Западом не просто неизбежен, но и необходим в контексте развития русской политической цивилизации. Однако на уровне реализации конкретной политики государственным аппаратом или деятельности бизнеса, размышлений экспертного сообщества и практической деятельности организаций гражданского общества нам ещё предстоит усвоить целый ряд важных привычек и выработать понимание того, из чего складывается основа отношений России и окружающего мира.
В первую очередь необходимо стремиться к пониманию того, что новое качество отношений с окружающим миром не может рассматриваться в контексте конфликта России и Запада. Военно-политическое противоборство с США и их союзниками – это центральная часть обеспечения национальной безопасности. Однако конкретные причины конфликта представляют собой результат того, как развивались российско-западные отношения после холодной войны, и очень опосредованно связаны с судьбой, интересами и чаяниями остального мира. То, как большинство государств повели себя в отношении России, – следствие их собственного развития и производных от этого интересов. Эти два фактора являются намного более устойчивыми и долговременными, чем текущее столкновение России и Запада, поэтому было бы ошибочно даже на теоретическом уровне связывать конфликт на одном направлении и сотрудничество на другом. Не стоит этого делать также и потому,чтоподобная связка может создать уверенность в том, что развитие отношений с незападными государствами является временной мерой, необходимостью, которая исчезнет или сократится после того, как закончится острая фаза конфликта с Западом.
Во-вторых, поведение тех государств, которые не выступают сейчас против России и даже сотрудничают с ней, не является признаком того, что они являются союзниками Москвы или собираются ими стать в определённых обстоятельствах. Присутствуют, конечно, исключения, и даже весьма масштабные. Китай, например, связывает с Россией свою безопасность и возможность реализовать внешнеполитические интересы. Аналогичную позицию занимает Иран, для которого неспособность России и Китая ограничить своеволие Запада может в будущем представлять серьёзную угрозу. Кроме того, есть группа стран, уже связанных с Москвой намного более крепко, чем с её противниками или третьими державами. Однако в целом, так называемое мировое большинство – это не группа государств, объединённых общими интересами, а показатель демократичного состояния международной политики.
В-третьих, многие государства дружественны России именно потому, что они в принципе не нуждаются в союзниках или покровителях, рассчитывают только на своё дипломатическое искусство. Другими словами, то, что сближает их с российскими интересами, сейчас является одновременно препятствием для установления более прочных или формализованных отношений. Не говоря уже о том, чтобы прислушиваться к мнению России относительно вопросов ценностного характера или даже устройства дел в мире.
Так называемая мягкая сила, то есть возможность влиять на решения других стран помимо силового давления и подкупа – это не продукт дипломатической деятельности, а степень близости внутреннего устройства к тому абстрактному идеалу, который существует в представлении других. Ошибочно думать, что государство может усилить свою привлекательность только за счёт инвестиций в распространение культуры, науки или образования. Более того, преувеличенное внимание к этим направлениям деятельности может вызвать противодействие элит стран-партнёров, для которых контроль над умами и сердцами граждан является важнейшей частью укрепления собственной власти. И уж тем более невозможно стать привлекательным через организацию прямого подкупа журналистов или тех, кого принято называть лидерами общественного мнения. В первую очередь потому, что противники всегда смогут предложить большую цену и всё ещё более спокойное убежище.
Вместе с тем гораздо более эффективным, чем инвестиции в рекламу себя за рубежом, может оказаться увеличение открытости окружающему миру.
То же самое касается меньших по охвату населения религиозных общин. В отличие от европейских государств Россия сохраняет и культивирует этническое многообразие. Всё это – настоящие преимущества России в глазах того человечества, с которым нам предстоит жить и сотрудничать в ближайшие десятилетия, если не дольше. И чем раньше мы поймём, что основа «мягкой силы» находится внутри, а не в деятельности отечественных представителей за границей, тем быстрее сможем извлекать пользу из собственных объективных преимуществ.
