Выборы в Национальную ассамблею, которые прошли 6 декабря, могли создать хотя бы один легитимный в глазах обеих противоборствующих сторон орган власти. Усилиями оппозиции и власти все надежды на политическое, конституционное разрешение острейшего внутриполитического кризиса опять откладываются на неопределённое время. Все стороны остались при своём, ничего не поменялось. В проигрыше, как всегда, венесуэльский народ, пишет Дмитрий Разумовский, директор Института Латинской Америки Российской академии наук.
Избрание нового состава Национальной ассамблеи имело огромное символическое значение для венесуэльского общества. На прошлых выборах в декабре 2015 года контроль над парламентом впервые за долгое время обрела оппозиция, представленная блоком «Круглый стол демократического единства», который занял 109 мест из 164. Власть не пожелала мириться с неподконтрольным ей парламентом, лишив его реальных полномочий и создав параллельную структуру – Национальную конституционную ассамблею. Это спорное с юридической точки зрения действие и заложило основу дальнейшей эскалации конфликта, острейшим моментом которой стало провозглашение в январе 2019 года спикера непризнанной властью Национальной ассамблеи Хуана Гуайдо временно исполняющим обязанности президента. Дальнейший ход развития кризиса хорошо знаком россиянам, так как широко освещался в прессе.
По конституции Венесуэлы однопалатный парламент страны имеет широкие полномочия по контролю за действиями правительства, с ним согласуются все крупные экономические проекты (в том числе и в нефтяной сфере), он может назначать своих выдвиженцев в высшие государственные органы: Верховный суд, Национальный избирательный совет и т. д. Пока был жив Уго Чавес, за счёт его личной популярности и признаваемых всеми социальных достижений и заслуг правительства провластная Единая социалистическая партия Венесуэлы (PSUV), а после 2011 года альянс «Большой патриотический полюс Симона Боливара» (GPPSB), куда PSUV входила в качестве основной силы, были способны на честных и признаваемых всеми выборах набирать большинство.
После перехода кризиса в острую фазу в январе 2019 года внутри Венесуэлы, а также международным сообществом, прорабатывались и предлагались различные варианты путей выхода из политического тупика. Наиболее часто звучал призыв провести выборы одновременно перевыборы Национальной ассамблеи и президента. Требования перевыборов последнего были вызваны сомнениями оппозиции в честности проведения президентской избирательной кампании в 2018 году, когда основные оппозиционные лидеры, способные бросить вызов действующему президенту, не были допущены до участия под различными предлогами. Досрочные всеобщие выборы позволили бы перезагрузить политическую систему, вернув легитимность фигуре президента, и получить дееспособный, полномочный парламент. Николас Мадуро категорически отверг подобный сценарий, настаивая, что такая процедура не предусмотрена конституцией страны, а также отказал противникам в их претензиях к честности своей победы в мае 2018 года. В результате перспективы новых выборов президента, пусть даже и с возможностью участия в них Мадуро, стали призрачными, оставшись лишь в оппозиционной риторике. Реальных рычагов добиваться их у противников действующей власти так и не появилось.
При таком раскладе выборы в Национальную ассамблею оставались единственной возможностью хотя как-то сблизить противоборствующие стороны. Но выборы выборам рознь. Одно дело провести максимально прозрачную, честную избирательную кампанию с допуском всех основных политических сил к участию и с обеспечением равных возможностей всем, в том числе и действующей власти. Другой вариант – сделать из выборов инструмент для решения своих собственных тактических политических задач за счёт максимальной селективности допуска к участию в них и непрозрачности процедур организации и подсчёта.
Первый вариант, который можно было бы назвать идеальным, оптимистическим был изначально практически невозможен. Радикальная часть оппозиции при любом сценарии отказалась бы от участия и пыталась бы саботировать выборы. Справедливые требования действующей власти к Вашингтону снять санкции для обеспечения ей равных возможностей были ожидаемо проигнорированы. Напротив, мы увидели курс Белого дома на ещё большую эскалацию политики экономического удушения страны, что усугубляло гуманитарную катастрофу и явно не давало правительству возможности нормально исполнять свои функции, не говоря уже о проведении избирательной кампании. Да и оппозиция, не сумевшая реализовать политический «блицкриг» и быстро захватить власть ещё в начале 2019 года, явно начинала терять поддержку населения. Уже к началу 2020 года всё чаще стали звучать голоса разочарования в фигуре Хуана Гуайдо. При таком падении рейтингов честные выборы уже не были бы столь интересны и перспективны для оппозиционных лидеров, стала преобладать логика обострения и радикализации борьбы. А заранее обвинив власть в попытке очередной узурпации власти путём фальсификации выборов, её противники пытались придать «второе дыхание» затухающей волне протестов.
Таким образом, практически не осталось шансов на то, что венесуэльцы смогут нормально, как и положено демократическому обществу, избрать новый состав парламента и тем самым приблизить начало конца своих страданий. Но справедливости ради стоит указать и на ряд ошибок действующей власти. Безусловно, выборы нового состава Национальной ассамблеи как раз были в её интересах. Убедившись, что в нормальных, открытых выборах с равными условиями для всех Запад (прежде всего США) не заинтересован, Николас Мадуро надеялся получить новый, лояльный ему состав парламента. Тем самым лишался формального статуса спикера Хуан Гуайдо, и разрушалась и без того весьма зыбкая конструкция его конституционных притязаний на право быть исполняющим обязанности президента. Это не позволило бы разрешить сами основные, глубинные причины политического кризиса в стране, но дало бы очевидный тактический выигрыш действующей власти. В результате весной и летом 2020 года власть совершила несколько неоднозначных с точки зрения демократических норм действий. Во-первых, прошло очень спорное назначение нового состава Национального избирательного совета – основного органа, ответственного за проведение выборов. Национальной ассамблее было отказано в праве делегировать своих членов, как того требует конституция страны. Вместо независимого, признаваемого всеми сторонами конфликта Совета Венесуэла получила полностью провластный состав, который ожидаемо не был признан никем из противников власти. Во-вторых, на основании сомнительных по юридическим основаниям решений Верховного суда были заменены лидеры основных оппозиционных партий. То есть наиболее яркие лидеры (Хуан Гуайдо, Рамос Аллуп и др.) лишились права участвовать в выборах от своих партий. На фоне подобных действий Николас Мадуро направил письма, адресованные Европейскому союзу и ООН с предложением признать выборы и направить своих наблюдателей для гарантий справедливости их проведения. Европейский союз, занимающий более мягкую, чем США, позицию по венесуэльскому кризису, безусловно был заинтересован не в дальнейшем обострении ситуации, а в поиске хоть какого-то выхода из тупика, поэтому вариант признания выборов полностью не отбрасывался. Этому способствовал и тот факт, что один из ярких и популярных лидеров умеренного крыла оппозиции – Энрике Каприлес – неожиданно для коллег по оппозиционному лагерю призвал к участию в выборах в Национальную ассамблею, даже несмотря на все вышеперечисленные неконструктивные действия власти. Мол, лучше хотя бы такие выборы, чем никакие. Его особая позиция вызвала раздражение остальных лидеров-противников власти, его сочли предателем и коллаборационистом. При этом существовала возможность, что его участие, пусть даже только со своей партией, легитимизирует выборы и поставит оппозицию в дурацкое положение: выборы состоятся, оснований не признавать их не будет, так как кто хотел – тот участвовал. В результате мощнейшего давления на Каприлеса он был вынужден изменить своё решение, отказавшись от участия. Формально он солидаризовался с позицией ЕС, который в итоге долгих дискуссий заявил о необходимости переноса выборов на весну по причине пандемии. Более чем спорный аргумент, учитывая то, что пандемия нанесла Венесуэле гораздо меньший урон, чем США, в которых выборы президента в ноябре состоялись и никто их переноса не требовал.
Власти Венесуэлы в сложившихся обстоятельствах пошли привычным для себя путём. Партии PSUV и её партнёрам по коалиции «Большой патриотический полюс» противостоял Демократический альянс – коалиция во главе с «системным», по мнению многих, оппозиционером Анри Фальконом.
В результате состоявшиеся в воскресенье 6 декабря выборы нисколько не приблизили конец острейшего политического противостояния. Основные ключи к разрешению конфликта пока не лежат в плоскости формальных институтов власти. Мадуро продолжает сохранять власть благодаря лояльности армии и сплочённости рядов своих сторонников. Оппозиция будет вынуждена опираться на абсолютно неправовые основания для объяснения, почему Хуан Гуайдо должен продолжать оставаться исполняющим обязанности главы государства, будучи спикером парламента, полномочия которого истекли. Поддерживающая Гуайдо Группа Лимы на следующий день после выборов выпустила совместное заявление, не признающее их результаты и призывающее к началу транзита власти. Ситуация будет подталкивать стороны к радикальным путям разрешения внутриполитического конфликта, а в проигрыше, как всегда, останется измотанный жёстким экономическим и гуманитарным кризисом народ Венесуэлы. Усталость народа ярко демонстрирует рекордно низкая явка – 31% по официальным данным.
