В Венесуэле теперь два президента. Точнее, это два человека, у каждого из которых есть преданные приверженцы, согласные с их притязаниями на президентскую власть, пишет Ричард Лахманн, профессор социологии Университета Олбани.
Николас Мадуро был назначен вице-президентом в 2012 году тогдашним президентом страны Уго Чавесом и вступил в должность президента в следующем году, когда Чавес скончался от рака. Месяц спустя его с небольшим перевесом голосов избрали на полный президентский срок. Хуан Гуайдо заявляет, что Мадуро не является законным президентом, так как он присвоил победу на последних выборах, и поэтому обязанности президента исполняет он, Гуайдо, в своём качестве председателя Национальной ассамблеи.
Переизбрание Мадуро в 2018 году вызвало куда больше вопросов, чем прошлое волеизъявление народа. Мадуро дважды переносил дату выборов, а установление им контроля над Национальным избирательным советом дало оппозиционным партиям повод утверждать, что результаты выборов будут подтасованы. Их убеждённость в этом подкреплялась рядом фактов: Мадуро посадил в тюрьму нескольких своих противников, а в предыдущие годы занимался махинациями, а то и просто кражей голосов, на губернаторских выборах и выборах в законодательные органы. Прошлогодние президентские выборы бойкотировались оппозиционными партиями и значительным большинством избирателей, что и позволило Мадуро одержать убедительную победу.
Несмотря на то, что Мадуро называют диктатором, выборы 2015 года в Национальную ассамблею увенчались победой главной оппозиционной партии, завоевавшей почти две трети мест в парламенте. Нынешняя оппозиция представляет собой коалицию мелких партий, чьи лидеры договорились между собой поочерёдно занимать должность президента Национальной ассамблеи. В декабре 2018 года подоспела очередь партии «Народная воля», однако по тем или иным причинам её руководители не смогли (или не захотели), вступить в должность председателя ассамблеи, и она сама собой досталась Хуану Гуайдо, бывшему активисту крайне правых политических группировок, которые порой не останавливались даже перед применением насилия.
Гуайдо умело перестроился, надев личину социал-демократа, и смог объединить большинство оппозиционных партий в поддержку своих притязаний на должность президента страны. Эти притязания он оправдывает тем, что якобы результаты выборов 2018 года были подтасованы, а потому пост президента страны является вакантным. В таких-де случаях исполняющим обязанности президента до новых выборов становится председатель Национальной ассамблеи (читай – Гуайдо).
Гуайдо заручился поддержкой иностранных правительств, прежде всего правительства США. США первыми признали Гуайдо президентом и с помощью уговоров и давления стали подталкивать к его признанию и другие страны. Но было бы ошибкой рассматривать действия США как простую реакцию на массовые выступления протеста и раскол общества в Венесуэле. Ведь именно США финансировали и направляли студенческое движение, из которого вышел Гуайдо. США нацелились на смещение Мадуро ещё в самом начале его президентского срока – и когда он стал президентом из вице-президентов, и после его первых президентских выборов, на которых, по общему признанию, он победил в соответствии с законом. Впрочем, США поддерживали различные оппозиционные группы и в президентство Чавеса, хотя тот неизменно побеждал на выборах и пользовался большой популярностью в обществе в качестве законного президента, что признавали даже многие его оппоненты. В высшей степени популярным остаётся и «чавизм» – проводившаяся Чавесом совместно с Мадуро политика предоставления социальных льгот и денежных субсидий беднякам и рабочим и ограничения власти и доходов элиты и крупных корпораций.
Пока что американские санкции, помноженные на некомпетентность Мадуро, настраивают против него большинство венесуэльцев. Однако недовольство Мадуро не оборачивается поддержкой Гуайдо. Он остаётся неизвестной величиной, а его расплывчатая программа и невнятные обещания не внушают никому уверенности относительно того, какую политику он станет проводить на посту президента. То, что самые горластые его сторонники принадлежат к зажиточным слоям, а демонстрации в его поддержку устраиваются в самых богатых районах Каракаса, безусловно, не свидетельствует о его желании продолжать действовать в духе «чавизма». Отказ Гуайдо от переговоров с Мадуро отражает его убеждённость в том, что, скорее всего, он возьмёт власть в свои руки с иностранной помощью, а не путём мобилизации венесуэльцев, которые по-прежнему питают на его счёт подозрения и, будь у них такая возможность, избрали бы не праворадикального лидера, а кого-то, кто сохранил бы многое из того, что осуществил Чавес-реформатор.
Первый: Мадуро не лишится поддержки военных и сумеет насильственным способом подавить выступления оппозиции. Не ясно, правда, какая степень насилия потребуется для того, чтобы запугать оппозицию. Если у Мадуро хватит ума, то он не станет заключать Гуайдо под стражу, ибо его арест может спровоцировать начало второго сценария.
Второй сценарий – вторжение со стороны США или одного из праворадикальных союзников США вроде Бразилии или Колумбии. Исход такого вторжения трудно предугадать. Возможно, венесуэльских военных испугает присутствие американских солдат, вооружённых высокотехнологичным оружием, и они быстро сдадутся, либо обратят оружие против Мадуро. Гораздо менее способно внушить «шок и трепет» вторжение Бразилии или Колумбии. Понятно, что после такой военной «победы» США может появиться вооружённая оппозиция, что приведёт к множеству потерь среди личного состава американских войск и погружению США в трясину ещё одного затяжного конфликта.
Наконец, третий сценарий, при котором воцаряется продолжительная патовая ситуация: Мадуро остаётся на своём посту, оппозиция всё так же выходит на улицы и провозглашает Гуайдо «правильным» президентом, а экономика продолжает падение, вынуждая бежать из страны новые миллионы венесуэльцев. Как показывает пример Сирии, Зимбабве и многих других несостоявшихся государств, запредельные страдания необязательно ведут к всеобщему восстанию и свержению режима, доведшего страну до катастрофы или просто не сумевшего облегчить положения народных масс.