Возможно, сейчас, как и на заре Нового времени, мы наблюдаем полное исчезновение самостоятельной ценностной составляющей международной жизни. В обозримом будущем наиболее вероятна окончательная деградация этики в международной политике и наступление новой эпохи Средневековья со свойственным той отрицанием морали в принципе, если это не ваша мораль. Есть ли альтернативный сценарий? Об этом пишет Тимофей Бордачёв, программный директор клуба «Валдай».
Состояние современной международной политики ставит фундаментальные вопросы к её теоретическому осмыслению. Главная особенность текущего положения дел, с которой сталкиваются научная дискуссия и информационное пространство, – это практически универсальное отрицание ведущими державами мира необходимости соотносить декларативную и реальную политику.
В наибольшей степени здесь добились результатов именно те страны, которые, в свою очередь, дальше остальных ушли в вопросе об интеграции категорий утопии и реальности во внешнеполитическую практику. На неизбежное присутствие этих двух категорий, борьбу между ними и необходимую интеграцию, даже частичную, указывал британский политолог Эдвард Карр в работе «20 лет кризиса». Европа, и Запад в целом, в наибольшей степени смогли добиться сближения этих двух категорий в отношениях внутри своего сообщества. Но за его пределами США и их союзники никогда не демонстрировали способность двигаться в этом же направлении.
Так, например, новые инициативы Европейского союза в области окружающей среды и изменения климата не могут не преследовать цель повышения конкурентоспособности европейской экономики в соревновании с растущими азиатскими центрами. Известно, что основная дискуссия сейчас связана именно с тем, что реализация этих предложений на глобальном уровне позволила бы Европе переложить на Индию, Китай и другие страны Азии основное бремя ответственности и экономического ущерба. В то время, как главные потребители – европейцы – по-прежнему платили бы гораздо меньше. То, что такое содержание предложений Брюсселя известно всем, не мешает, впрочем, европейским политикам, целым партиям и правительствам утверждать, что именно Европа становится главным защитником планеты.
Таких примеров можно привести множество. Однако во всех случаях, вне зависимости от конкретного действующего государства, мы имеем дело с непосредственным соприкосновением силового и этического измерений международной политики.
Двойные стандарты являются частью международных отношений уже лет триста и вряд ли мы можем в обозримом будущем рассчитывать на то, что ситуация изменится. Даже отношения между державами в эпоху Венского порядка, хотя и были основаны на принципе взаимного признания легитимности, не могли полностью избавиться от вмешательства во внутренние дела друг друга. Европейские журналисты и политики постоянно высказывались по поводу положения дел в России исходя из собственных этических представления и, что чаще, политической целесообразности момента. Сама Российская империя достаточно часто и энергично вмешивалась во внутренние дела Османской империи на стороне славянских и вообще христианских народов Балкан. Наполеоновские войны завершились так, как они завершились, именно потому, что европейские монархи в первую очередь не признавали легитимность режима во Франции.
В 1956 году Генри Киссинджер, анализируя причины относительной стабильности Венского порядка предположил, что, «когда одно государство рассматривает внутренние представления о справедливости, существующие в другом государстве, как угрозу, почвы для дипломатического диалога не существует». Напомним, что именно эта идея в начале 1970-х годов составила интеллектуальную основу его политики сближения с коммунистическим Китаем, основанной на частичном признании легитимности этого режима. И, таким образом, стала важным фактором ослабления СССР и его последующего стратегического поражения. Сейчас мы видим, что взаимная озабоченность внутренним положением дел является нормой для отношений тех государств, которые не являются союзниками формально, как США и страны Европы, или фактически, как Россия и Китай.
Практически во всех остальных случаях взаимное отрицание легитимности стало нормой внешнеполитического поведения. В наибольшей степени этой странной, на первый взгляд, норме следуют страны Запада.
Именно поэтому сейчас мы более чем правомерно можем поставить вопрос о том, что этическое измерение в мировых делах в очередной раз теряет возможность стать самостоятельным. Да, Макиавелли считал, что в политике этика не является производной от простой этики в силу уникальности государства. Но он, как и вся реалистическая традиция, настаивал на существовании особой этики, влияющей на отношения между народами. Сейчас речь идёт о том, что она может и не существовать.
На основе даже поверхностного сопоставления исторического опыта разных крупных держав мы можем выделить три основных типа интеграции этических аргументов в реальную политику. Во-первых, это прямое вмешательство силами средств массовой информации в «старом добром стиле». К этому, как мы видели выше, все уже привыкли, и существенного ущерба морали как таковой такое поведение не наносит. Во-вторых, это активное использование этического измерения с целью действительно изменить своего противника и тем самым снять даже потенциальную угрозу того, что он будет вести себя непредсказуемо. К этому стремился Запад, хотя и не особенно последовательно, после холодной войны. В-третьих, полная интеграция этического и силового измерений, когда то, что делаем мы, является моральным по определению, а то, что делают наши противники по силовой борьбе, находится за пределами морали.
Такая форма поведения не является, конечно, совершенно новаторской. Она была создана в годы холодной войны. Однако сейчас данная практика помещена в принципиально новые структурные условия – окончательное завершение эпохи, когда мы могли ожидать установления гегемонии одной державы или группы держав на глобальном уровне. Изменения в мировом балансе сил в пользу Китая не приведёт к тому, что он просто сместит США с позиций центрального игрока. Скорее мы должны учиться жить в состоянии постоянного взаимного сдерживания, осуществляемого группой государств. Сейчас в составе этой группы США, Китай, Россия и отчасти Европа во главе с Германией. В будущем может присоединиться Индия и ещё несколько держав.
В действительности дело сейчас зашло так далеко, что впору задуматься о том, не является ли воспринимаемая нами в достаточно простых категориях двойных стандартов политика признаком более фундаментальных процессов. Весьма возможно, что мы сейчас, как и на заре Нового времени, наблюдаем полное исчезновение самостоятельной ценностной составляющей международной жизни. Что же дальше?
Наиболее вероятна окончательная деградация этики в международной политике и наступление новой эпохи Средневековья со свойственным той отрицанием морали в принципе, если это не ваша мораль. Крестоносцы не признавали этические нормы мусульман или иудеев, а европейские католики и протестанты во время религиозных войн – друг друга. В обоих случаях кровь лилась рекой и творимые в отсутствие нормативных ограничителей зверства остались в памяти поколений. В таком режиме международная политика может просуществовать достаточно долго. Наличие ядерного сдерживания между ведущими военными державами планеты даёт шанс надеяться, что такое положение дел не приведёт к совершенно убийственной всеобщей войне.
Но есть и второй возможный сценарий. Он также предполагает убийство этики в международной политике такой, как мы её знаем с эпохи Просвещения. Но одновременно – или последовательно – возвращение на этой основе к новым ценностным категориям для отношений между государствами, которые не могут друг друга подчинить. Это, конечно, не будет легитимизм и взаимное признание. И борьба отрицающих этические платформы друг друга халифатов разного размера – это, конечно, весьма рискованная почва для того, чтобы рассчитывать на стабильное здание мирового порядка. Но в таком случае у нас уже в обозримой перспективе появится шанс на то, что борьба держав будет регулироваться не только их силовыми возможностями.
