Перевороты в Западной Африке вряд ли распространятся за пределы региона. Однако, если новые правительства не смогут срочно выполнить свои обещания, может начаться поиск альтернативного руководства, поскольку многочисленное молодое население африканских стран надеется на лучшее будущее, пишет Исраэль Ньябури Ньядера из Эгертонского университета.
С 2020 года восемь правительств во франкоязычных странах Африки были свергнуты военными, что усугубило тревожную тенденцию государственных переворотов на континенте. Для сравнения: с 1950-х годов в мире было совершено 486 попыток государственных переворотов, 214 из этих попыток произошли в Африке, из них 106 оказались успешными.
Помимо статистики, в отношении переворотов часто возникают два вопроса.
Первый вопрос заключается в том, являются ли они результатом внутренних ошибок, особенно в работе институтов управления, или следствием функционирования международной системы, которая становится всё более нелиберальной. Возможно, ещё более тревожно, если эти перевороты вызваны одновременно как внутренними, так и внешними факторами. Последнее объясняет, почему ни Африканский союз, ни региональные экономические сообщества не смогли справиться с захватами власти военными.
Второй вопрос в том, способны ли эти перевороты решить проблемы, стоящие перед людьми. Новые лидеры обещают быстро устранить социально-экономические и политические слабости свергнутых режимов. Они говорят о плохой безопасности, о бедности, коррупции, внешнем вмешательстве, а также об отсутствии развития. Эти проблемы действительно являются общей чертой многих развивающихся стран, а в Африке они стали серьёзным препятствием на пути достижения как Целей развития тысячелетия, так и Целей устойчивого развития. Нет сомнений в том, что те, кто обещает решить их, скорее всего, получат поддержку народа.
Радушный приём лидеров переворота является показателем надежд гражданского населения, которое рассчитывает на скорейшее решение большинства проблем, выявленных заговорщиками. Это подкрепляется харизмой и патриотическим имиджем новых лидеров, часто одетых в военную форму. Такой образ можно интерпретировать как секьюритизацию проблем, он является как бы доказательством того, что новые военные правительства действительно могут осуществить обещанные преобразования. Возможно, граждане отчасти руководствуются верой в армейскую дисциплину, которой они не ожидают от собственных политических лидеров.
К тому же военные перевороты исторически способствовали развитию во многих частях мира, и уже поэтому поддержку от граждан нельзя списывать исключительно на наивность. Например, когда Гай Юлий Цезарь свергнул Помпея, это привело к масштабному расширению Римской империи. Наполеон и его армии также расширили французские территории. Хотя кампании Цезаря и Наполеона были кровопролитными, они преуспели в укреплении власти и влияния своих государств. Помимо этих исторических сюжетов есть немало относительно современных примеров переворотов, которые имели положительные последствия. Например, в Индонезии, когда генерал Сухарто сверг президента Сукарно, страна смогла улучшить свои международные отношения, включая воссоединение с Организацией Объединённых Наций, а также урегулировать конфронтацию с Малайзией. В Южной Корее переворот 1960-х годов, осуществлённый генералом Пак Чжон Хи, заложил основу для быстрого экономического развития страны, которая превратилась в одного из «азиатских тигров». На Тайване военному правительству Чан Кайши в 1949 году приписывают экономический взлёт, благодаря которому остров также вошёл в число «азиатских тигров».
Но, конечно, было бы наивно полагать, что все перевороты будут иметь положительный результат. Фактически большинство переворотов создают авторитарные режимы, которые имеют очень мало политических и экономических достижений, зато параноидально цепляются за власть. Режимы Иди Амина, Роберта Мугабе, Мобуту Сесе Секо и генерала Сани Абача мало что сделали для того, чтобы оправдать надежды граждан. Их паранойя часто имеет под собой основания, учитывая документально подтверждённые высокие шансы стран, переживших успешные перевороты, столкнуться с новым переворотом. Причём это относится и к режимам, у которых было желание и способность добиваться перемен.
Во-первых, каковы ожидания от недавних государственных переворотов в таких странах, как Габон (август 2023 года), Нигер (июль 2023 года), Буркина-Фасо (январь 2022 года и сентябрь 2022 года), Гвинея (сентябрь 2021 года), Чад (апрель 2021 года) и Мали (август 2020 года и май 2021 года)? Отвечать на этот вопрос необходимо в контексте того, что в большинстве этих стран и ранее происходили военные перевороты, а также предпринимались попытки создать «демократические» правительства, не выведшие их на устойчивый путь экономического и политического развития. Возврат к военному правительству и характер поддержки, которую оно получает в вышеупомянутых странах, являются отражением краха избранных правительств. Это означает, что новым военным правительствам следует учитывать общественное мнение и ожидания. Вопрос в том, что именно поддержали граждане – самих лидеров переворота или данные ими обещания. В последнем случае у лидеров нет альтернативы, кроме как быстро приступить к выполнению обещаний, иначе народ, скорее всего, быстро поддержит кого-нибудь другого. Это можно объяснить демографическими изменениями на континенте, в результате которых молодых людей стало больше, чем пожилых. У этого поколения меньше терпения, и оно более амбициозно, чем предыдущие поколения. К тому же молодые гораздо более информированны и обладают более сильными мобилизационными возможностями благодаря социальным сетям.
Во-вторых, учитывают ли новые военные лидеры опыт своих предшественников – как их успехи, так и неудачи? Осознают ли они тот факт, что большинство стран Африки перешагнули отметку в полвека с момента обретения независимости и им необходимо начать брать на себя ответственность за свою судьбу. Успех этих новых военных правительств может зависеть от их понимания проблем, стоящих перед их странами, и их способности предложить практические решения этих проблем. Как упоминалось выше, некоторые из проблем, с которыми сталкиваются франкоязычные страны Африки, сильно затрагивают общественные эмоции – среди них коррупция, безнаказанность и неоколониализм. Но следует отметить, что эти проблемы очень трудно решить без инклюзивного подхода, подразумевающего участие не только военных, но и гражданского населения. В конечном счёте именно граждане заинтересованы в скором получении ощутимых результатов.
В-третьих, вопрос о том, как перевороты могут повлиять на геополитические тенденции в регионе. С самого начала у новых военных правительств и Экономического сообщества Западной Африки (ЭКОВАС) сложились не самые лучшие отношения, что грозит либо изолировать эти страны на региональном уровне, либо привести к упадку ЭКОВАС. В таком случае это нужно будет рассматривать не просто как субрегиональную проблему, а как трагедию панафриканского масштаба, последствия которой придётся урегулировать через субрегиональные сообщества. Кроме того, новые правительства, вероятно, будут искать новых партнёров для сотрудничества, особенно в сферах безопасности и развития. Имеющиеся связи не принесли особых результатов на протяжении более пяти десятилетий, поэтому новые игроки, в частности Россия, Китай, страны Персидского залива, Турция и многие негосударственные субъекты, например частные военные компании и НПО, будут стремиться заполнить пробел. Ожидается ухудшение отношений между франкоязычными странами и их традиционными западными союзниками.
Таким образом, перевороты в Западной Африке вряд ли распространятся за пределы региона. Однако, если новые правительства не смогут срочно выполнить свои обещания, может начаться поиск альтернативного руководства. В центре этой турбулентности и неопределённости находятся граждане, которые в основном заинтересованы в лучших перспективах будущего.
