Соединённые Штаты чувствуют себя комфортно в текущем затяжном кризисе. Крайне важной американской целью, помимо ослабления России, является ликвидация любых импульсов автономии в Европе, которые ожидаются больше всего от западноевропейских стран. Однако незападные государства, имея отдельные от Европы и США интересы, готовы выступить со своими собственными идеями о том, как этот кризис должен быть урегулирован, пишет Андрей Сушенцов, программный директор Валдайского клуба.
В новой международной среде геополитика начинает в большей степени определять структуру экономического взаимодействия в мире. Можно констатировать, что мы находимся внутри политического цикла, который будет продолжительным в разных странах, политических кругах и национальных элитах. Звучат оценки, что текущий геополитический кризис продлится как минимум несколько лет: в открытых американских источниках первыми лицами государства называется период в 6–7 лет. Это задаёт определённую предсказуемость развития событий, хотя не делает ситуацию более простой.
Деловым кругам в разных странах ещё год назад было трудно смириться с тем, что геополитика теперь определяет мировую экономику. Мы видели довольно энергичные попытки промышленников и предпринимателей в европейских странах оспорить политический вектор, который выбрало их правительство. В Германии мы наблюдали яркое публичное несогласие с этим курсом со стороны отдельных руководителей федеральных земель, которые заинтересованы во взаимодействии с Россией. Однако это не повлияло на общий стратегический вектор немецкого правительства, который идёт вразрез с мнением собственного бизнеса и, как многие считают, является самоубийственным для немецкой экономики.
В стратегическом плане правительство Германии сейчас исходит из того, что укрепление трансатлантической связи, опора на безусловный союз с США даст больше дивидендов в долгосрочном ключе. По-прежнему делается ставка на ослабление нашей страны и нанесение ей поражения. Берлин рассчитывает, что в результате этого высвободится большое количество ресурсов и немецкая промышленность окажется в выигрыше.
Соединённые Штаты чувствуют себя комфортно в текущем продолжительном кризисе. На горизонте последних 25 лет в американском военном бюджете всегда было заложено финансирование экспедиционной военной операции в объёме не менее 100–130 миллиардов долларов ежегодно. К моменту завершения военной операции в Афганистане представилась возможность израсходовать эти ресурсы довольно экономным способом – с точки зрения сохранения американских жизней.
Помимо очевидно происходящего размежевания России со странами Запада происходит укрепление американского контроля над европейскими союзниками. Синхронно со сдерживанием нашей страны американцы прилагают усилия по строительству отношений для сдерживания Китая со странами-соседями в Тихом океане. Пекин смотрит на американское давление в свой адрес скорее как на демонстрацию готовности, чем на реальное стремление к полной дезорганизации американо-китайских связей. Это не мешает американцам делать довольно резкие и вызывающие шаги не только демонстрационного характера, как в отношении Тайваня, но и практического, связанные, в частности, с созданием двусторонних и многосторонних военно-политических конфигураций со странами-соседями Китая.
С позиции российских интересов наиболее тревожными являются сохраняющиеся индийско-китайские противоречия. От отношений в треугольнике Россия – Индия – Китай будет зависеть стабильность всего евразийского континента, и в интересах российской дипломатии сделать так, чтобы этот треугольник был равномерным и устойчивым. Безусловно, сохраняется напряжение между Индией и Китаем, которое использует Запад. Тем не менее оно не перевесило понимание того, что экономическое сотрудничество с Индией и Китаем, а также те импульсы суверенного автономного стратегического действия на мировой арене, которые эти страны несут, сделали БРИКС привлекательной для присоединения стран, стремящихся к автономии.
Недавнее расширение БРИКС на пике геополитических противоречий в Европе и нарастающих проблем между Китаем и Соединёнными Штатами подтверждают высокий статус и значение этой организации. БРИКС пока не сложилась как многосторонняя организация со своим уставом, регламентами, обязательными решениями для всех членов. Однако она стала влиятельным клубом, в котором обсуждаются и вырабатываются параллельные, альтернативные или комплементарные решения для всё усложняющейся международной среды, где санкции становятся ещё одним видом торгового барьера.
Мы наблюдаем укрепление автономии крупных стран, которые хотят получить в этом противостоянии собственную, отдельную от Запада долю «выигрышного пирога». Самостоятельное поведение Турции, Саудовской Аравии, ОАЭ, которые перестают руководствоваться исключительно логикой своих военных альянсов с Соединёнными Штатами. Иран, который, несмотря на многочисленные и продолжительные ограничения, сумел уверенно поставить себя в промышленном отношении и укрепить свою автономию. Развивающиеся государства Азии, Африки, Латинской Америки часто действуют оппортунистически, но не принимают общую логику Запада, в которой украинский кризис предполагается воспринимать как определяющий характер XXI века конфликт. Однако незападные государства, имея отдельные от Европы и Соединённых Штатов интересы, готовы выступить со своими собственными идеями о том, как этот кризис должен быть урегулирован.
Это вполне удачное развитие событий, поскольку не сработала ставка Запада на то, что весь мир объединится против России. Мир непоправимо меняется, и Запад испытывает сложности в консолидации участников международной системы на антироссийской основе.
