12 мая северокорейские СМИ сообщили, что в стране впервые обнаружен случай заражения коронавирусом. Однако проблемы возникли раньше – с конца апреля на территории Северной Кореи распространяется некая «инфекционная болезнь неизвестного характера», которая сопровождается высокой температурой.Северокорейское руководство столкнулось с кризисом огромного масштаба. Андрей Ланьков пишет о причинах возникновения этого кризиса и о том, как он повлияет на дальнейшее развитие событий в стране.
10 мая 2022 года те очень немногочисленные иностранцы, которые после двух лет карантина всё-таки остаются в Пхеньяне, заметили, что в городе происходит нечто странное: среди рабочего дня на улицах Пхеньяна появилось необычно много людей. В магазинах и на рынках образовались очереди, так как жители северокорейской столицы в спешном порядке приобретали товары первой необходимости и продовольствие. Вскоре стало известно, что в середине дня всем предприятиям и организациям было приказано немедленно отправить работников по домам, где им и следовало находиться вплоть до дальнейших распоряжений. 11 мая большинство жителей столицы на работу не вышли.
12 мая северокорейские СМИ сообщили, что в стране впервые обнаружен случай заражения коронавирусом. Сообщалось, что у нескольких жителей Пхеньяна в результате проведённого 8 мая тестирования обнаружен штамм омикрон, вариант BA.2.
Впрочем, уже на следующий день северокорейская печать сообщила о том, что проблемы возникли раньше –с конца апреля на территории Северной Кореи распространяется некая «инфекционная болезнь неизвестного характера», которая сопровождается высокой температурой.
Невозможно поверить в то, что при первых же признаках начала распространения этого «синдрома» северокорейские власти не озаботились тестированием заболевших – ведь уже два года как публикации на темы пандемии составляют едва ли не половину всех сообщений на международные темы, которые появляются в печати КНДР. Таким образом, сообщение о якобы «первом» обнаруженном случае, скорее всего, было сделано тогда, когда пришлось принять политическое решение: более не имеет смысла скрывать то, что вирус прорвался и в КНДР.
Тем не менее меры решились принять только 10 мая, и до настоящего момента северокорейская печать продолжает использовать эвфемизмы, говоря о «болезни, характеризующейся высокой температурой». Впрочем, всем очевидно, о какой болезни идёт речь.
С 13 мая северокорейские СМИ регулярно публикуют привычные по недавним временам сводки о количестве заболевших, выздоровевших и умерших. Цифры впечатляют: за период с начала апреля и до 18:00 15 мая в стране было выявлено 1 миллион 214 тысяч человек с «высокотемпературным синдромом», из которых645 тысяч человек выздоровело, а 565 тысяч продолжают болеть. Количество вновь выявленных больных за 15 мая составило 393 тысячи человек – впечатляющая цифра для страны с населением в 25 миллионов. От болезни якобы скончалось 50 человек.
Впрочем, специалисты скептически относятся к данным о числе умерших. Смертность от омикрона оценивается в 0,15 процента, но в случае с КНДР мы имеем дело с населением не очень здоровым и вдобавок совершенно не привитым, так что большинство специалистов предполагает, что уровень смертности будет заметно выше среднестатистического. Вдобавок из-за нехватки диагностических наборов бессимптомные больные, скорее всего, тоже не попадают в статистику, которая недооценивает число заболевших. В целом предполагается, что счёт умершим уже идёт на сотни, а в суммарная смертность от эпидемии, если она будет развиваться «естественным путём», составит от 40 до 100 тысяч человек.
Произошедшее означает, что потерпела неудачу та стратегия борьбы с коронавирусом, которой Пхеньян последовательно придерживался с самого начала пандемии, то есть с февраля 2020 года. Стратегия эта заключалась в абсолютной изоляции страны от внешнего мира. Весной 2020 года все контакты КНДР с внешним миром были приостановлены. Въезд в страну был полностью запрещён, а грузы доставлялись только морским путём, причём перед входом в порт корабль должен был провести несколько недель в карантине на рейде. Время от времени организовывались специальные эвакуационные рейсы, которыми из страны вывозились иностранцы, находившиеся в Пхеньяне (а вот оказавшимся за рубежом северокорейцам, вне зависимости от их положения и рода занятий, въезд на родину закрыт с весны 2020 года).
Формально прививок в стране не делалось. Нельзя исключать, впрочем, того, что какая-то часть высшей элиты, включая и самого Ким Чен Ына, всё-таки получила прививки.
По-видимому, руководство КНДР рассчитывало, что жесточайшие карантинные меры позволят не допустить проникновения в страну коронавируса и дождаться того момента, когда эпидемия во всём мире пойдёт на спад. После этого можно было надеяться на получение большого количества бесплатных вакцин, которые бы, в свою очередь, сделали возможной всеобщую вакцинацию. Однако произошёл сбой.
Кем был нулевой пациент, мы не знаем и с большой вероятностью не узнаем никогда. Им мог быть и контрабандист, который тайно ходил в Китай через пограничные реки, и сотрудник северокорейских спецслужб, который выезжал за границу с какой-то особой миссией, и даже скромный железнодорожник, так как с января по апрель этого года проходили (очень ограниченные) грузовые перевозки по одной из железнодорожных линий, соединяющих Китай и КНДР.
В любом случае распространению болезни существенно способствовало некое ощущение безопасности и расслабленности, которое проявилось в КНДР этой весной. После начала пандемии в КНДР отказались от проведения массовых мероприятий. Однако в апреле этого года в Пхеньяне прошла целая серия демонстраций и иных массовых мероприятий, посвящённых государственным праздникам – Дню рождения Ким Ир Сена (15 апреля) и Дню основания Корейских вооружённых сил (25 апреля). В Северной Корее демонстрацию полагается хорошо подготовить, поэтому реальной демонстрации, как правило,предшествует несколько репетиций. Неслучайно распространение вируса началось в конце апреля, после целой серии торжественных шествий, массовых собраний и военного парада.
Ким Чен Ын заявил о том, что страна столкнулась с угрозой, одной из самых серьёзных с 1945 года, и потребовал принять чрезвычайные меры для того, чтобы пресечь распространение вируса. Аптекам приказано работать круглые сутки, а армия должна взять контроль за обеспечением населения лекарствами. Эти меры, возможно, поднимут авторитет Высшего Руководителя, но на реальное развитие эпидемии влияния они не окажут. Вдобавок поступают сообщения о локдаунах: движение между уездами (аналог российских районов) полностью прекращено.
Достаточно беспомощно выглядят советы, которые даёт жителям страны печать. В частности, советуют принимать антибиотики (против вирусной инфекции!), полоскать горло солёной водой, пользоваться некоторыми препаратами традиционной восточной медицины.«Нодон синмун» почему-то сообщило, что для профилактики болезни нужно отказаться от кофе (символ продовольственной роскоши в современной Северной Корее). Впрочем, некоторые советы имеют смысл: печать напоминает о необходимости мыть руки и носить защитные маски.
Распространение короновируса началось в крайне неудачный момент: в мае в Северной Корее идёт высадка рисовой рассады – аналог российской посевной. Поскольку рисопосадочные машины существуют в основном на страницах приснопамятного журнала «Корея», на практике эти работы осуществляют направленные на село по разнарядке горожане. В условиях локдауна организация посевной оказалась под угрозой – серьёзная проблема в условиях и без того заметной нехватки продовольствия.
Ситуация вышла из-под контроля, и встаёт вопрос о том, что именно сейчас будет делать Северная Корея.
Теоретически у Пхеньяна есть три стратегии. Во-первых, можно сделать ставку на вакцины (в сочетании с локдаунами). Во-вторых, можно проигнорировать сам факт начала эпидемии, понадеявшись на коллективный иммунитет. В-третьих, можно пойти по пути жесточайших локдаунов, похожих на те, что типичны для Китая.
Первый путь –проведение массовой вакцинации. Правительство КНДР неоднократно отказывалось от бесплатных вакцин, которые Пхеньяну предлагал ряд зарубежных стран и международных организаций (в том числе и Россия). Северокорейская сторона тогда заявляла, что не нуждается в вакцинах. Скорее всего, северокорейское руководство рассчитывало дождаться того момента, когда из-за избытка вакцин на мировом рынке у КНДР появится возможность бесплатно получить количество доз, достаточное для проведения всеобщей вакцинации – около 50 миллионов доз, учитывая численность населения страны.
Сейчас, однако, время для проведения массовой вакцинации упущено. Чтобы доставить вакцины до конечного потребителя,потребуется несколько недель – в том числе и потому, что в КНДР нет охлаждённых хранилищ, где можно держать вакцину.К тому времени, когда прививки станут массовыми, эпидемия уже пойдёт на спад, так сказать, естественным путём. Вдобавок, немалое опасение у северокорейского руководства может вызывать тот факт, что своими силами провести массовую вакцинацию, скорее всего, не получится – придётся приглашать иностранных специалистов, появления которых в КНДР сейчас очень не хотят.
Таким образом, массовая вакцинация затруднительна, хотя элиту и население нескольких крупных городов с большой вероятностью всё-таки будут вакцинировать.
Второй путь – это ставка на коллективный иммунитет. Непохоже, что Северная Корея пойдёт на такой шаг – в том числе и потому, что на протяжении последних двух лет северокорейская печать постоянно рассказывала об ужасах свирепствующей во всём мире пандемии. Северокорейское население уверено, что ковид по своей смертности чуть ли не приближается к чуме времён «Чёрной смерти», так что бездействие правительства может вызвать негативную реакцию даже у самых упрямых лоялистов.
Третьим и наиболее вероятным вариантом является, конечно, следование китайскому образцу. Хотя отношения Северной Кореи и Китая не отличаются особой сердечностью, северокорейская элита знает Китай куда лучше, чем какую бы то ни было иную страну, а подражание китайским образцам является обычным явлением в Корее последних 20–25 лет. С большой вероятностью на этот раз северокорейское руководство отреагирует на происходящее так же, как реагировало на вспышки ковида в Шанхае и Пекине руководство китайское – введением массового локдауна.Показательно, что сам Ким Чен Ын на заседании Политбюро ЦК ТПК 14 мая напрямую сказал, что необходимо изучать «богатый и передовой» китайский опыт, так что решение, кажется, уже принято.
Однако тотальные локдауны, вызывавшие немалые проблемы в Китае, ещё более проблематичны в случае с Северной Кореей. Северная Корея куда беднее Китая – доход на душу населения там меньше в семь раз. ВКНДР неткоммерческих систем курьерской доставки, которые позволили бы снабжать запертых в своих домах горожан продуктами и предметами первой необходимости. В том случае если горожане надолго лишатся возможности посещать магазины и, главное, рынки, многие из них начнут голодать. В результате подобные меры, хотя и приведут к снижению количества людей, которые скончаются от ковида, увеличат количество жертв от болезней, связанных с недоеданием и экономическим кризисом.
Северокорейское руководство столкнулось с кризисом огромного масштаба. Неясно, как этот кризис повлияет на дальнейшее развитие событий в стране. Хотя можно предположить, что интенсивность испытаний баллистических ракет, ядерного оружия и средств его доставки в новой ситуации существенно снизится. Однако похоже, что это будет едва ли не единственным позитивным моментом в сложившейся сейчас непростой ситуации.
