Процессы, запущенные нынешним военно-политическим конфликтом в Европе и конфронтацией Запада и России, пока не оказывают принципиального влияния на Азиатско-Тихоокеанский регион, не приводят к слому регионального порядка. На современном этапе в регионе продолжают развиваться процессы, импульс которым был во многом задан инициированным в 2009 году Бараком Обамой курсом на «возвращение» США в Азию. О региональной динамике в АТР пишет Яна Лексютина, доктор политических наук, профессор Российской академии наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университет. Статья подготовлена специально к XIII Азиатской конференции Международного дискуссионного клуба «Валдай».
Слом, перестройка или «осыпание» мирового порядка, о которых стали говорить на волне конфронтации между Западом и Россией, пока не находят своего отражения в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Происходящие в Европе события затрагивают АТР только по касательной. Возникшее в конце февраля текущего года в Европе геополитическое цунами оказывает разрушительное влияние на международную систему и миропорядок, на Европу, но в АТР, в силу его географической удалённости, всё ещё проявляет себя лишь мелкой рябью на региональном пространстве.
Процессы, запущенные нынешним военно-политическим конфликтом в Европе и конфронтацией Запада и России, пока не оказывают принципиального влияния на АТР, не приводят к слому регионального порядка. На современном этапе в регионе продолжают развиваться процессы, импульс которым был во многом задан инициированным в 2009 году Бараком Обамой в ответ на возвышение Китая курсом на «возвращение» США в Азию. В регионе продолжает расширяться военно-политическое присутствие США, по-прежнему происходит гонка вооружений и увеличение оборонных расходов, а соперничество между США и Китаем за приоритет модели региональной экономической интеграции, характерное для периода президентства Обамы (ТТП vs. ВРЭП), переходит в плоскость соперничества за приоритет модели экономической и технологической региональной взаимосвязанности.
Принципиальными, хотя и не единственными, факторами, влияющими на развитие региональных процессов, выступают возвышение Китая, нарастание соперничества и конфликтности между США и Китаем и американская политика сдерживания Китая. Политика сдерживания региональных устремлений Китая начала применяться Вашингтоном ещё с 2009 года. Она была усилена при Дональде Трампе, когда с 2018 года была инициирована торговая и технологическая война против Китая. При Джозефе Байдене проводится курс на укрепление союзнических отношений и партнёрств Вашингтона со странами АТР, создание и укрепление минилатеральных механизмов сдерживания Китая, типа AUKUS или QUAD. О стремлении Вашингтона продвигать собственную модель экономической и технологической региональной взаимосвязанности в АТР в целях восстановления экономического лидерства США в регионе и сдерживания Китая свидетельствует выдвижение в мае текущего года инициативы о создании Индо-Тихоокеанской экономической структуры (Indo-Pacific Economic Framework).
Указанная группа факторов отнюдь не является единственной, задающей региональную динамику. Так, например, в сфере безопасности большое влияние на развитие региональной ситуации оказывает деятельность Северной Кореи по развитию ракетно-ядерной программы. Только с января текущего года КНДР совершила по меньшей мере 34 пуска баллистических ракет. Такая активность Пхеньяна обуславливает рост опасений со стороны Японии, США и Южной Кореи, давая этим странам аргументы в пользу наращивания оборонных расходов, проведения масштабных военных учений, постановки вопросов об увеличении количества размещённых в регионе американских систем THAAD. В конце августа 2022 года были возобновлены после четырёхлетнего перерыва, последовавшего за первым саммитом Трампа с Ким Чен Ыном, совместные военные учений США и Южной Кореи Ulchi Freedom Shield. Со стороны Сеула стали звучать заявления о возможности дополнительного развертывания американских систем THAAD
на территории Южной Кореи и пересмотра политики в отношении Китая, если тот не начнёт оказывать комплексное давление на северокорейскую сторону.
В целом сейчас в регионе нет открытой конфронтации, подобной той, которая наблюдается в Европе, но есть многочисленные нерешённые территориальные споры, которые в любой момент могут дать о себе знать. В регионе нет разделительных линий между государствами, но есть усиливающиеся опасения между отдельными странами относительно намерений друг друга. Это заставляет страны в ходе стратегического национального планирования исходить из худшего сценария развития ситуации и принимать соответствующие упредительные или охранительные действия. В результате они вопреки объективным экономическим интересам идут на разрыв традиционных региональных производственно-сбытовых цепочек, создают новые – нередко в обход Китая – цепочки добавленной стоимости или идут на декаплинг, делают упор на технологической, экономической или ресурсной самодостаточности. Такие меры противоречат экономической целесообразности и коммерческим интересам, но оправданы с точки зрения хеджирования потенциальных рисков и угроз национальной безопасности.
В сфере международной торговли в фокусе внимания стран региона остаются усилия по обеспечению устойчивости цепочек поставок. С этой целью они принимают односторонние меры, направленные на укрепление собственной самодостаточности в критических областях (это находит отражение в национальных планах экономического развития), а также создают многосторонние структуры закрытого типа, состоящие из стран, между которыми высок уровень стратегического взаимодоверия. Например, в 2021 году Австралия, Япония и Индия запустили инициативу Supply Chain Resilience Initiative. В июле текущего года Вашингтон организовал министерский форум по вопросам глобальных цепочек поставок (Supply Chain Ministerial Forum) с участием 18 государств, включая Австралию, Индию, Индонезию, Японию, Южную Корею и Сингапур.
И наконец, при анализе региональной динамики нельзя обойти стороной тайваньскую проблему, уже очевидно перестающую быть сугубо внутренним делом КНР и выходящую за пределы повестки американо-китайских отношений. Тайваньская проблема стремительно интернационализируется. Положения о важности сохранения мира и стабильности в Тайваньском проливе в последние два года стали появляться в заявлениях, принимаемых по итогам саммитов G7, различных встреч президента США с американскими союзниками и даже в ходе встреч без участия Вашингтона – например, по итогам саммитов Япония – Австралия и ЕС – Япония. Ещё три года назад появление подобных положений в заявлениях европейских государств было трудно представить.
В этой связи важно отметить относительно новую динамику в развитии ситуации в АТР – это всё большая вовлечённость внерегиональных игроков в дела АТР. Она находит свое проявление как в экономической плоскости, так и в военно-политической. Но если возрастающая активность внерегиональных партнеров в экономической сфере в АТР открывает новые возможности для регионального развития, то усиление их военно-политической вовлечённости не всегда носит конструктивный и содействующий стабильности региона характер. Вряд ли возросший поток парламентских делегаций из Европы на Тайвань можно считать стабилизирующим региональную ситуацию. Вряд ли стабилизирующей можно назвать возрастающую активность военных кораблей европейских стран или Канады в спорных акваториях Южно-Китайского моря и их проходы через Тайваньский пролив. Если раньше подобного рода активность была характерна преимущественно для Вашингтона, на современном этапе всё большее число американских внерегиональных союзников воспроизводят американские трафареты поведения в АТР.
В этой связи, возникает вопрос: может ли АТР, на контрасте с тем, что сейчас происходит в Европе, быть примером сотрудничества без разделительных линий? Да, может, но только при условии, что такие разделительные линии не будут очерчены внерегиональными игроками и прежде всего Вашингтоном. Как показала реакция азиатских стран на специальную военную операцию России, некоторые азиатские страны ориентированы на Вашингтон в гораздо большей степени, чем мы предполагали до 2022 года. И эта ориентация на Вашингтон будет проявлять себя – и уже проявляется в вопросах выработки политики стран АТР в отношении Китая. Уже сейчас можно говорить о формировании проамериканского блока в АТР, имеющего антикитайскую направленность и состоящего из Австралии, Новой Зеландии, Тайваня и Японии с перспективой присоединения к нему Южной Кореи. Основная интрига теперь состоит в том, смогут ли другие страны АТР в условиях нарастающего американо-китайского соперничества, региональной авансценой которого является АТР, сохранить свою внешнеполитическую автономию от Вашингтона? Пока ясно одно – страны АТР будут стремиться к сохранению своей внешнеполитической автономии, к неприсоединению к тем или иным блокам и военно-политическим группировкам. Однако их способность поддерживать позицию стороннего наблюдателя будет зависеть от степени давления на них со стороны США.
