«Элитистско-буржуазный» и проевропейский блок, собравшийся вокруг Эммануэля Макрона, является прочным, но представляет меньшинство в стране. «Социально-популистский» блок, выражающий требование структурированной социальной программы и недовольство, формулируемое в рамках популистского дискурса реальной эффективности, на самом деле составляет большинство во Франции. Об особенностях завершившихся президентских выборов во Французской Республике пишет Жак Сапир, профессор экономики Парижской Высшей школы социальных наук и МГУ имени М.В.Ломоносова.
Эммануэль Макрон был переизбран в воскресенье, 24 апреля, с 58,5 процента голосов против 41,5 процента за его противницу Марин Ле Пен. Однако, если мы посмотрим на долю всех зарегистрированных избирателей, принимая во внимание большое количество воздержавшихся, а также множество незаполненных и недействительных бюллетеней, доля падает до 38,5 процента для Макрона и 27,3 процента для Ле Пен. Таким образом, Эммануэль Макрон выглядит как президент с бесспорной победой, но с очень сомнительной легитимностью. Стоит отметить, что в 2017 году он собрал 43,6 процента зарегистрированных избирателей против 22,4 процента за Ле Пен. Затем разрыв сократился.
Выборы 2022 года – это не повторение выборов 2017 года, кто бы как ни думал. Мы стали свидетелями значительных изменений во французском политическом пространстве за последние пять лет благодаря событиям, ознаменовавшим первый президентский срок Эммануэля Макрона, будь то мобилизационный подход к пенсионной реформе, движение «жёлтых жилетов» или кризис в области здравоохранения. Именно жёсткий курс власти в последнем вопросе объясняет тот факт, что Марин Ле Пен опередила Макрона почти во всех заокеанских департаментах. Кстати, это подрывает представление о том, что она якобы кандидат расистов.
Эммануэль Макрон теперь явно выступает как «правоцентристский» кандидат (что объясняет падение с 16 процентов до 4,9 процента результатов Валери Пекресс, кандидата от республиканцев), а Марин Ле Пен тем временем мобилизовала свой электорат. Её уже нельзя назвать «крайне правым» кандидатом, даже если когда-то она им была.
Также следует отметить два важных фактора переизбрания Эммануэля Макрона. Его явно поддержало большинство избирателей старше 65 лет. Таким образом, старая Франция переизбрала президента перед лицом молодой и активной Франции, которая либо воздержалась, либо проголосовала за его противницу. Но прежде всего он выиграл от своего положения главы государства в те трагические времена, которые мы переживаем. Многие французы посчитали, что, когда на Украине бушует конфликт, время для смены президента еще не пришло. Как это ни парадоксально, Владимир Путин косвенно способствовал переизбранию Эммануэля Макрона.
Следует отметить, что Марин Ле Пен достигает наилучших до настоящего времени результатов, более 55 процентов, в заморских департаментах и в тех департаментах метрополии, которые были наиболее отмечены деиндустриализацией. Она в значительной степени доминирует над Эммануэлем Макроном в Па-де-Кале (57,5 процента), Верхней Марне (56,96 процента), Верхней Соне (56,90 процента) и Арденнах (56,6 процента).
Необходимо сделать еще один вывод. Все старые «большие» партии мертвы. Республиканцы упали до 4,8 процента, а социалисты до 1,9 процента. Считается, что свою роль в этом катастрофическом результате сыграло отсутствие харизмы у Валери Пекресс и Анн Идальго . Это кажется довольно очевидным, но нельзя ограничиваться исключительно человеческим фактором. Важно, что между Макроном, Меланшоном и Ле Пен больше нет места для всеобъемлющих и последовательных правоцентристских или левоцентристских программ, отличных от тех, которые осуществляет президент.
На самом деле перестройка политического ландшафта во Франции – весьма сложный процесс: Макрон опередил «правоцентристов» не только из-за привлечения некоторых республиканцев, интеграции некоторых их программ, но и из-за своего положения президента, которое вполне спонтанно привлекает большую часть традиционно легитимистского правоцентристского электората. У правоцентристов больше нет политического пространства для значительного автономного выражения. Митинги в поддержку Эммануэля Макрона, заметные в последние недели, явно усилятся до выборов в законодательные органы в июне.
«Левые» хоронят социал-демократию. Травма пятилетнего срока Франсуа Олланда не преодолена. Среди левоцентристов также участились митинги в поддержку Макрона. Собственно левые либо объединяются вокруг «радикального» Меланшона, либо укрепляют популистский электорат вокруг Марин ле Пен. Прочность «меланшонского» полюса ничем не обязана случаю, даже если ему помог сильный феномен «тактического голосования», который принёс ему в последнюю неделю перед первым туром от 6 до 7 процентов голосов – и было бы глупо это отрицать. Характер его программы объясняет этот феномен. Однако Меланшон по-прежнему не может добиться значительного успеха среди народных масс и рабочего класса. Он по-прежнему опирается в значительной степени, за исключением «коммунитарного» измерения, которое в действительности не превышает 2,5–3 процента, на интеллектуалов из среднего класса. Причина этого в его неспособности затронуть темы, которые остаются важными для народа, такие как безопасность (физическая и культурная), и его склонности к «интерсекциональной» повестке, которая явно раскалывает рабочий класс.
В итоге он сталкивается с сформировавшимся вокруг Марин Ле Пен популистским блоком, который представляет собой третий полюс перестройки французского политического пространства.
