12 декабря на площадке Клуба «Валдай» состоялась дискуссия, посвящённая вопросам изменения климата в мире. Речь однако же, шла не только о природном, но и о политическом, идеологическом и даже философском измерениях нынешнего кризиса. В рамках заседания были представлены три непохожие одна на другую точки зрения, позволившие взглянуть на проблемы экологического кризиса с разных сторон.
2-11 декабря в польском городе Катовице проходит 24-я Конференция по климату, на которой собрались участники заключённого в 2015 году Парижского соглашения. Как отметил программный директор Клуба «Валдай» Олег Барабанов, после острой дискуссии вот уже через несколько дней на конференции будет принят ряд серьёзных документов. Это заставляет поставить вопрос не только, например, о глобальном потеплении, но и о политическом измерении этого процесса, связанных с ним противоречиях и решениях.
Подробнее о ходе встречи в Катовице рассказал Алексей Кокорин, директор программы «Климат и энергетика» Всемирного фонда дикой природы в России. Хотя заседания ещё продолжаются, итоги конференции уже предопределены. Относительно вопросов климата эксперт выделил два параллельных процесса. Во-первых, это накопление научных знаний об изменении климата, в том числе в связи с влиянием человека. Все страны признают связанную с этим угрозу и необходимость принять меры и сократить выбросы. Есть понимание, что разные страны понесут неравный ущерб – одни в 50 раз больше других. Поэтому в ближайшей перспективе более сильные страны со значительными ресурсами будут относительно неуязвимы, тогда как пострадают развивающиеся. Во-вторых, это приоритет высокотехнологичного развития – тенденция, которая встречает противодействие со стороны стран, добывающих нефть и уголь.
Эти два потока, по словам Кокорина, «сливаются» в Парижском соглашении: речь идёт не о самом климате, а о выплатах, инвестициях в экологические проекты и конкретных ограничениях. Что касается нынешней конференции, то её официальная часть определяет в первую очередь правила мониторинга и отчётности по этим проектам. Неофициальная часть касается финансовых потоков и интересов конкретных стран, противоречащих тем или иным положениям соглашения. «Прогресс, безусловно, есть, – заявил эксперт. – К соглашению нужно относиться позитивно, оно не трещит по швам, это всё чёрный пиар».
На вопрос Олега Барабанова о российской политике по Парижскому соглашению Кокорин ответил, что поскольку речь идёт прежде всего о финансовом договоре, Россия может вкладывать средства в экологические проекты, и не являясь его участником. «Россия находится посередине между богатой “семеркой” и сотней “слабых” стран, – объяснил он. – Как и Китай, мы – добровольный донор и находимся вне главного финансового конфликта по соглашению».
Другую точку зрения представила доцент факультета международной политики МГУ и соавтор Валдайской записки о глобальных экологических идеологиях Екатерина Саворская. Она выделила два подхода к защите окружающей среды: косметические меры на количественном уровне и более радикальное изменение поведения человека по отношению к природе. Трудность второго подхода заключается в противоречии между совместной ответственностью международного сообщества в отношении экологии и правом стран на собственные ресурсы и политику. «Все государства заинтересованы в том, чтобы сделать хорошо себе. И это нормально», – заметила спикер.
Если теории относительно того, совместим ли экономический рост с борьбой за экологию или нет, всего лишь описывают те или иные феномены, то экологические идеологии заявляют свой идеал и программу действий, – притом, что классические либеральные и консервативные ценности равно находятся с экологией, что называется, «на ножах». Таковых идеологий Саворская выделила несколько: это экосоциализм, объявляющий охрану природы лишь предлогом для развитых стран помешать процветанию развивающихся; экоанархизм, провозглашающий неспособность государств заботиться об окружающей среде; и экоавторитаризм, т.е. призывы к приостановке прав и свобод до выхода из экологического кризиса. Тем не менее, внятного ответа, как взаимодействие по охране природы должно быть выстроено на международном уровне, не даёт ни одна из этих концепций.
Отчасти в связи с прагматическим характером экологической повестки и противоречиями между различными странами политическое решение, как полагает профессор общественной этики в университете Чарльза Старта (Канберра) Клайв Хэмильтон, сегодня затруднено ещё больше. «Политические и культурные факты сегодня становятся бесполезными, – заметил он. – Мы живём в очень опасную геологическую эпоху. Сегодня человеческое влияние становится таким большим, что нам нужно изменить сам язык, потому что природные катастрофы – уже не совсем природные, они вызваны взаимодействием природы и человеческих сил. Мы переступили какой-то порог, и пути назад уже нет».
Настоящий выход, по мнению Хамильтона, кроется не только в политике или идеологии, но и в науке, популяризации информации и объективных данных относительно серьёзности ситуации с глобальным потеплением и таянием льдов. Одна из главных задач на этом пути – преодолеть неверие в реальность этих угроз. Если предыдущие эксперты говорили о политике или идеологии, то австралийский эксперт призвал к осознанию опасности и сплочению человечества как вида. «У климатологов очень трудная задача. У них есть факты, и им нужно проявить большое упорство, чтобы говорить, что через 20-30 лет последствий глобального потепления не избежит никто. Начнутся конфликты между нациями, передел ресурсов, нехватка топлива, катастрофы, будет усиливаться недовольство богатыми странами. Нам нужно подумать, как справиться с более тёплым миром гуманистическими способами – и как нам жить и умирать на новой Земле», – заключил он.
