Суверенные фонды благосостояния во время пандемии не только играли важную роль в бюджетных ответных мерах на внутренних рынках, но и финансировали медицинские компании, которые сыграли важную роль в выводе на рынок нескольких вакцин, пишет Энрико Содду, руководитель отдела данных и аналитики Международному форуму суверенных фондов благосостояния (IFSWF).
Программный директор Валдайского клуба Ярослав Лисоволик недавно писал о том, что международная многосторонняя система не смогла должным образом отреагировать на пандемию. В его статье доказывается, что некоторые государственные акторы, например, суверенные фонды благосостояния, хорошо справились с трудными условиями. В качестве инвестиционных фондов специального назначения, принадлежащих государству и предназначенных для макроэкономических целей, фонды национального благосостояния хранят активы и управляют ими для достижения финансовых целей.
В 2008 году суверенные фонды благосостояния попали в заголовки газет во время мирового финансового кризиса, поддерживая банки на рынках развитых стран, когда потоки капитала замерзали, а центральные банки не торопились использовать денежно-кредитные рычаги, чтобы помочь финансовым институтам. Тогда, при поддержке Министерства финансов США, МВФ и ОЭСР, 26 суверенных фондов благосостояния согласовали модель управления, известную как Принципы Сантьяго. Её сторонники учредили Международный форум суверенных фондов благосостояния (IFSWF). Это глобальный институт, представляющий интересы суверенных фондов и поощряющий наиболее надёжные методы управления.
Во время пандемии COVID-19 мировая экономика практически остановилась, и одна только денежно-кредитная политика вряд ли могла справиться с ситуацией. Правительствам пришлось прибегнуть к экспансивной фискальной политике в такой степени, какой не наблюдалось с конца Второй мировой войны. При этом у стран с суверенными фондами благосостояния было достаточно финансовых возможностей для увеличения расходов, реагирования на чрезвычайные ситуации и снижения налогов для стимулирования экономики.
База данных IFSWF о публично раскрытых прямых инвестициях фондов национального благосостояния свидетельствует, что фонды вошли в кризис COVID-19 в режиме обороны. Согласно данным IFSWF, в конце 2019 года суверенные фонды вложили самый низкий объём капитала в прямые инвестиции с 2015 года: всего 35,9 миллиарда долларов, что на 17 процентов меньше, чем в 2018 году. Кроме того, исследования State Street и IFSWF показали, что многие суверенные фонды благосостояния и другие институциональные инвесторы до марта 2020 года уже имели либо избыточную наличность, либо недовес акций.
Таким образом, суверенные фонды благосостояния вступили в пандемию с высоким уровнем ликвидности, что позволило им поддерживать местную экономику или осуществлять контрциклические инвестиции на международных рынках в марте 2020 года. Неудивительно, что прямые инвестиции суверенных фондов достигли пика за пять лет в 2020 году – 65,9 миллиарда долларов, что почти вдвое больше, чем в 2019 году. Такой высокий уровень инвестиций сохранится и в 2021 году. По состоянию на август прямые инвестиции достигли в общей сложности 39 миллиардов долларов, что уже выше, чем за весь 2019 год.
Диаграмма 1.1. Прямые инвестиции суверенных фондов благосостояния в разбивке по стоимости (млрд долларов США
Источник: База данных IFSWF, по состоянию на 3 августа 2021 года.
Во время пандемии страны с суверенными фондами национального благосостояния использовали четыре основных подхода:
-
Правительства используют стабилизацию и сберегают средства на расходы.
-
Стратегические фонды принимают непосредственное участие в усилиях по борьбе с пандемией.
-
Стратегические фонды следуют внутренней повестке дня независимо от COVID-19.
-
Гибридные стратегические и сберегательные фонды осуществляют оппортунистические вложения на международных рынках.
Роль стабилизационных фондов в спасательных операциях
Пандемия имела макроэкономические, социальные и фискальные последствия для суверенных фондов благосостояния. Крупнейший в мире суверенный фонд – норвежский Government Pension Fund Global (GPFG) с оборотом 1,1 триллиона долларов – осуществил крупнейшие в истории ассигнования в интересах правительства. В октябре 2020 года министерство финансов Норвегии объявило, что оно выведет из GPFG почти 3 процента – 37 миллиардов долларов, чтобы смягчить рост расходов страны из-за пандемии.
Те страны, у которых есть стабилизационный фонд, чаще всего использовали его для стабилизации национальной валюты и поддержки экономики, когда это было необходимо. Например, Государственный нефтяной фонд Азербайджана (SOFAZ) выделил правительству 8,7 миллиарда долларов на финансирование борьбы с COVID-19.
Чили также использовала свои сбережения и стабилизационные ресурсы для поддержки государственных финансовых потребностей. В 2020 году Министерство финансов Чили изъяло в общей сложности 5,66 миллиарда долларов из двух своих фондов: Фонда экономической и социальной стабилизации (ESSF) и Пенсионного резервного фонда (PRF), а в апреле 2021 года – ещё 3,232 миллиарда долларов. Из них 1,5 миллиарда долларов были изъяты из PRF и 1,8 миллиарда долларов – из ESSF.
Однако, если суверенные фонды благосостояния не имеют чётких правил вывода средств, правительства могут слишком часто и чрезмерно использовать свои стабилизационные фонды, создавая трения между ними и Министерством финансов. Например, правительство Ботсваны часто изымало средства из фонда Pula Fund во время пандемии для поддержки экономики. Согласно данным Банка Ботсваны, фонд сократился с 52,7 миллиарда пул (4,46 миллиарда долларов) в июне 2020 года до 46,2 миллиарда (4,16 миллиарда долларов) в марте 2021 года. Теперь Банк Ботсваны добивается принятия закона, ограничивающего доступ к его суверенному фонду благосостояния.
Прямой ответ на пандемию
Большинство суверенных фондов благосостояния, созданных для достижения стратегических целей и целей развития, принимали непосредственное участие в ответных мерах своих правительств во время пандемии.
Одним из наиболее ярких примеров является Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ), который возглавил усилия страны по борьбе с вирусом. По словам генерального директора Кирилла Дмитриева в интервью Wall Street Journal, РФПИ направил свои ресурсы на разработку вакцины от коронавируса. Он создал несколько международных партнёрств в проектах по обнаружению пневмонии, в области диагностики коронавируса и в области противовирусных препаратов, которые изначально использовались для борьбы с наихудшими симптомами COVID. В частности, фонд потратил около 200 миллионов долларов на разработку первой в мире вакцины против коронавируса «Спутник V», разработанной совместно с Национальным исследовательским институтом эпидемиологии и микробиологии имени Гамалеи. РФПИ имеет лицензию на продажу вакцины за границу – она одобрена в 67 странах мира.
РФПИ был не единственным суверенным фондом, финансирующим разработку вакцин. Сингапурский Temasek Holdings инвестировал в BioNTech, которая разработала вакцину совместно с Pfizer. Вакцина имеет эффективность 95 процентов против симптоматического течения болезни и почти универсальную эффективность в предотвращении серьёзных случаев. Другая компания в портфеле Temasek, Clover Biopharmaceuticals, также использовала свою запатентованную технологию для создания вакцин, находящихся на различных этапах испытаний.
Управление инвестиций Абу-Даби вложилось в Moderna, что окупилось, ибо разрешение FDA на производство вакцин против COVID-19 в декабре 2020 года резко повысило стоимость акций компании. По состоянию на август 2021 года наблюдался рост акций на 395 процентов по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
В мае 2020 года Ирландский стратегический инвестиционный фонд (ISIF) взял на себя более традиционную роль, выделив 2 миллиарда евро (2,4 миллиарда долларов) в Фонд стабилизации и восстановления после пандемии (PSRF) в рамках правительственных мер по оказанию помощи в связи с пандемией COVID. PSRF поддерживает компании с более чем 250 сотрудниками или с годовым оборотом более 50 миллионов евро, но готов помочь более мелким компаниям, если они имеют важное национальное или региональное экономическое значение. В период с мая 2020 года до конца года ISIF направил в общей сложности 90 процентов всех своих прямых и косвенных инвестиций предприятиям, пострадавшим от пандемии. Например, он инвестировал в национального перевозчика Aer Lingus и поставщика услуг по размещению туристов Staycity. По состоянию на 2021 год у ISIF имеется пакет потенциальных инвестиций в размере более 600 миллионов евро (720 миллионов долларов США) от PSRF.
Temasek стал ещё одним суверенным фондом, непосредственно участвующим в поддержке местных компаний. Например, государственный холдинг поддержал несколько инициатив в Сингапуре, от разработки новых наборов для тестирования вируса до расширения возможностей лабораторий. В области локализации заболевания и отслеживания контактов Temasek создал общественные учреждения по уходу (CCF). Первый такой объект имел операционную мощность 8000 коек для ухода за более молодыми пациентами с COVID-19. Этот упреждающий шаг помог сдержать распространение пандемии. Temasek продолжал поддерживать свои наиболее уязвимые портфельные компании во время пандемии, приняв участие в выпуске прав на 2 миллиарда долларов Singapore Airlines и в 2021 году обязавшись участвовать в выпусках прав трейдера Olam и компании Sembcorp Marine.
Стратегические фонды расширяют полномочия
По данным IFSWF, в настоящее время в мире существует только десять чистых стабилизационных фондов и 26 сберегательных фондов. Таким образом, только у немногих стран были ресурсы, которые можно было использовать на чёрный день, чтобы удовлетворить свои бюджетные потребности. Однако некоторые недавно созданные стратегические фонды продолжали продвигать свои долгосрочные внутренние планы, не отвлекаясь на пандемию.
В 2020 году Фонд благосостояния Турции (TWF) инвестировал в общей сложности 5,8 миллиарда долларов в консолидацию местного страхового и банковского секторов и приобрёл 26,2 процента акций оператора мобильной связи Turkcell. TWF также удалось привлечь иностранные инвестиции, продав 10 процентов акций стамбульской фондовой биржи Borsa İstanbul Управлению по инвестициям Катара (QIA) за 200 миллионов долларов.
Суверенный фонд Египта, созданный в 2018 году и только недавно получивший финансирование с целью привлечения частных инвестиций в недостаточные активы Египта, уже заключил две сделки в 2021 году, инвестировав в Арабский инвестиционный банк и основав платформу Lighthouse Education с участием нескольких региональных партнеров.
Некоторые другие внутренние инвестиционные фонды участвовали в крупных сделках, подтверждённых ещё до пандемии. Например, итальянский CDP Equity возглавил группу инвесторов, которая приобрела долю Atlantia в итальянской сети автомагистралей Autostrade per l’Italia примерно за 8,1 миллиарда евро (9,7 миллиарда долларов). Инфраструктурная группа Atlantia выставила на продажу свои 88 процентов акций в результате давления со стороны итальянского правительства после обрушения моста Моранди в Генуе в августе 2018 года, когда погибли 43 человека.
Оппортунистический подход гибридных фондов
Два заметных исключения из более прямых подходов во время пандемии предлагают гибридные фонды с внутренним и международным инвестиционным мандатом: Государственный инвестиционный фонд Саудовской Аравии (PIF) и инвестиционная компания Mubadala в Абу-Даби. Согласно годовому обзору за 2020 год, Mubadala воспользовалась волатильностью рынка, инициировав серию тактических сделок и инвестиций в публичные акции. Как сказал Дэвид Крофтс, исполнительный директор по предпринимательским рискам в Mubadala, в интервью для годового обзора IFSWF, в 2020 году у фонда был один из самых активных инвестиционных периодов за всю историю.
Помимо поддержки экономики Саудовской Аравии, PIF инвестировал более 10 миллиардов долларов в американские и европейские «голубые фишки», когда фондовый рынок обрушился в марте, особенно в секторах, наиболее пострадавших от пандемии, таких как отдых, туризм и энергетика. PIF вложил в общей сложности более 2 миллиардов долларов в пакеты акций четырех нефтегазовых компаний – BP, Royal Dutch Shell, Suncor Energy и Total. Саудовский фонд также инвестировал 1 миллиард долларов в туристическую компанию Marriott International и круизную компанию Carnival. Его покупки на публичных рынках привели к тому, что прямые инвестиции суверенных фондов благосостояния на публичном рынке подскочили в пять раз с 6 миллиардов долларов в 2019 году до 28 миллиардов долларов в 2020 году.
Вывод
Во время первого глобального финансового кризиса 2008 года суверенные фонды благосостояния были не только в авангарде бюджетных ответных мер, но и активно инвестировали в экономику своих стран. Для правительств со стабилизационным или сберегательным фондом с достаточной ликвидностью незамедлительными мерами было использование средств фонда или обращение к международным долговым рынкам. Основное отличие от глобального финансового кризиса состоит в том, что суверенные фонды в основном инвестировали внутри страны во всех секторах, в отличие от зарубежных инвестиций в финансовые услуги в 2008–2009 годах.
График 1.2 Прямые инвестиции суверенных фондов благосостояния в разбивке по стоимости (млрд долларов) на внутреннем и международном рынках
Источник: База данных IFSWF, по состоянию на 3 августа 2021 г.
Некоторые новые стратегические фонды активизировали свою деятельность даже в разгар пандемии, как показали усилия TWF по консолидации сектора страхования и сбережений в Турции.
Некоторые фонды с гибридным мандатом одновременно усилили операции на внутреннем фронте и воспользовались падением стоимости акций на международных фондовых рынках на пике кризиса в марте 2020 года, как это демонстрируют саудовские PIF и Mubadala.
Таким образом, суверенные фонды благосостояния не только играли важную роль в бюджетных ответных мерах на внутренних рынках, но и финансировали медицинские компании, которые сыграли важную роль в выводе на рынок нескольких вакцин.
