Французам хочется не просто президента, а избранного короля. Эммануэлю Макрону удалось вернуть должности президента ту торжественность, которой не хватало при так называемом «нормальном президенте» Франсуа Олланде. О том, что изменилось во Франции за первый год власти Макрона, рассказал в интервью ru.valdaiclub.com Арно Дюбьен, руководитель франко-российского Аналитического центра «Обсерво».
Эммануэлю Макрону удалось вернуть должности президента ту торжественность, которой не хватало при так называемом «нормальном президенте» Франсуа Олланде. Французам хочется не «нормального президента», а избранного короля. И тут Эммануэль Макрон понял всю важность вопроса: он не боится слов «вертикаль власти», а в плане стилистики некоторые обозреватели обнаруживают параллели даже с Наполеоном. Это было видно на первом же выступлении Макрона в Лувре после его избрания. Он придаёт огромное значение символам, величию, истории и понимает, что при Олланде и Саркози французам этого очень недоставало.
Макрон сразу запустил ряд реформ в разных сферах (это в том числе трудовая, институциональная, реформа железнодорожного транспорта), поскольку считает, что за последние 20 лет Франция многое упустила – по меньшей мере не сделала того, что сделала Германия и другие европейские страны. Новый президент развернул сразу несколько фронтов и находится в постоянном движении, и это его вторая характерная черта.
Конечно, имеют место протестные настроения, но в этот раз они будут преодолены, потому что общественное мнение созрело и повторения того, что было в 1995 году, когда правительству Жюппе при Шираке пришлось отступить и всё отменить, не будет. Сейчас все, и даже протестующие, убеждены, что Макрон пойдёт до конца: может быть, будут внесены какие-то поправки, чтобы все сохранили лицо, но в принципе он доведёт эту историю до точки.
Что касается политического контекста. Безусловно, Макрону выгодно пользоваться тем, что оппозиция находится в замешательстве: «Национальный фронт» и его лидер Марин Ле Пен так и не оправились от провальных дебатов перед вторым туром президентских выборов, «Республиканцы» до сих пор пребывают в шоке от непрохождения во второй тур Франсуа Фийона. Всё усугубляется тем, что Макрон, который год назад воспринимался большей частью населения как преемник Олланда, де-факто проводит скорее правоцентристскую политику, и очень многие сторонники Фийона приветствуют, например, борьбу президента с профсоюзами. Главный оппозиционер теперь – лидер «Левого фронта» господин Меланшон. Политическая сцена расколота, Макрон управляет ситуацией. Оппозиции пока не удаётся выглядеть солидно – и непохоже, чтобы она могла на что-либо претендовать.
Сам Макрон, как показывают опросы, не очень-то популярен. 60% не одобряют его деятельности и не хотят, чтобы он пошёл на второй срок, потому что он и его политика представляют интересы той части Франции, которая выигрывает от глобализации: это успешная, урбанистическая, открытая миру, динамичная Франция. У многих французов складывается впечатление, что от этой политики разрыв между успешной и «страдающей» Францией (я имею в виду периферийную Францию, Францию маленьких городов и деревень) будет лишь увеличиваться. Пока в политическом плане это не так ярко выражено, но есть риск, что многим избирателям Макрон в конце концов покажется слишком далёким от Франции, которая нуждается в поддержке.
Во внешней политике у Макрона грандиозные планы: он ставит себе задачей общаться со всеми великими мира сего и позиционировать Францию как одну из великих держав, которые играют важную роль в международных отношениях. Здесь он играет на контрасте с Олландом, которого многие обвиняли в неоконсерватизме.
Макрон апеллирует к реализму и твёрдости убеждений. Это видно на примере Сирии: в отличие от Олланда, он не делает уход Асада условием политического процесса – это реализм, поскольку Асад (по крайней мере в военном плане) уже победил. Его твёрдость выражается в отношении к так называемым «красным линиям»: в отличие от Олланда и Обамы, которые в 2013 году не стали бомбить Сирию, хотя были убеждены в том, что именно Асад применял химическое оружие, Макрон пошёл на такой шаг совместно с Трампом.
Однако в приоритете у Макрона, безусловно, Европа, а это – интеграция, усиление зоны евро, создание новых институтов и механизмов. Но здесь для него особого прогресса не предвидится, поскольку в Европе он пребывает в гордом одиночестве.
Он очень надеялся, что ему поможет Германия. Выборы прошлого года показали, что позиции Меркель ослаблены и она должна учитывать настроения населения, а они скорее европейские – то есть стремление к более осторожным подходам к иммиграции и по вопросам финансов. И потом – у Германии всегда есть подозрение, что Франция хочет распоряжаться немецкими деньгами в пользу Южной Европы.
Другие выборы – в Чехии, в Австрии, сейчас – в Италии, – демонстрируют, что в целом в Европе доминируют настроения, направленные против интеграции.
В качестве важных точек, если анализировать первый год дипломатии Макрона, можно ещё выделить Индию и Австралию, куда он недавно ездил.
Появление оси «Франция – Индия – Австралия», на мой взгляд, удивительно: это новый французский геополитический проект, который, надо отметить, отзывается сдерживанием Китая, хотя об этом и не говорится открыто.
Ещё один вопрос, который всех волнует – ядерная сделка с Ираном. Франция не хочет разрушения этой сделки, но, кажется, Макрону не удалось убедить Трампа её сохранить.
Это может быть удачно использовано против французского президента в том смысле, что его поездка в США, похлопывания по плечу и поцелуи в конце концов мало к чему приводят, и США по таким вопросам прислушаются скорее к Израилю, чем к Европе.
Что же до отношений Франции и России, то они переживают не лучшие времена. Дело Скрипаля, Сирия и так далее – не лучший контекст для развития взаимодействия. Тем не менее визит Эммануэля Макрона в Россию состоится, и ему придаётся большое значение.
В конце концов, есть и много позитивных моментов – экономические отношения по-прежнему крепки, на форуме в Санкт-Петербурге наверняка будут подписаны крупные контракты, запущен Трианонский диалог. Кстати, интересный момент: многие проекты, которые обсуждаются и будут реализовываться, исходят от рядовых французов и россиян, а это подтверждает, что интерес двух стран друг к другу не ослаб и всё не так уж и плохо.