Несмотря на то, что сейчас радикальные изменения всей сложившейся за последние тридцать лет системы отношений России и Европы выглядят достаточно драматически, уже через несколько лет мы будем жить в новой реальности. И в практическом отношении эта реальность не будет сильно отличаться от того, что есть сейчас, пишет Тимофей Бордачёв, программный директор клуба «Валдай».
Вряд ли стоит ожидать того, что политический разрыв с Европейским союзом будет иметь апокалиптические масштабы. Не произойдёт ничего похожего, например, на последствия выхода из ЕС такой страны, как Великобритания, когда были нарушены торгово-экономические и человеческие связи, складывавшиеся за несколько десятилетий.
Россия никогда не была – и не могла быть – частью общего рынка Европейского союза, и последствия понижения уровня политических отношений для экономики не станут настолько заметными. В первую очередь потому, что в реальности сторонами не были созданы такие связи, рвать которые означало бы буквально «резать по живому». Главная причина – неготовность Евросоюза на протяжении многих лет принимать решения, которые позволили бы двусторонним отношениям перейти от слов к делу.
Более того, за последние десять лет отношения России и Евросоюза уже прошли достаточно длинный путь деградации и сейчас в них трудно найти что-либо, действительно напоминающее «золотую» эпоху 1991–2005 годов. Поэтому, когда глава российского МИД говорит о готовности России к тому, чтобы остановить отношения с Европейским союзом, речь идёт, конечно, о формальной фиксации сторонами того, что ими уже было достигнуто в деле сокращения реальных объёмов и содержания этих отношений. Несмотря на всю значимость таких заявлений со стороны настолько авторитетного источника, впечатление, которое они произвели, связано не с ожидаемыми реальными последствиями возможного радикального поворота, а с эмоциональным восприятием европейского направления внешних связей России.
По сути, понижение уровня отношений с Брюсселем не значит для сторон ничего особенного. Но с символической точки зрения оно ставит их в принципиально новые условия, игнорировать которые будет невозможно.
После начала военно-дипломатического кризиса вокруг Украины двусторонняя торговля России и стран Европейского союза, а также технологический обмен между ними подверглись серьёзным ограничениям некоммерческого характера. В ответ на меры экономического давления, которые страны ЕС приняли в отношении России после событий лета 2014 года, российское правительство также ввело ограничения к доступу на свой рынок для целого ряда категорий европейских товаров – в первую очередь сельского хозяйства. Технологический обмен нарушен в том числе и санкциями в отношении российских компаний, связанных с Крымом. При этом в тот же период росли инвестиции ведущих стран ЕС в России – здесь лидирующие позиции занимают Франция, Германия и Италия.
Переговоры о новом базовом соглашении между Россией и ЕС, которые велись сторонами с 2007 года, фактически остановились ещё в декабре 2010 года. Причина – неготовность сторон определиться с важнейшими параметрами взаимной открытости рынков после того, как Россия вступила в ВТО. Действующее Соглашение о партнёрстве и сотрудничестве давно вошло в противоречие с обязательствами, которые Россия приняла на себя в рамках Евразийского экономического союза. Да и в целом данное соглашение по своей структуре и содержанию представляет собой реликт 1990-х годов, когда даже такие крупные партнёры, как Россия, должны были действовать на условиях Брюсселя. Главное из этих условий – увязка продвижения в экономике и других областях с выполнением партнёром целевых показателей политических изменений, отражающих позицию ЕС. Для России это уже давно не актуально.
Многочисленные институты политических отношений, начиная с саммитов на высшем уровне и заканчивая рабочими группами российских ведомств и подразделений Европейской комиссии, были остановлены после 2014 года. Хотя, заметим, идея о том, чтобы проводить саммиты не так часто, обсуждалась уже с 2008 года, и это показывает, что стороны осознавали исчерпанность такого формата. Он был действительно уникален – ни одна крупная страна мира не была настолько великодушна к ЕС, чтобы с его высшими бюрократами два раза в год встречался глава государства.
Диалог о безвизовом режиме, который достаточно долго имел для Москвы большое значение, Евросоюз прервал ещё до украинского кризиса. Несмотря на то, что стороны провели большую подготовительную работу, окончательное решение о переходе к свободному передвижению граждан так и не было принято. Причина – желание Брюсселя и ведущих европейских государств сохранить визовую тематику в качестве инструмента поощрения отдельных стран бывшего СССР за их участие в продвигавшихся ЕС институциональных форматах отношений.
Диалог России и ЕС в области региональной безопасности давно стал фрагментарным и не включал в себя действительно важные вопросы. По сути, он полностью заглох после того, как страны ЕС торпедировали предложенную летом 2009 года инициативу России и Германии о создании постоянного механизма диалога в сфере обороны и безопасности. Здесь Россия и Европа вполне успешно общаются на уровне взаимодействия между Москвой и НАТО, а также национальными столицами и военными обеих сторон.
Торгово-экономические связи будут успешно осуществляться в рамках отношений с компаниями стран – членов ЕС. Мы все наблюдали визит в Россию министра иностранных дел Финляндии и то, в какой деловой обстановке он прошёл. Единственное, чем могут рисковать компании ЕС, – это трудности с получением кредита для работы на российском рынке. Но это уже их проблемы – после событий 2014–2015 годов инвестиции из ведущих стран ЕС в России только увеличивались. Нет оснований думать, что национальные правительства позволят кому-то в Брюсселе от обиды на Москву мешать их бизнесу.
Сила государства определяет, стремится ли оно изменить реальность в соответствии со своей политикой или адаптирует политику под требования реальности. На протяжении достаточно долгого времени Россия должна была следовать второму предписанию и терпеливо подстраиваться под требования внешнего окружения. Неудивительно, что Европейский союз, страны которого совокупно лидируют в российских внешнеэкономических связях, занимал в этой требовательной реальности центральное место. Однако сейчас стороны уже не нуждаются в политической подпорке своих и так достаточно стабильных экономических отношений.
Несмотря на то, что за последние десять-двенадцать лет Россия существенно увеличила свою торговлю и инвестиции со странами Азии, в первую очередь – с Китаем, Европа всё равно остаётся важнейшим направлением российского экспорта природных ресурсов и крупнейшим источником инвестиций. Но самостоятельная роль Брюсселя, особенно его политических органов, здесь не то что минимальна, – она попросту отсутствует. Поэтому нет оснований считать, что формальное прекращение политического диалога с Евросоюзом как таковым существенно изменит эту ситуацию.
