Формируется многоскоростная региональная глобализация. В таком контексте Запад вряд ли останется пульсирующим сердцем мировой экономики. Напротив, он, вероятно, будет одним из многих блоков – хотя и весьма крупным – многополярной системы, пишет аналитик Эмануэль Пьетробон.
Реакция Запада на так называемую специальную военную операцию России была столь же резкой, сколь и предсказуемой. Администрация Байдена фактически ждала, когда президент Путин совершит ошибку, ступив на территорию Украину. Когда ошибка была сделана, давно запланированные санкции были реализованы.
«Северный поток – 2», который ещё администрация Трампа мечтала отправить в бессрочную спячку, стал первой съеденной пешкой. Опять же предсказуемо: Байден в предыдущие месяцы угрожал России (и Германии) закрыть трубопровод стоимостью 10 миллиардов евро. То же и с частичным отключением от SWIFT – не что иное, как давно планируемая санкция. Однако непредсказуемыми оказались масштабы максанкций, то есть массового ухода крупных брендов с российского рынка – более четырёхсот за первые три недели конфликта.
У России могли быть свои причины для военной операции, но она будет иметь значительные политические издержки: «партия разрядки» мертва или в лучшем случае в коме, а давние потенциальные партнёры, Германия и Франция, ничего не могут сделать, чтобы возродить стремление к «европейской стратегической автономии». Соответственно, отношения между ЕС и Россией, вероятно, будут ухудшаться в ближайшие несколько лет, поскольку США используют вернувшийся климат холодной войны, чтобы экономически, энергетически и политически разъединить две Европы.
Однако не всё потеряно. Нет ничего более постоянного, чем изменчивость.
Инсценированная Западом «тотальная экономическая война» против России является самоочевидным доказательством того, что старая глобализация отмирает и зарождается новая модель. Всё началось с Дональда Трампа и его первых шагов к отделению от Китая. Тенденция продолжилась с пандемией COVID-19, которая выявила необходимость переосмысления глобальных цепочек поставок, особенно когда речь идёт о производстве и экспорте стратегических товаров, а также с инцидентом с Ever Given, который побудил многих аналитиков одобрить разработку альтернативных маршрутов.
Формируется многоскоростная региональная глобализация. В таком контексте Запад вряд ли останется пульсирующим сердцем мировой экономики. Напротив, он, вероятно, будет одним из многих блоков – хотя и весьма крупным – многополярной системы. Крупные блоки будут иметь своеобразные экосистемы: свои бренды, свои технологии, свою моду, свои социальные сети и так далее. Малые блоки будут находиться под влиянием крупных, импортируя их товары и их «образ жизни».
С продолжающейся тотальной экономической войной против российской экономики можно справиться, только ускорив движение к самодостаточности и диверсификации. Самодостаточность подразумевает производство внутри страны того, что нельзя купить за границей. Диверсификация необходима для критического снижения зависимости от западных рынков. Конечным пунктом этого пути должно стать построение устойчивой к санкциям полуавтаркической экономики.
Евразийский экономический союз может стать ответом Азии ЕС, но для того, чтобы сделать его по-настоящему эффективным и раскрыть его потенциал, необходимо проделать большую работу – от гармонизации законодательства до подписания соглашений о свободной торговле с новыми партнёрами, имеющими товары, которых у ЕАЭС нет, и нуждающимися в товарах, которые ЕАЭС может продать дешевле, – на фоне более равноправного создания благосостояния между членами союза и большей степени координации и интеграции. Стратегическое партнёрство с Китаем важно, но следует отводить гораздо больше места другим странам БРИКС с точки зрения импорта-экспорта, межотраслевого сотрудничества и повестки дедолларизации. Чем глубже диверсификация, тем выше эффект.
О самодостаточности и устойчивой к санкциям экономике говорить можно долго. Россия может и должна учиться на историческом опыте больших и малых держав, оказавшихся заложниками крупномасштабных экономических войн. Северная Корея и Иран представляют собой интересные примеры выживания на протяжении десятилетий, но их нельзя рассматривать в качестве образцов для подражания. Лучше сосредоточиться на менее изученных, но удивительно полезных примерах недавней истории – таких как сопротивление Соединённого Королевства континентальной блокаде Наполеона, ответ фашистской Италии на европейскую экономическую осаду и попытки Кубы обойти американское эмбарго. Вместе мы в состоянии изучить каждый из вышеупомянутых исторических случаев «экономического сопротивления», чтобы понять, почему они имеют значение и что они могут предложить нынешним российским политикам.
