Встреча в Пханмунчжоме делегаций Республики Корея и КНДР стала первым за более чем два года официальным контактом между участниками противостояния. Были достигнуты договорённости о приезде делегации Севера на Олимпиаду в Пхенчхане, а также о возобновлении контактов между военными для предотвращения инцидентов на линии разграничения между Севером и Югом.
Эти соглашения не затрагивают проблематику ракетно-ядерной программы КНДР, но по крайней мере дают основания полагать, что зимние Олимпийские и Паралимпийские игры в Южной Корее пройдут спокойно, тем более что американцы согласились с инициативой южан отложить крупномасштабные военные учения, традиционно проводимые в феврале и марте.
Таким образом, мы можем рассчитывать примерно на два месяца «Олимпийского перемирия» (Паралимпийские игры завершатся 18 марта). В нынешней накалённой до предела ситуации это уже само по себе немало. Двухмесячная передышка, в течение которой северяне воздержатся от ракетных запусков и ядерных взрывов, а американцы с южанами не будут проводить военные манёвры, даёт шанс на запуск полномасштабного дипломатического процесса. И тут уже не обойтись только переговорами между Севером и Югом – необходимо прежде всего участие американцев, так как исключительно Вашингтон, а отнюдь не Сеул, обладает возможностью применения военной силы на полуострове и именно США являются главным инициатором введения всё более жёстких санкций против КНДР. Кроме того, будучи младшим союзником США, Сеул не может не согласовывать с Вашингтоном свои шаги в отношении Севера. Да и Пхеньян видит в качестве основного контрагента для переговоров по ядерным вопросам США, а не Южную Корею.
Готовы ли северяне и американцы к диалогу? Что касается Пхеньяна, ответ, скорее всего, утвердительный. Судя по всему, Ким Чен Ын заинтересован в переговорах, поскольку может сейчас выступать с позиции силы. За шесть лет правления ему удалось значительно увеличить и усовершенствовать ракетно-ядерный потенциал Севера, возможно, даже создать межконтинентальную баллистическую ракету и термоядерное устройство. Похоже, что, с точки зрения Пхеньяна, наступило время «зафиксировать» выигрыш, получив существенные политические уступки и экономические бонусы со стороны Вашингтона и Сеула.
Не исключено, что определённый эффект имеют и беспрецедентно жёсткие санкции, наложенные на КНДР в течение 2016–2017 годов, в результате которых Северная Корея оказалась в положении, близком к полной экономической блокаде. Даже такая автаркическая экономика, как КНДР, не может функционировать без связей с внешним миром. Накопленных резервов валюты и топлива может хватить на какое-то время, но что будет потом? Возможно, что Ким Чен Ын хотел бы начать переговоры, пока северокорейская экономика ещё не демонстрирует явных признаков кризиса.
Гораздо менее очевидно, хочет ли переговоров Вашингтон, в том числе и потому, что непонятно, кто там определяет политику в отношении Северной Кореи. В американском истэблишменте борются две точки зрения. Условная «партия войны», куда входят, в частности, представитель США в Совбезе ООН Хейли и советник по национальной безопасности Макмастер, выступает за применение к КНДР самых жёстких мер вплоть до «военной опции», чтобы фактически принудить Пхеньян к капитуляции. Представители второй группировки, к которой, судя по всему, относятся госсекретарь Тиллерсон и министр обороны Мэттис, настаивают на необходимости дипломатии. Президент Трамп мечется между двумя этими позициями, то угрожая обрушить на Ким Чен Ына «огонь и ярость», то отпуская северокорейскому вождю комплименты и выражая готовность к личной встрече.
Какой можно дать прогноз? С высокой долей вероятности можно предположить, что в 2018 году нас так или иначе ожидает развязка драмы. Есть реальный шанс, что сторонам всё-таки удастся запустить дипломатические механизмы. Внушает некоторый оптимизм, что администрация Трампа не стала препятствовать межкорейским переговорам, возможно, рассчитывая именно на то, что они послужат прелюдией к американо-северокорейской дипломатии. Если в результате переговоров с Вашингтоном северные корейцы откажутся от разработок МБР и дальнейших ядерных испытаний в обмен, например, на частичное снятие санкций, администрация Трампа могла бы объявить это своей победой. Но, к сожалению, нельзя исключать и плохого варианта развития событий, когда переговоры либо вовсе не начнутся, либо завершатся провалом. В таком случае в 2018 году призрак войны на Корейском полуострове может стать явью.
Россия неоднократно заявляла о готовности выступить в качестве «фасилитатора» дипломатического процесса, на что, в частности, ориентирована и российско-китайская «дорожная карта», единственный имеющийся на сегодня план дипломатического урегулирования Корейского кризиса. Безусловно, предпочитая политико-дипломатический вариант, в Москве, судя по всему, готовы к любому развитию событий. Возможно, не случайно в конце декабря во Владивостоке была поставлена на боевое дежурство система ПВО С-400. Её радиус действия способен прикрыть небо не только над российским Приморьем, но и над северо-восточными районами КНДР со стратегически важным портом Раджин. Наличие российского военного потенциала вблизи северокорейских границ может стать ещё одним весомым аргументом в пользу дипломатии.