Мир утратил понимание очевидного для всех баланса сил, что сделало международные отношения более сложными. Большое количество вспыхивающих кризисов вызвано тем, что «малые» и «средние» страны начинают экспериментировать: они видят для себя возможность протестировать систему международных отношений и понять, насколько расширилась свобода их действий. «Старшие» страны, ощущая, что пришло время новой проверки их возможности управлять, координировать международные отношения, нервничают и совершают неосмотрительные шаги. О том, является ли большой конфликт абсолютно неизбежным, пишет Андрей Сушенцов, программный директор Валдайского клуба.
Соединённые Штаты ведут себя непоследовательно в отношениях со своими союзниками. Мы наблюдали, как западные эксперты с ужасом обсуждали паралич в американском Конгрессе по поводу предоставления помощи Украине. Американцы побудили всю Европу выступить ключевым действующим лицом украинского кризиса, «инвестировать» в этот кризис политический, военный и финансовый капитал, а теперь выясняется, что в самих Штатах далеко не все уверены в необходимости этой помощи. Неясность направления развития международной ситуации не делает многосторонние организации эффективными, потому что они работают в полной мере, только когда есть консенсус ключевых стран, когда они понимают и признают общее равновесие сил. Именно для того, чтобы избежать случайного конфликта, страны определили перечень правил для её поддержания, создали институт.
Современный мир сложнее: США, владея инициативой, намеренно стремятся нанести ущерб России, Китаю, своим нелояльным союзникам вроде Турции и Венгрии. В контексте палестинского сюжета они внимательно следят за европейцами, которые испытывают очевидные сложности в определении своей позиции, и своими союзниками на арабском Востоке, которые возмущены происходящим. Всё это сильно усложняет работу системы. Ещё двадцать лет назад палестино-израильский кризис не продлился бы так долго и не привлёк бы внимание мира, настолько как сегодня. При этом все наблюдают за тем, насколько гегемон окажется в силах, чтобы развернуть ситуацию в нужную для себя сторону.
Проблемы в функционировании многосторонних институтов, ответственных за поддержание международного порядка и политической стабильности, очевидны для всех. Китай по-прежнему придерживается той точки зрения, что можно победить примером, добродетелью. Даже существующая система может преобразиться через озарение: произойдёт некий крупный международный кризис или те страны, которые по неосмотрительности посчитали, что они могут руководить остальными, придут в себя. Они поймут ограниченность своих ресурсов, поймут, что их не хватает на тотальный контроль, и система вновь заработает на новых началах.
В замысле ООН заложены два ключевых понятия. Во-первых, суверенное равенство государств, появившееся в период после Второй мировой войны, когда начался активный период эмансипации бывших колоний. Количество государств, которые впервые получали голос на международной арене, увеличилось кратно. Во-вторых, важная функция, которая по-прежнему актуальна, – избежание большой войны между ведущими ядерными державами. Совет Безопасности ООН позволяет вести дипломатию второго трека и «выпускать пар» государствам ядерного клуба, имеющим между собой крупные противоречия.
В ходе серии кризисов холодной войны соперничество не выходило за пределы этих правил. Мы видим, что даже на пике нашего противостояния с Соединёнными Штатами на Украине имеются определённые правила этой конфронтации. Подобные вещи можно наблюдать и в отношениях США с Китаем. Это не означает, что ООН сохранится в неизменном виде. По-прежнему заметен значительный перекос в региональном представительстве в аппарате этой организации. Он формируется на паритетных основах, но в силу того, что главные центры ООН находятся на территории государств Запада, сотрудники аппарата принимают двойное гражданство этих стран и оказываются сильно подвержены западной генеральной линии.
В то же время напряжённость в отношениях между Китаем, центром мирового производства, и Соединёнными Штатами, центром мирового потребления, также усложняет поиск международного баланса. Продолжительное время США полагали, что им удастся вовлечь Китай в расширяющийся пояс либеральных демократий, который вбирает в себя американских союзников. Вашингтон рассчитывал, что Китай увидит больше преимуществ в «игре по американским правилам», дистанцируется от идеи о стратегической автономии и не будет предлагать себя как альтернативный центр. Когда американцы убедились в том, что это представление не работает, они начали инструментально смотреть на уязвимости Китая, на которые можно надавить для смены мышления в Пекине. Эта прикладная, наступательная и, конечно, агрессивная линия подразумевает анализ хрупкости и внутренних дисбалансов китайской экономики, общественной жизни, этнополитической ситуации внутри страны и военно-политических сложностей Китая с соседями, в том числе пограничных споров.
К большому неудовольствию Соединённых Штатов Китай и Россия успешно договорились по своим спорным вопросам о границе. Сейчас, убедившись, что попытка раскачать Китай изнутри не работает, США всё активнее смотрят на способы внешнего сдерживания: начинают создавать коалиции под разными предлогами, в том числе для совершения дорогостоящих сделок, например продажи подводных лодок Австралии. Вашингтон вовлекает Корею, Японию, Австралию, Индию и другие соседние с Китаем государства в сеть оппонентов Китая и рассматривает сценарий возможного военного противостояния вокруг Тайваня или островов в Восточном, Южно-Китайском морях.
Китай долгое время не хотел размышлять над тем, что наступательная американская линия заставит его отвечать военным образом. Убедившись в том, что американцы рассматривают его как угрозу, не воспринимают идею о сосуществовании на основе равенства и взаимного уважения, Пекин в последние годы начинает заметно заниматься военным строительством. Заявления китайского руководителя о готовности вооружённых сил к применению по прямому назначению и сценарий военных учений вокруг Тайваня демонстрируют, что Китай всерьёз начинает воспринимать возможность военного столкновения с сопоставимым соперником.
Это не означает, что китайско-американские отношения обречены: существует много сценариев, среди которых столкновение не является абсолютно неизбежным и любой из которых возможен при определённых условиях. Китай не будет инициатором разрыва отношений – в китайском понимании оптимальной версией развития событий было бы фактическое формирование нового статус-кво путём создания нового очевидного для всех баланса сил. Также для Китая довольно чувствителен вопрос о контроле над прилегающими к нему морями, ведь морская торговля – это 90 процентов общего кровотока китайской экономической системы. На все эти болевые точки американцы не стесняются давить, делают это напористо, фокусируя на себе внимание китайского руководства, которое, отвечая на эту инициативу, вынуждено готовиться ко всем возможным сценариям.
