Какое-то время после победы Дональда Трампа на президентских выборах всем казалось, что между США и Китаем вот-вот начнётся настоящая (горячая, а не холодная) война. Да так оно и было бы, исполни Трамп своё предвыборное обещание о пересмотре американской политики «одного Китая» в отношении Тайваня.
Пекин со своей стороны не устаёт повторять, что признание независимости Тайваня означало бы на практике объявление войны. Но как уже бывало в прошлом (например, в 2001 году, когда к власти пришла администрация Буша, стоявшая на крайне антикитайский позициях), руководство американского внешнеполитического истэблишмента растолковало президенту и его команде, насколько реальна угроза войны и каким разрушительным будет для мира в целом и американской экономики в частности даже ограниченное военное столкновение между США и Китаем. Трамп пошёл на попятную, стороны стали намекать, что вроде не прочь и помириться, и с тем угроза кризиса вновь отошла на задний план.
При элементарной вменяемости игроков с той и с другой стороны избежать конфликта из-за Тайваня достаточно просто, тем более что и основные правила сторон, и их «красные линии» хорошо известны. В известном смысле спор по поводу Тайваня напоминает американо-советское противостояние в Европе, зародившееся в начале 50-х годов прошлого века, когда Сталин лишил поддержки греческих коммунистов, а Эйзенхауэр отказался от идеи снижения контроля СССР в Восточной Европе. С тех пор и до прихода к власти в середине 1980-х годов Горбачёва ни одна из сторон не рассматривала всерьёз никаких действий, способных привести к войне.
Гораздо более опасной является ситуация, когда разногласие только недавно (или относительно недавно) возникло, обстановка быстро меняется, а «красные линии» ещё не определились. В американо-китайских отношениях это прежде всего относится к двум взаимосвязанным проблемам: спору по поводу островов в Южно-Китайском море и поиску США и Китаем союзников в регионе.
Проблема островов потенциально взрывоопасна и не только потому, что территориальные претензии вовлечённых в спор сторон (Вьетнам, Китай) возникли относительно недавно и имеют весьма амбициозный характер, а потому, что все стороны (а не только Китай) утверждают своё присутствие «на земле» путём оккупации островов, потому, что претензии китайцев и в особенности вьетнамцев совершенно несовместимы, и потому, что претензия Китая на осуществление суверенитета не только над самими островами, но и над омывающими их морями угрожает мобильности ВМС США, на которой, в основном, и держится их глобальная и региональная гегемония.
Если США осуществят то, что невзначай сболтнул новый госсекретарь Рекс Тиллерсон, пообещавший отрезать китайцам доступ к их новым островным базам, то за этим, несомненно, последуют столкновения. Впрочем, хотя авианосец «Карл Винсон» в сопровождении ударной авианосной группы и приступил к патрулированию Южно-Китайского моря, это, скорее, демонстрация приверженности США принципу свободы морской навигации. Не похоже, что американцы предпримут какие-либо действия против развёрнутых в регионе китайских сил, если только те не попытаются остановить авианосную группировку США. А это случится, лишь если американские корабли подойдут на слишком близкое расстояние к упомянутым островам. Но если они будут соблюдать разумную дистанцию, то китайцы позволят им пройти.
Поэтому при везении, осторожности и желании избежать конфликта между сверхдержавами в Южно-Китайском море вполне возможно. США не будут мешать Китаю укреплять свои островные базы, а Китай не будет мешать США утверждать принцип свободы мореплавания. Со временем появятся определённые правила поведения, понятные обеим сторонам, которые те будут соблюдать.
Сценарий вырисовывается оптимистический, но проблема в том, что он требует сдержанности от союзников США, да и сами США с Китаем тоже должны проявлять сдержанность в выборе союзников. В Европе во времена холодной войны ничего подобного не было: СССР осуществлял над своими союзниками железный контроль, а перед США такой задачи и вовсе не стояло, ибо вряд ли какое-либо западноевропейское государство осмелилось бы затеять конфликт с Москвой. Но в других частях света обстановка была иная. Там союзники США и СССР (в силу ли местнических притязаний или внутренних проблем) то и дело втягивали сверхдержавы-покровительницы в совершенно не нужные тем конфликты. Опасность того, что это опять может повториться, вполне реальна именно сейчас, когда США ищут союзников по сдерживанию Китая, а Китай ищет союзников, чтобы обойти США с флангов.
Особенно опасны в этом отношении расширяющиеся военные контакты между США и Индией и аналогичные связи между Китаем и Пакистаном. Ведь у Индии с Пакистаном имеется собственный конфликт, вспыхнувший в эпоху обретения ими независимости от Великобритании и тлеющий по сей день. Конфликт этот сдерживается наличием у обоих государств ядерного оружия, но это же делает его ещё более опасным. Непредсказуемый характер придаёт ему и существование третьих сторон в виде исламистских террористических группировок, преследующих собственные цели, в число которых входит нанесение ударов по Индии и «освобождение» Кашмира.
Крайне опасное с этой точки зрения событие произошло в марте прошлого года, когда командование ВМФ США вызвалось послать в Индию американские корабли (говорят, без должных консультаций с Государственным департаментом США) для участия в совместном патрулировании акватории Южно-Китайского моря. Трудно сказать, что в этой американской инициативе самое тревожное – то, что выдвинувшие её государственные чиновники не понимали, насколько провокационной она будет выглядеть в глазах Китая; то, что они это понимали, но им было наплевать; или то, что они изо всех сил старались спровоцировать в Южной Азии столкновение между Китаем и Индией.
Брошенный Китаю в Южно-Китайском море американо-индийский вызов не только знаменовал бы радикальный переворот в военно-морской стратегии Индии, но и явился бы актом неуважения со стороны нации, которую китайцы привыкли считать во всех отношениях ниже Китая. Другими словами, пусть китайцам приходится терпеть подобное отношение от США, ибо иного выбора нет, но от Индии они ничего такого не потерпели бы. Представители китайских властных структур говорили мне, что подобный шаг со стороны Индии был бы расценен в Пекине как серьёзная провокация, на которую Китай был бы обязан отреагировать.
К счастью (надо отдать должное мудрости индийского правительства), американское предложение было отклонено, хотя в индийских СМИ и раздавались громогласные заявления о праве нации на свободу морской навигации в Южно-Китайском море и на расширение военных контактов с США, Японией и Вьетнамом.
На отказ Индии повлияли три фактора. Во-первых, было официально объявлено, что Индия в силу своей традиционной и давно устоявшейся политики не принимает участия в двусторонних военных акциях с другими странами. Она либо участвует в многосторонних международных акциях, либо действует в одиночку. В этом отражается та же позиция, что побудила Индию отвергнуть союз с США во времена холодной войны. Подобно всем сверхдержавам, когда-либо существовавшим в этом мире, США не способны считать любой союз союзом равноправных участников; Вашингтон инстинктивно рассматривает такое объединение в качестве команды, которой он должен отдавать приказания. Но даже когда Индия была гораздо беднее и слабее, чем ныне, она – как и Россия – всегда считала себя великой державой, а великие державы не приемлют отношений подчинения.
Таким образом, в отношениях с США Индия всегда диктует собственные условия и отказывается подчиняться всякий раз, когда требования Вашингтона (относительно ли отношений с Ираном, или поддержки военных интервенций США, предпринимаемых без санкции ООН) противоречат исповедуемым Индией принципам или её интересам.
Вторая причина состоит в том, что службы безопасности Индии слишком хорошо понимают, какой огромный вред Индии в ответ на её шаг может нанести Китай и как мало она сама от него выгадает. Китаю ничего не стоит отправить всего лишь роту солдат на спорную пограничную территорию в Восточных Гималаях, и в отношениях между двумя странами возникнет широкомасштабный кризис, от которого индийская экономика пострадает гораздо сильнее, чем китайская. Отправка полка будет означать начало масштабного столкновения подобного войне 1962 года, в которой Китай одержал убедительную победу (и произошло это в том же районе, где теперь у Китая на руках почти все стратегические козыри). Сверх того, Китай мог бы увеличить военную помощь Пакистану, а если его по-настоящему разозлить, то и сделать запрос (который обязательно будет удовлетворён) на оборудование крупной авиабазы в Пакистане, что одним махом нарушит стратегическое равновесие на всём пространстве Южной Азии.
До сих пор Китай не обнаруживал никакого желания предпринять действия в этом направлении, что и является третьей причиной, по которой Индия демонстрирует сдержанность перед лицом попыток США наладить с ней более близкие отношения. Укрепление китайского военного присутствия в Индийском океане не так значительно, как о том говорится в истерических комментариях, которые появляются в индийских и американских СМИ. В настоящее время китайская программа строительства портов, известная как «жемчужное ожерелье», не имеет военного измерения. Не имеет его и китайско-пакистанский экономический коридор. В пакистанском порте Гвадар (который я посетил в этом месяце и который по замыслу должен стать конечным пунктом экономического коридора) китайского военного присутствия нет. Что до пакистанского военного присутствия, то оно самое незначительное. В Джибути китайцы построили станцию дозаправки кораблей, участвующих в борьбе с пиратством. Но это не военно-морская база. Кстати, такие же станции построили и западные участники операции.
Конечно, в будущем всё это может коренным образом измениться. Но если судить по тому, как дела шли до сих пор, то, на мой взгляд, китайцы не станут проводить более агрессивную военную политику в Индийском океане, если их прежде не спровоцирует на это Индия, а Индия до сих пор подобных действий тщательно избегала. Да и у самого Китая для сдержанности имеются веские причины. Если отвлечься от взаимной заинтересованности Китая и Индии в улучшении экономических отношений, которые будут разрушены войной, китайские военно-морские силы в Индийском океане будут отрезаны от баз на территории Китая далеко превосходящими их по численности военно-морскими группировками США и Индии (как были отрезаны средиземноморские эскадры СССР во времена холодной войны). Индия в состоянии минимальными силами заблокировать морскую торговлю Китая в Индийском океане. С учётом существующих расстояний китайский экономический коридор, проложенный по территории Пакистана, может стать лишь частичной заменой морскому пути из Залива.
Наконец, несмотря на все разговоры о «всепогодной дружбе» между Китаем и Пакистаном, которая де «слаще мёда», несмотря на обещание инвестировать 51 миллиард долларов в пакистанские инфраструктурные проекты, Пекин становится предельно осторожным, когда дело заходит о формировании более тесного военного союза с Пакистаном. Пакистан нужен Пекину как противовес Индии, но у него имеются собственные причины для враждебного отношения к обосновавшимся в Пакистане исламистским экстремистским группировкам и уж совсем ему не хочется, чтобы в результате каких-то атак со стороны этих группировок на Индию (неважно, поддержанных или нет спецслужбами Пакистана) в войну против Индии оказался бы втянут сначала сам Пакистан, а затем и Китай, причём на условиях Пакистана и в его, а не в китайских, интересах. Поэтому Пекин, похоже, гораздо лучше Вашингтона понимает, сколь опасны союзы и как следует остерегаться вовлечения в чужие конфликты.
У Китая и Индии, стало быть, имеются веские причины для дальнейшего соблюдения сдержанности во взаимных отношениях. А всем нам следует надеяться, что так оно будет и впредь. Похоже, что сейчас обе стороны хорошо осведомлены об основных правилах взаимоотношений и «красных линиях», которые не следует переступать. Будем также надеяться на то, что эти правила понимают и в Вашингтоне и что инициатива марта прошлого года была всего лишь следствием избытка жизненной энергии у старших чинов военно-морского флота США, а не предвестником чего-то более серьёзного, с чем всем нам придётся столкнуться в ближайшем будущем.
