Вопреки общепринятому мнению решение Дональда Трампа выйти из Транстихоокеанского партнёрства (ТТП) вовсе не означает, что Соединённые Штаты уходят из Азии или занимают изоляционистскую политику. Принятая в январе 2018 года национальная оборонная стратегия определяет Китай как «стратегического конкурента» и «главный вызов процветанию и безопасности США». В то же время в документе говорится о «свободном и открытом Индо-Тихоокеанском регионе». Соединённые Штаты не уходят из Азии в военном или экономическом плане, а проект неолиберальной глобализации остаётся основной и не подлежащей обсуждению стратегией корпоративной Америки.
При Обаме ТТП было представлено как центральный элемент американского «поворота в Азию». Однако в рамках стратегии сдерживания Китая в соответствии с правилами Вашингтона логика ТТП не вписывается в основные геополитические факторы или даже условия свободной торговли и тарифов. Скорее всего, ТТП будет и дальше оставаться элементом институционализации неолиберальной политики, включая «механизмы разрешения споров», позволяющие корпорациям противостоять государствам и способствовать приватизации публичных активов. Но в условиях растущего торгового дефицита и деиндустриализации поддержка ТТП в ходе предвыборной кампании была бы самоубийственной, что было признано не только Трампом, но и Хиллари Клинтон.
В то время как ТТП начало заниматься рассмотрением жалоб американских корпораций в отношении Китая – прежде всего в области интеллектуальной собственности – партнёрство не затрагивало ряд ключевых вопросов, в том числе валютные манипуляции и инвестиционные субсидии. Более того, поскольку страны-члены ТТП-11 участвовали и всё ещё участвуют в переговорах с Всеобъемлющим региональным экономическим партнёрством (ВРЭП), где присутствует Китай, но отсутствуют США, у КНР мало стимулов для присоединения к ТТП под руководством Америки.
Несмотря на то, что для отдельных государств-членов, несомненно, важно Всеобъемлющее и прогрессивное соглашение о Транстихоокеанском партнёрстве, которое было подписано оставшейся ТТП-11 8 марта, оно вряд ли имеет важное глобальное значение. Даже с включением Японии на ТТП-11 приходится лишь 14% мирового ВВП. У Соединённых Штатов уже есть соглашения о свободной торговле с большинством членов, включая Канаду и Мексику. ТТП-11 продолжает выступать за приём как Китая, так и США, но, несмотря на намёки Трампа в Давосе в январе, в ближайшем будущем присоединение этих двух стран к ТТП-11 маловероятно.
Трамп не выступает против существующих глобальных торговых договоров и институтов из-за их неолиберальных особенностей или негативного воздействия на американских рабочих. Он против того, что там слишком много уступок конкурирующим государствам и фирмам и недостаточно, с его точки зрения, влияния Соединённых Штатов. В условиях хаоса неблагополучного президентства можно разглядеть очертания появляющегося ревизионистского геоэкономического проекта, который соответствует постулатам вышеупомянутой национальной оборонной стратегии и отражает долгосрочные цели правящей элиты США даже после правления Трампа.
Первым этапом этого проекта является одобренный в декабре 2017 года законопроект по резкому снижению ставки корпоративного налога и переходу к территориальной налоговой системе, которая принесёт пользу корпорациям США за счёт их глобальных конкурентов, а также потенциально привлечет значительные инвестиции в США. Второй и гораздо более спорный этап – это демонтаж или пересмотр существующих торговых соглашений посредством заключения двусторонних пактов по типу «разделяй и властвуй», направленных на обеспечение большего доступа для корпораций США, защиты их интеллектуальной собственности и сокращения дефицита торгового баланса страны. Недавнее введение в США импортных пошлин на сталь и алюминий, направленных прежде всего против Китая, предназначено как раз для достижения этих более широких целей.
