Клуб «Валдай»

Мир внимательно наблюдает за президентскими выборами в США, поскольку они будут иметь значительные последствия для глобального управления. У Джозефа Байдена и Дональда Трампа совершенно разные взгляды на то, как следует управлять мировым порядком и как США должны реагировать на свой относительный упадок. Байден стремится восстановить однополярность с идеологическими экономическими и военными блоками, укрепить лояльность союзников и маргинализировать противников. У Трампа более прагматичный подход: он считает, что система альянсов требует чрезмерных затрат и ограничивает свободу дипломатического манёвра, пишет Гленн Дисэн, профессор Университета Юго-Восточной Норвегии. 

Глобальное управление после однополярности 

После Второй мировой войны США заняли привилегированное положение в ключевых институтах глобального управления. Бреттон-Вудские институты и НАТО обеспечили их экономическое и военное доминирование в рамках Запада. После распада Советского Союза Америка попыталась распространить свою либеральную гегемонию на весь земной шар.

Она разработала стратегию безопасности, основанную на глобальном превосходстве, и расширила НАТО. Вашингтон предполагал, что его доминирование смягчит международную анархию и соперничество великих держав, а либеральные торговые соглашения укрепят позиции США на вершине глобальных цепочек создания стоимости. Замена международного права «международным порядком, основанным на правилах», а фактически – на суверенном неравенстве, должно было способствовать американской гегемонии и повысить роль либерально-демократических ценностей.

Однако однополярность оказалась временным явлением, поскольку она зависит от отсутствия соперников, а ценности, становясь инструментами силовой политики, девальвируются. США предсказуемо исчерпывают свои ресурсы и легитимность своей гегемонии, а конкурирующие державы коллективно уравновешивают гегемонистские амбиции Вашингтона путём диверсификации экономических связей, ответных военных операций и развития новых региональных институтов глобального управления.

Холодная война была уникальным периодом в истории, поскольку коммунистические противники Запада были в значительной степени оторваны от международных рынков, а военное противостояние укрепило солидарность альянса до такой степени, что это смягчило экономическое соперничество между капиталистическими союзниками. Однако после холодной войны бывшие коммунистические державы, Китай и Россия, приобрели опыт управления экономическими процессами, и подчинение экономической системе, возглавляемой США, потеряло для них смысл.

Система альянсов также начала приходить в упадок. Раньше США субсидировали европейскую безопасность в обмен на политическое влияние. Однако Вашингтон перенёс свой стратегический фокус в Азию, одновременно требуя, чтобы европейские союзники проявляли геоэкономическую лояльность и не формировали независимые экономические отношения с соперниками – Китаем и Россией. Между тем европейцы стремились использовать механизмы коллективных переговоров через Европейский союз для установления автономии и равноправного партнёрства с США.

Сейчас очевидно, что однополярный момент подошёл к концу. Истощившие силы в неудачных войнах против слабых противников американские военные готовятся к войне против России и Китая и к региональной войне на Ближнем Востоке.

Экономика США борется с непосильным долгом и инфляцией, в то время как социально-экономический спад подпитывает политическую поляризацию и нестабильность. На этом фоне американцы выбирают нового президента в попытке найти новые решения для глобального управления. 

Глобальное управление Байдена: идеология и блоковая политика 

Байден стремится восстановить глобальное превосходство США, возродив систему альянсов времён холодной войны, делящую мир на зависимых союзников и ослабленных противников. Европа в ней противопоставляется России, арабские государства – Ирану, Индия – Китаю и так далее. Инклюзивные международные институты глобального управления ослабляются и заменяются конфронтационными экономическими и военными блоками.

Блоковая политика Байдена легитимируется упрощённой эвристикой. Сложность мира сводится к идеологической борьбе между либеральными демократиями и авторитарными государствами. Идеологическая риторика влечёт за собой требование геоэкономической лояльности со стороны «свободного мира», в то же время способствуя чрезмерно агрессивному и недипломатическому языку. Так, Владимира Путина и Си Цзиньпина в США называют «диктаторами».

Многосторонность приветствуется в той степени, в которой она усиливает лидерство США. Байден менее враждебен ООН и ЕС, чем его предшественник, и при его администрации США вновь присоединились к Всемирной организации здравоохранения и Парижским климатическим соглашениям. Однако Байден не вернулся к ядерной сделке с Ираном и не сократил экономическое давление на Китай, направленное на изменение цепочек поставок. Институты, которые могут сдерживать США – Международный уголовный суд (МУС) и Международный суд (МС) – не пользуются поддержкой ни со стороны Байдена, ни со стороны Трампа.

Ухудшение социально-экономической и политической ситуации в США также повлияет на отношение Байдена к глобальному управлению. Байден по-прежнему будет неохотно заключать какие-либо новые амбициозные торговые соглашения, поскольку проигравшие от глобализации и неолиберальной экономики внутри США переходят в лагерь популистской оппозиции. Он также не будет одобрять соглашения о свободной торговле в тех областях, где Китай имеет технологическое и промышленное преимущество, а его попытки отрезать Европу от российских энергоносителей и китайских технологий ещё больше будут раскалывать мир на конкурирующие экономические блоки.

Более того, Байден также продемонстрировал готовность разрушать промышленность союзников с помощью таких инициатив, как Закон США о снижении инфляции.

 

Глобальное управление Трампа: «Америка прежде всего» и великодержавный прагматизм

Трамп стремится восстановить американское величие за счёт снижения затрат на системы альянсов и гегемонию. Альянсы против стратегических соперников он не считает желательными, если они влекут за собой передачу относительной экономической мощи союзникам. Трамп считает, что НАТО является «устаревшим» пережитком холодной войны, поскольку европейцы должны вносить больший вклад в свою собственную безопасность. С его точки зрения, США, возможно, должны сократить своё присутствие на Ближнем Востоке, а союзники – каким-то образом платить Америке за свою безопасность. Экономические соглашения, например Североамериканское соглашение о свободной торговле (НАФТА) и Транстихоокеанское партнёрство (ТТП), способствовали бы продвижению лидерства США, но при Трампе от них отказались из-за передачи экономических преимуществ союзникам. Трамп не отвергает империализм США, но хочет сделать его устойчивым, обеспечив более высокую отдачу от инвестиций.

Поскольку Трамп менее привержен системе альянсов и не обременён идеологическими догмами, он может применять более прагматичный подход к другим великим державам. Трамп способен заключать политические сделки с оппонентами, использовать дружеский и дипломатический язык, говоря о Владимире Путине и Си Цзиньпине, и даже совершать дипломатические визиты в Северную Корею. В то время как разделение мира по Байдену на либеральные демократии и авторитарные государства делает Россию противником, взгляд Трампа на мир как националистов/патриотов против космополитов/глобалистов превращает Россию в потенциального союзника. Эта идеологическая точка зрения дополняет прагматичные соображения о том, чтобы не толкать Россию в объятия Китая как главного соперника США.

Глобальное управление в этом случае будет утилитарным, а главной целью США станет восстановить конкурентное преимущество по отношению к Китаю. Трамп в принципе склонен чрезмерно обвинять Китай в экономических проблемах Америки. Экономическое давление на Китай имеет целью восстановление технологического/промышленного преобладания США и защиту рабочих мест внутри страны. Экономические националистические идеи отражают идеи американской системы XIX века, в которой экономическая политика основана на «справедливой торговле», а не на свободной торговле. Трамп, по-видимому, ставит под сомнение всю систему безопасности в Европе после холодной войны как дорогостоящую попытку субсидировать Европу, значимость которой снижается. Европа превратила Россию во врага и толкнула её в объятия Китая. Неясная позиция Трампа в отношении НАТО даже побудила Конгресс одобрить законопроект, запрещающий президентам в одностороннем порядке решать о выходе США из НАТО.

США можно считать иррациональным игроком в той мере, в какой они позволяют внутриполитической борьбе влиять на свою внешнюю политику. В 2016 году предвыборный штаб Хиллари Клинтон сфабриковал «Досье Стила» и «Рашагейт», чтобы представить Трампа агентом Кремля. На выборах 2020 года предвыборный штаб Байдена пытался представить скандал с ноутбуком Хантера Байдена российской дезинформационной кампанией и обвинял Россию в выплате наград за убийство американских военных в Афганистане. Эти фальшивые обвинения были направлены на то, чтобы отвлечь внимание общества и заставить Трампа показаться слабым по отношению к России. Всё это окончательно испортило отношения с Россией и даже способствовало нынешнему конфликту на Украине.

И Байден, и Трамп стремятся обратить вспять относительный упадок США в мире, но разница их подходов окажет глубокое влияние на глобальное управление. В то время как Байден стремится восстановить величие США с помощью систем идеологических альянсов, что раздробит глобальное управление на региональные блоки, Трамп будет добиваться выхода из институтов глобального управления, поскольку они истощают ресурсы США и препятствуют прагматичной политике.