Клуб «Валдай»

Шапкозакидательские настроения в отношении Северной Кореи, как правило, основаны на представлениях о внутренней слабости режима, за который не захотят сражаться люди. Однако наши представления о северокорейском обществе поверхностны и деформированы десятилетиями пропаганды американских и южнокорейских СМИ. Военная история изобилует катастрофами, порождёнными верой атакующей стороны в то, что противник – «колосс на глиняных ногах», который «развалится от первого толчка», – пишет эксперт клуба «Валдай» Василий Кашин.

Резкий рост военной напряжённости вокруг КНДР в апреле 2017 года, строго говоря, ничем не отличается от многих других подобных кризисов на Корейском полуострове, происходивших каждые два-три года на протяжении последних десятилетий. Обычно в ответ на совершённые или готовящиеся северокорейские военные испытания, США сосредотачивают в Северо-Восточной Азии дополнительные силы, проводят совместные учения с Южной Кореей и Японией, активизируют давление на КНР с целью добиться введения против Северной Кореи ещё более жёстких санкций.

В ответ КНДР выступает с серией воинственных заявлений, проводит демонстративные пуски ракет, обещает нанести страшный удар по Америке и её союзникам в регионе. Следуют заседания Совета Безопасности ООН, которые вводят или не вводят дополнительные санкции против КНДР. Постепенно военная активность снижается и ситуация на полуострове возвращается к прежнему состоянию.

С военной точки зрения, решение ядерной проблемы КНДР путём ограниченных ударов авиации и крылатых ракет было бесперспективным делом раньше и остаётся таким теперь. Нанесённый администрацией Дональда Трампа удар крылатыми ракетами по аэродрому «Шайрат» в Сирии изменил глобальный контекст северокорейской ситуации и сильно повлиял на ожидания публики и средств массовой информации, но никак не повлиял на суть проблемы. Военный конфликт с КНДР опасен из-за отсутствия возможностей для его локализации и прогнозирования действий противника.

Мы мало знаем о северокорейском стратегическом планировании и взглядах руководства КНДР на будущую войну (за исключением пропаганды). Ни у одной страны нет доверительных каналов для кризисной коммуникации северокорейским лидером Ким Чен Ыном. США, бесспорно, в состоянии победить КНДР. Но нет оснований ожидать, что эта победа будет лёгкой. Горная страна с миллионной армией, высочайшим уровнем милитаризации общества, огромными запасами оружия, развитой системой подземных укрытий и фортификационных сооружений – не самая лёгкая цель.

Видео: В КНДР отмечают День рождения Ким Чен Ира

Шапкозакидательские настроения в отношении Северной Кореи, как правило, основаны на представлениях о внутренней слабости режима, за который не захотят сражаться люди. Однако наши представления о северокорейском обществе поверхностны и деформированы десятилетиями пропаганды американских и южнокорейских СМИ. Военная история с древних времён изобилует катастрофами, порождёнными верой атакующей стороны в то, что противник – «колосс на глиняных ногах», который «развалится от первого толчка». Именно такой катастрофой, кстати, была Корейская война 1950-х.

США не в состоянии помешать погибающей Северной Корее нанести неприемлемый ущерб важнейшим американским союзникам – Южной Корее и Японии. Задача борьбы с мобильными комплексами баллистических ракет средней и малой дальности, составляющими основную ударную силу Корейской Народной Армии, не решена до сих пор. КНДР имеет мощную артиллерийскую группировку, способную нанести удар по агломерации Сеула, где проживают 25 млн. человек, многочисленный сухопутный и морской спецназ, и, в качестве вишенки на торте, неустановленное число атомных зарядов и большие запасы химического оружия.

Все эти доводы были верны десять лет назад так же, как они верны сейчас. Тем не менее, поведение основных участников северокорейской проблемы стало существенно меняться в последние несколько месяцев. США резко усилили своё давление на КНДР и впервые заговорили о возможности «военного решения» северокорейской проблемы. В то же время, Китай, не сформировав пока ясной позиции в отношении КНДР, развернул сильнейшую кампанию по экономическому давлению на Южную Корею, наказывая её за размещение на своей территории американских комплексов ПРО THAAD.

С американской стороны изменение позиции связано с вполне осознанным уже к концу второго срока президентства Барака Обамы полным провалом политики «стратегического терпения» в отношении КНДР, проводившейся с конца 1990-х. «Стратегическое терпение» само по себе было основано на догматических воззрениях об экономической нежизнеспособности северокорейского режима, его неизбежном упадке и крахе, который надо было лишь несколько ускорить мерами экономической войны.

Почему не стоит демонизировать КНДР Константин Асмолов
Северокорейский ракетный потенциал является ушатом воды на горячие головы тех, кто, будучи дезинформирован собственной пропагандой уже более десяти лет заявляет, что северокорейский режим находится на грани краха, вот-вот развалится, и эффективный превентивный удар будет тождественен смене режима, пишет эксперт клуба «Валдай» Константин Асмолов.

Дополнительным бонусом политики постепенного экономического удушения КНДР была возможность использования «северокорейской угрозы» для обоснования развёртывания дополнительных американских войск и вооружений в Северо-Восточной Азии. В реальности это развёртывание было главным образом направлено против Китая.

В политической элите Японии и Южной Кореи немало противников вовлечения в американо-китайское соперничество в Азии на стороне США. Каждый северокорейский ракетный пуск или ядерный взрыв обесценивал их аргументы. Фактор Северной Кореи сыграл свою роль в возрождении японской военной мощи, что, в свою очередь, осложнило китайско-японские отношения. Он же позволял удерживать Южную Корею в орбите союза с США, несмотря на то, что в экономических связях этой страны уже давно доминировал Китай.

Однако уже в 2010 году эта политика исчерпала себя. Фактически курс на «стратегическое терпение» завершился катастрофическим провалом, глобальные последствия которого слабо осознаются в мире. В условиях постоянной экономической войны КНДР смогла в первой половине 2000-х стабилизировать своё экономическое положение и перейти к устойчивому экономическому росту. В обществе начали возрождаться элементы капиталистической рыночной экономики, которые уже при Ким Чен Ыне были практически легализованы. Сельскохозяйственные коммуны раздроблены, промышленность перешла на хозрасчёт и под полный контроль менеджмента, сфера услуг де-факто приватизирована, существенно либерализованы внешнеэкономические связи.

Уже с начала 2010-х КНДР демонстрирует одновременный и весьма быстрый прогресс как в области экономики и уровня жизни населения (который, разумеется, остаётся при этом весьма низким даже в сравнении с бедными районами Китая) и в военной модернизации. Нуждаясь в валюте, КНДР начиная с 1990-х сыграла огромную роль в распространении в мире ракетных и космических технологий. Иранские и пакистанские программы создания баллистических ракет средней дальности, а также иранская космическая программа обязаны своим развитием сотрудничеству с КНДР. Северокорейцы также оказали помощь Ирану в создании новых систем ПВО и новых средств подводной войны. КНДР активно ищет новые рынки сбыта своих ракетных технологий.

Важнейшие северокорейские достижения последних лет – способность производить двухступенчатые твердотопливные баллистические ракеты средней с «холодным стартом» – морского базирования «Пуккыксон-1» и подвижные грунтовые «Пуккыксон-2». КНДР, таким образом, вышла на уровень развития ракетной техники, достигнутый в Китае начала 1980-х годов (с началом лётных испытаний баллистических ракет подводных лодок «Цзюйлан-1» и баллистических ракет средней дальности «Дунфэн-21»).

Такими возможностями в настоящее время обладают четыре из пяти постоянных членов СБ ООН (кроме Великобритании, которая не умеет производить баллистические ракеты) и одна страна вне СБ ООН – Индия. В перспективе продолжение работ в данном направлении неизбежно ведёт к способности производить твердотопливные межконтинентальные ракеты. И именно на такое направление своей работы намекнула КНДР, продемонстрировав на параде в честь дня рождения Ким Ир Сена 15 апреля 2017 года прототипы (или макеты) ракетных комплексов, отдалённо напоминавших российские РТ-2 «Тополь» и китайские DF-31.

Разумеется, создание и, особенно, проведение полного цикла испытаний таких систем потребует ещё многих лет работы и создания новой, весьма дорогостоящей инфраструктуры. Выход столь опасной технологии, позволяющей создавать мобильные стратегические ракетные системы с коротким временем предстартовой подготовки, за пределы узкого круга крупных «ответственных» государств – весьма опасное событие. К этом добавляется неизбежное, при сохранении нынешних тенденций, обретение Северной Кореей через 10-15 лет возможности поразить территорию США – сначала периферийные её части (Гуам, Аляска, Гавайи), а затем и основные населённые районы.

В результате, госсекретарь Рекс Тиллерсон в марте 2017 года вполне обоснованно заявил об отказе от политики «стратегического терпения». Новая политика в отношении КНДР рождается в настоящее время. Насколько можно понять, речь идёт о попытке добиться от Китая согласия на фактическую блокаду КНДР – с прекращением поставок нефти, морской блокадой, прерыванием воздушного сообщения, запретом на экспорт северокорейской рабочей силы и т.п. В качестве последней меры теперь называется ограниченный военный удар. Но, вероятнее всего, он служит последней мерой давления на Китай и едва ли может быть осуществлён на практике.

Политика КНР на Корейском полуострове также переживает период перестройки. На неё влияют ряд традиционных стратегических приоритетов китайской политики в регионе и изменения в политике США. Китай в целом негативно относится к северокорейскому режиму, сильно осложнившему политику Пекина в отношении Южной Кореи и Японии. В то же время, для Китая неприемлем хаотичный демонтаж этого режима, поглощение Северной Кореи Югом и потенциальный выход американских войск на Ялуцзян.

Это не только плохо с военной и внешнеполитической точки зрения. Это чудовищно с точки зрения внутренней политики. Корейская война 1950-53, в ходе которой китайцы одержали тяжёлую победу над войсками ООН во главе с США – повод для национальной гордости и важная часть современного китайского «исторического мифа». Американские и южнокорейские войска в Пхеньяне для китайцев – ничуть не лучше, чем база НАТО в Севастополе для русских.

Как поменяется политический ландшафт Южной Кореи после президентских выборов Георгий Толорая
В Южной Корее и политический класс, и население связаны стереотипом о том, что Северная Корея – общество нестабильное, что это не страна, а бандитское образование, которое не имеет права на существование, а ядерное оружие – тот краеугольный камень, при наличии которого нельзя вести диалог с этой страной. Это вряд ли изменится, а поскольку КНДР вовсе не собирается отказываться от ядерного оружия, прогресс может быть только ограниченным, пишет эксперт клуба «Валдай» Георгий Толорая.

Долгое время Китай проводил политику дозированного давления на КНДР в обмен на учёт своих интересов безопасности в Северо-Восточной Азии со стороны США и их союзников. Эта стратегия также исчерпала себя, как и американское «стратегическое терпение». Точкой перелома здесь стало развёртывание в Южной Корее под предлогом северокорейской угрозы американского комплекса ПРО THAAD, почти бесполезного для обороны Южной Кореи, но дающего США дополнительные возможности для наблюдения за китайским воздушным пространством. Ответом стала экономическая война Китая против Южной Кореи – ограничения на туризм, административное давление на корейский бизнес в КНР и т.п. Данная кампания наложилась на внутриполитический кризис в Южной Корее, что даёт КНР надежду на достижение успеха. Китайцы надеются либо на пересмотр соглашения по THAAD, либо на обязательство Юга не развёртывать дополнительные подобные системы. В случае успеха фактически речь будет идти о признании сферы привилегированных китайских интересов на Корейском полуострове.

Новый стиль поведения администрации президента Дональда Трампа – внезапный удар по сирийской авиабазе в разгар визита в США председателя КНР Си Цзиньпина и угрозы вскоре после этого «в одностороннем порядке» разобраться в КНДР застали китайцев врасплох. Китай пока уходит от каких-либо содержательных шагов и заявлений по корейской проблеме. В настоящее время Пекин вырабатывает собственный ответ на новый стиль поведения США в Северо-Восточной Азии. Видимо, в ближайшее время процесс выработки китайской стратегии будет завершён и Пекин будет заинтересован в её поддержке со стороны России во время визита в КНР Владимира Путина в мае.