Минфин США ввёл очередную серию финансовых блокирующих санкций в отношении российских граждан и юридических лиц. Введение нового крупного пакета ограничений трудно назвать новым явлением. За последние полтора года они превратились в рутину. Тем не менее очередная волна санкций примечательна своими акцентами на отдельные сектора российской экономики, а также на практику применения вторичных санкций против участвующих в обходе американских ограничений компаний в третьих странах, пишет Иван Тимофеев, программный директор Валдайского клуба.
Блокирующие финансовые санкции сегодня можно считать ключевым инструментом ограничительных мер. Их часто называют «таргетированными санкциями», так как они направлены на конкретных лиц или на организации. Такие санкции предполагают запрет американским лицам или лицам в американской юрисдикции вступать в любые экономические транзакции с теми, кто внесён в список заблокированных лиц (SDN).
Активы заблокированных лиц на территории США должны быть заморожены, то есть собственник не может получить к ним доступ до тех пор, пока действуют санкции. А действовать они могут годами и десятилетиями. Кроме того, американцы весьма широко понимают свою юрисдикцию. Транзакция в интересах заблокированной организации может проводиться без участия граждан США, но, если, например, она осуществляется в долларах США и даже косвенно соприкасается с американской финансовой системой, компании и граждане третьих стран могут столкнуться с административным и даже уголовным преследованием со стороны властей США. Иными словами, блокирующие санкции Вашингтона выходят далеко за пределы американской территории. С учётом всё ещё высокой роли американских финансовых институтов в мировой экономике, действие санкций США затрагивает множество стран. Даже бизнес в дружественных России юрисдикциях вынужден серьёзно относиться к угрозе вторичных санкций – то есть к попаданию в список заблокированных лиц за транзакции с уже находящимися в этом списке людьми и структурами. Риск оказаться фигурантами уголовных и административных расследований тоже воспринимается серьёзно. По крайней мере, речь о крупных компаниях, активно участвующих в мировой торговле и финансовых отношениях.
В отношении России блокирующие санкции интенсивно вводятся с 2014 года. После начала специальной военной операции интенсивность их применения существенно возросла. Число заблокированных российских лиц только по исполнительному указу президента США № 14024 от 15 апреля 2021 года приближается к двум тысячам. В эту цифру не входят те активы, которые принадлежат уже заблокированным лицам на 50 процентов и более. Казалось бы, число относительно небольшое. Но в списке заблокированных лиц – внушительное количество системообразующих российских компаний из финансового сектора, высокотехнологичных и промышленных отраслей, добывающего сектора, ОПК и так далее. Цель таких санкций – изолировать российскую экономику от американоцентричных мировых финансов, перекрыть возможности нормальной внешнеэкономической деятельности, нанести максимальный ущерб, заставить пойти на политические уступки по украинскому вопросу и иным вопросам безопасности.
В рамках нового раунда санкций США заблокировано более сотни российских компаний. Их распределение по секторам говорит о сохранении фокуса на предприятиях ОПК и электронной промышленности. Блокирующие санкции ударили по отечественным производителям автомобилей, по добывающему сектору (прежде всего, в добыче угля), металлургам, транспортным и логистическим компаниям, строительной отрасли, геологоразведке, торговым фирмам. Заблокировано два банка. С учётом того, что значительная часть российских банковских активов попала под блокирующие санкции в предыдущие полтора года, данное число не должно восприниматься как малое. В целом секторальное распределение новых блокирующих санкций отражает те приоритеты, которые закреплены в нормативно-правовых документах США. В их числе, например, определения Минфина США во исполнение Указа 14024. Они выделяют сектора российской экономики, компании которых могут быть заблокированы только лишь по основаниям принадлежности к данным секторам. Скорее всего, выбранная линия атаки будет продолжаться и далее. Вашингтон будет вести дело к блокировке всех или почти всех активов в данных секторах.
Интерес также представляет блокирование зарубежных фирм, которые, по мнению властей США, участвуют в обходе санкций в отношении России. В новом пакете выделяются две компании, зарегистрированные в Финляндии. По версии Минфина США, они использовались для поставок в Россию электроники. То же касается и двух компаний из Турции. Развивается практика использования блокирующих санкций в отношении тех фирм из третьих стран, которые нарушают нормы экспортного контроля США. 20 июля текущего года подобным образом было заблокировано четыре компании из Киргизии.
А в более ранних пакетах оказывались компании из Индии, Китая, ряда европейских стран. Примечательно, что в основном это небольшие и недавно созданные фирмы, заточенные на поставки в Россию запрещённых товаров. Впрочем, пока американцы преследуют таким образом далеко не всех. Акцент делается на поставщиков тех товаров, которые США считают приоритетными для контроля. Речь, прежде всего, об электронике.
Вместе с тем новые санкции вряд ли были большим сюрпризом для российских компаний. Теперь они будут работать в той же логике, в какой функционируют и ранее заблокированные фирмы,то есть будут использовать в расчётах национальные валюты, независимые от США и их союзников цепочки поставок и логистические схемы.
Если в прошлом году такая перестройка нередко вызывала шок, то в этом году можно говорить о накоплении опыта адаптации. Такой же опыт накапливается в дружественных странах в среде компаний, работающих с Россией. Если в прошлом году они взвешивали риски и потери, избегая принимать поспешные решения, то в этом они нащупали алгоритмы работы с российскими контрагентами. Конечно, санкции нанесли ущерб и продолжают искажать нормальные рыночные отношения. Но и бизнес продолжает находить альтернативные пути.
Режим западных санкций против России с большой вероятностью сохранится в течение десятилетий. Поэтому вложения в диверсификацию – во многом безальтернативная стратегия.
