14 апреля США при поддержке своих союзников нанесли ракетный удар по объектам вооружённых сил и гражданской инфраструктуры Сирии. Как отметила в интервью ru.valdaiclub.com главный научный сотрудник Института востоковедения РАН Ирина Звягельская, для президента США Дональда Трампа это была возможность продемонстрировать, что он не отступил от своей жёсткой линии в отношении Асада, а для сирийской армии случившееся может стать средством мобилизации.
Что хотели продемонстрировать США нанесением этого удара?
Для президента США Дональда Трампа это такой face saving – с учётом позиции достаточно жёстко настроенного его окружения. Это возможность показать, что он не отступил от своей достаточно жёсткой линии в отношении Асада.
Предлог, прямо сказать, сомнительный, потому что не было проведено объективного независимого расследования [в отношении химической атаки]. Судя по всему, это была действительно провокация с использованием химического оружия.
Но особого предлога никто и не искал.
Какой может быть реакция России на этот инцидент?
Россия попытается не обострять ситуацию предельно. Думаю, мы будем действовать в политическом поле, активно действовать в ООН – мы будем использовать те каналы, которые у нас есть.
Думаю, в плане военной реакции Россия проявит сдержанность. Тем более что наши средства ПВО, [стоящие на вооружении сирийской армии], смогли перехватить значительное количество ракет, и это тоже показатель нашей силы, показатель того, что мы достаточно эффективно можем защитить небо Сирии.
Помимо США в ударах участвовала Великобритания и Франция. Кто может ещё присоединиться к коалиции?
Есть государства, которые одобряют и будут одобрять эти удары. И Германия, и Турция уже одобрили [действия США и их союзников], появятся и другие государства, которые будут делать это открыто. Некоторые открыто этого делать не станут, но на самом деле они относятся к происходящему с пониманием.
Я полагаю, что это не означает расширения коалиции: просто мы имеем дело с теми государствами, которые с самого начала были настроены против Асада и которые недовольны, как произошло изменение соотношения сил в Сирии, недовольны тем, что он контролирует сейчас значительно большие территории, чем можно было себе представить сравнительно недавно. И руководствуясь этими соображениями, эти государства поддерживают то, что происходит. Но это не означает, что они будут непосредственно в этом участвовать.
Как случившееся повлияло на боеспособность сирийских правительственных войск?
Сирийская боеспособность подорвана особо не была. И сирийское руководство может обратить это в свою пользу: вот, смотрите, мы подверглись нападению трёх крупнейших стран, выстояли, доказали эффективность защиты Сирии. Это может стать средством мобилизации.
Как это влияет на возможность достижения мирного договора по Сирии?
То, что произошло, на вероятность достижения мирного договора влияет плохо. В отсутствие реального повода, это будет рассматриваться оппозицией как прямое давление на Асада, что увеличит их требования.
С ними и раньше было трудно иметь дело. Но сейчас, когда крупнейшие державы демонстрируют своё отношение к Асаду, своё стремление ослабить его режим, оппозиция, несомненно, будет подходить к переговорам с ещё большими запросами. С её стороны мы увидим большую неуступчивость, большее желание получить то, чего она бы не получила при другом раскладе.
