Трёхсторонний саммит в Тегеране: как будет развиваться Астанинский процесс?

Саммит глав государств – гарантов Астанинского процесса содействия сирийскому урегулированию в Тегеране показал, что Иран и Россия не собираются отменять свои планы по поддержке сирийского правительства в возвращении Идлиба, хотя и стараются не раздражать Турцию и учитывать её соображения безопасности. Президент Ирана Хасан Роухани и его российский коллега Владимир Путин чётко обозначили свои позиции, отвергнув предложение президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана о включении в заключительное заявление саммита формулировку о «прекращении огня».

7 сентября президенты Ирана, России и Турции провели трёхсторонний саммит в Тегеране, чтобы обсудить последние события в Сирии и координацию усилий по поиску политического решения сирийского кризиса. Саммит состоялся в критический момент войны в Сирии, поскольку сирийское правительство при поддержке своих союзников в лице России и Ирана готовится освободить последний крупный оплот повстанцев на северо-западе провинции Идлиб.

Анкара, которая, согласно предыдущим соглашениям в рамках Астанинского процесса, отвечала за обеспечение прекращения огня в одной из четырёх зон деэскалации в Идлибе, выступала против любых военных действий сирийской армии, считая, что такой шаг приведёт к «гуманитарной катастрофе», которая может негативно повлиять на обстановку в Турции, граничащей с этой сирийской провинцией.

Фактически обеспокоенность Анкары в связи с нынешней ситуацией в Идлибе связана с пребыванием в Турции более 3 миллионов сирийских беженцев, и любая серьёзная эскалация в Сирии может привести к новой волне беженцев, бегущих в Турцию. Анкара вряд ли способна принять их у себя, особенно учитывая продолжающийся экономический кризис, вызванный давлением со стороны США. С другой стороны, в геополитическом плане Турция прекрасно понимает, что с возвращением Идлиба правительство Асада забивает последний гвоздь в гроб поддерживаемых Турцией группировок повстанцев, действующих в этом районе. Это в свою очередь может существенно ограничить желаемую зону влияния Анкары в северной Сирии.

Сирийско-сирийское примирение: между Астаной и Женевой Александр Аксенёнок
Время покажет, возможен ли между США и Россией широкий диалог о политическом будущем Сирии после ДАИШ и о том, как подвести самих сирийцев к действительному национальному примирению на базе разумных компромиссов. Формула «ни победителей – ни побеждённых» более всего соответствует арабским историческим традициям и менталитету.

Однако саммит в Тегеране показал, что Иран и Россия не собираются отменять свои планы по поддержке сирийского правительства в возвращении Идлиба, хотя и стараются не раздражать Турцию и учитывать её соображения безопасности. Президент Ирана Хасан Роухани и его российский коллега Владимир Путин чётко обозначили свои позиции, отвергнув предложение президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана о включении в заключительное заявление саммита формулировку о «прекращении огня». В то же время саммит показал, что с учётом нынешней ситуации в Сирии, где правительство Асада берёт верх над повстанцами, Анкара не состоянии оказать давление на Тегеран и Москву, чтобы склонить их к своей точке зрения.

В результате, похоже, Турция вынуждена принять позицию России и Ирана относительно неизбежности использования военного варианта для борьбы с террористическими группами в Идлибе. Но в то же время Москва и Тегеран попытаются облегчить озабоченность Анкары, разработав меры по минимизации человеческих издержек предстоящей операции.

В этом ключе партнёры по Астанинскому процессу, как ожидается, будут работать над тремя основными мерами по предотвращению страшной «гуманитарной катастрофы» в Идлибе: во-первых, необходимо ускорить процесс отделения террористических групп от умеренной оппозиции; во-вторых, будут предприняты попытки достичь ряда договорённостей с вооружённой оппозицией, не связанной с террористами, чтобы повстанцы сложили оружие и достигли компромисса с Дамаском; в-третьих, необходимо активизировать переговоры с сирийским правительством о предоставлении оппозиции определённых стимулов для компромисса. Эти стимулы будут включать такие меры, как объявление всеобщей амнистии для тех членов оппозиции, которые не участвовали в террористической деятельности.

Хотя в нынешней ситуации Турция несёт основную нагрузку за выполнение первой задачи, Россия может использовать свой прошлый опыт, чтобы обратиться к оппозиционерам и оказать посредничество для достижения компромисса между ними и Дамаском, как это удалось в ходе недавней кампании сирийской армии на юге. Кроме того – как Тегеран, так и Москва могут использовать свои рычаги давления на Асада для выполнения третьей задачи.

Учитывая вышеизложенное, в результате саммита в Тегеране сирийская армия и её союзники, скорее всего, будут использовать более осторожный подход в отношении военной операции в Идлибе, но это не означает, что военная кампания свёртывается. Наиболее вероятным сценарием в настоящее время является поэтапная военная операция и одновременное применение силы и дипломатии, чтобы предоставить оппозиции реальный шанс выжить, не отказываясь при этом от борьбы с террористическими группировками, которая всегда была основной целью Астанинского процесса.

Наконец, стоит отметить, что благодаря давлению США на Иран, Россию и Турцию Астанинский процесс, который первоначально был направлен на поиск решения сирийского кризиса, похоже, способствует развитию сотрудничества между тремя странами в других областях. Это было особенно заметно на двусторонних встречах глав государств в Тегеране, где обсуждались такие вопросы, как ведение расчётов в торговле в национальных валютах, а также другие формы экономического сотрудничества. Хотя ещё слишком рано судить о том, получит ли Астанинский процесс антиамериканский вектор развития, у него есть реальный потенциал стать новой движущей силой для расширения сотрудничества между Ираном, Турцией и Россией.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.