Движение Большой Евразии к большей внутренней целостности не может осуществляться в рамках лидерской модели, свойственной всем международным институтам прошлого. Именно здесь расположены три из четырёх важнейших держав современного мира – Россия, Индия и Китай, – и каждая из них уравновешивает других, что является гарантией против формирования неравноправной модели отношений, пишет Тимофей Бордачёв, программный директор Валдайского клуба.
Складывается впечатление, что российская внешняя политика реализуется сейчас при полном понимании того, что взаимодействие с наиболее важными для нашего развития и стабильности в Евразии партнёрами не может находиться в зависимости от динамики конфликта между Россией и Западом. Укрепление естественных экономических связей с ближайшими дружественными соседями, предотвращение угроз со стороны радикальных религиозных течений, стабилизация положения на направлении «Север – Юг», развитие экономического партнёрства с Китаем, Индией и другими странами мирового большинства, укрепление новых международных объединений в Евразии и за её пределами – всё это задачи, имеющие для достижения целей развития России и её безопасности значение не меньшее, чем исход противостояния на западном направлении. Более того, все они развивались и продвигались в национальной внешней политике задолго до обострения конфликта с США и Европой, хотя и получили новый импульс от связанных с ним изменений. Тем более было бы неправильно думать, что в случае, если этот импульс станет слабее, текущие приоритеты внешних связей России также изменятся.
В свете этого для России сейчас исключительно важно выстраивать стратегию на евразийском направлении и за его пределами без зависимости от того, как скоро будут достигнуты цели специальной военной операции (СВО) на Украине, а также общие задачи в области европейской безопасности, сформулированные официально в конце 2021 года. Расширение БРИКС уже становится важнейшим делом российского председательства в этом объединении, начавшегося с января 2024 года. Укрепление механизмов сотрудничества в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), максимальное использование возможностей, заложенных в природе СНГ, развитие евразийской экономической интеграции в новых условиях и её взаимодействие со странами АСЕАН формируют повестку Большой Евразии.
Большая евразийская стратегия России формируется под воздействием нескольких базовых факторов.
Во-первых, она не может развиваться в отрыве от того, как в Москве видят новый, более справедливый международный порядок. Он основан на уважении международного права и суверенного равенства государств, не допускает исключительных возможностей для одного государства или группировки. Большая Евразия в силу своего геополитического положения является самым прочным материальным фундаментом такого порядка, поскольку расположенные здесь государства естественным образом рассматривают безопасность соседей как часть своей собственной. Это не может быть свойственно США и Западной Европе, поскольку их положение является изолированным географически, что допускает строительство разделительных линий и проведение политики, направленной на разжигание конфликтов за пределами узкого сообщества стран Запада.
Во-вторых, сотрудничество в Большой Евразии неизбежно опирается на глобальные структуры нового международного порядка, среди которых центральное место занимает БРИКС, чьё расширение стало самым главным международным событием 2023 года. В период своего председательства в группе России предстоит если не связывать формально, то рассматривать в комплексе вопросы, касающиеся развития БРИКС и укрепления международного сотрудничества в Большой Евразии. Общая стратегическая миссия БРИКС – укрепление суверенитета стран мира и повышение степени демократичности международной политики – отвечает задачам взаимодействия в евразийских организациях и форматах. При этом российская дипломатия будет, по всей видимости, учитывать те ограничители, которые существуют у ряда новых стран БРИКС, а также евразийских государств в связи с их отношениями со странами Запада. Не все участники регионального сотрудничества являются настолько крупными и могущественными державами, чтобы быть неуязвимыми для давления со стороны США и Европы. Отчасти такой уязвимости способствует и наследие периода перехода от советской экономической модели к рынку, в рамках которого у некоторых стран СНГ возникли особые связи с Западом и зависимости от него.
В-третьих, движение Большой Евразии к большей внутренней целостности не может и никогда не сможет осуществляться в рамках лидерской модели, свойственной всем международным институтам прошлого. Именно здесь расположены три из четырёх важнейших держав современного мира – Россия, Индия и Китай, – и каждая из них уравновешивает других, что является гарантией против формирования неравноправной модели отношений. К сожалению, природа международной политики такова, что крупные государства неизбежно стремятся к тому, чтобы «национализировать» в своих интересах общие институты и механизмы управления на глобальном и региональном уровне. Рассчитывать мы можем только на баланс между ними, который делает достижение лидерства кем-то одним невозможным. В Большой Евразии такой баланс имеет наиболее убедительную основу, что должно успокаивать средние и малые страны по поводу того, что их внешняя политика не будет испытывать на себе диктата крупного игрока, которому нет альтернативы. Пока многие из средних и малых стран Евразии обращаются также к внешним державам, например, к США, чтобы подчеркнуть свою самостоятельность в отношениях с большими соседями. Однако по мере истощения ресурсов Запада и перехода его к более эгоистическому поведению такая стратегия будет иметь под собой всё меньше прагматичных оснований. Российская политика в Большой Евразии тем не менее всегда будет способна учитывать разнообразие интересов и ценностей региональных партнёров, опираться на их суверенитет и исходить из того, что право на самостоятельные решения является главной ценностью того, что мы называем мировым большинством.
И наконец, для российской политики в Большой Евразии останется важной кропотливая работа по практическому сопряжению разных форм институционального и неформального взаимодействия стран региона. В силу своего географического положения Россия присутствует в большинстве региональных форумов и форматов, а её дипломатический опыт включает разные виды сотрудничества в их рамках. Развиваются связи между Евразийским экономическим союзом и Китаем, продвигающим инициативу «Пояс и путь», более разнообразной становится повестка ШОС, занимает свою уникальную нишу Организация договора о коллективной безопасности. При этом другие крупнейшие евразийские державы – Китай и Индия – не располагают потенциалом для создания интеграционных объединений, сравнимых по степени взаимной открытости с ЕАЭС. Это страны, у которых нет, за малыми исключениями, формальных союзников, – «одинокие планеты» мировой политики. Это может рассматриваться как вызов, поскольку означает отсутствие привычки к ограничению своих возможностей, но может видетьсяи позитивным, поскольку не ведёт к созданию в Большой Евразии закрытых интеграционных объединений или тесных союзов. Задача, которая неизбежно будет присутствовать в деятельности российской дипломатии, – «сопряжение» их национальных интересов и динамики развития структурированных форм международного сотрудничества в огромном регионе.
В целом богатство и многообразие повестки взаимодействия стран Большой Евразии создаёт для России огромное количество перспективных направлений внешней политики, которые не зависят напрямую от динамики нашего конфликта с Западом. Практические успехи здесь станут в ближайшие годы важным стимулом достижения евразийскими странами национальных целей развития и становления нового международного порядка, в котором не будет места диктату и разделению государств на привилегированную группу и эксплуатируемое большинство.
