Трудно сказать, куда приведут нынешние санкции США против Ирана. Кажется, Иран справится с той болью, которую они причиняют. Он утешит себя надеждой, что Трамп не будет переизбран.
Безусловно, санкции – весьма модный ныне тренд, хотя они редко дают желаемые (или по крайней мере заявленные) результаты. Складывается впечатление, что некоторые западные лидеры проецируют свои собственные методы поведения на другие страны. Например, у меня есть друг, очень умный бизнесмен, который был уверен, что Россия уйдёт из Крыма после того, как Соединённые Штаты и их европейские союзники нанесут России экономический ущерб. Друг этот из богатой западноевропейской страны и известен своим прагматичным подходом к финансам. Я сказала ему, что не думаю, будто санкции, пусть даже весьма суровые, повлияют на политику Москвы, ибо Крым и Украина являются делом принципа для российского правительства. А он просто спроецировал свои собственные взгляды о финансовой безопасности на эту политическую проблему.
Если экономический рост в США упадёт на долю процента, это может вызвать панику. Однако иранцы и русские в этом плане живут в другом мире. Я не говорю, что они не страдают от санкций. Конечно, они хотят иметь нормальные экономические отношения, материальный комфорт и так далее. Но они более привычны к трудностям. Потому я сомневаюсь, что иранцы отступят и будут реагировать в соответствии с расчётами Вашингтона. Тактика Трампа рассчитана не на иранцев, а на нью-йоркских магнатов недвижимости. Возможно, иранцы – вопреки логике – будут проявлять ещё меньше желания вести переговоры по мере ухудшения ситуации в стране.
В целом сложно предсказать, что ждёт Иран. Достаточно вспомнить, что даже накануне исламской революции 1979 года ни ЦРУ, ни КГБ не могли даже представить, что шах будет свергнут. До последней минуты их резиденты слали донесения, что правительство шаха удержится у власти.
Стоит ещё раз подчеркнуть, что применение санкций в отношении целых стран сомнительно с моральной точки зрения, потому что больше всего страдает население, а не лидеры. В этом может убедиться любой, кто знаком с гражданами стран, которые испытывают трудности с обеспечением своих семей, потому что более сильная держава пытается нанести им экономический урон – часто ради голосов и экономических выгод у себя дома, причём несмотря на заявления о высоких принципах. И ради чего всё это делается: если вы голодаете, то должны свергнуть правительство, которое нам не нравится. В случае с Ираном такой манёвр представляет собой трагикомический, абсурдный цикл: мы свергаем лидера, который нам не нравится, затем приводим к власти того, кто нам нравится – до тех пор, пока он нам не надоест, затем свергаем его, США снова наказывают нас, мы поднимаем восстание и так далее, и тому подобное. Санкции против Ирана были введены ещё в 1950-х годах, при правительстве Мохаммеда Мосаддыка (премьер-министр Ирана с 1951 по 1953 год, свергнут в результате переворота – прим. перев.).
Отношения Ирана с США в более широком историческом контексте
История американо-иранских отношений имеет глубокие корни, связанные с колониализмом. Большая часть проблем Ирана, который когда-то был близким союзником США, как Саудовская Аравия сегодня, заключается в том, что нефть была обнаружена в Иране слишком рано, за несколько десятилетий до открытия месторождений в Саудовской Аравии. Нефть стала добываться в Иране в конце колониальной эпохи, в начале XX века, когда Британия фактически диктовала остальному миру, что делать. Только после Второй мировой войны США заключили крупную нефтяную сделку с саудовцами, а к тому времени мир стал совсем иным: Британская империя канула в лету. И США сделали удивительную вещь: они согласились предоставить Саудовской Аравии доходы в расчёте 50/50. Можно спорить, что это решение является одной из главных причин нынешнего сохранения американо-саудовского альянса, несмотря на множество разногласий. Но оно заложило прочную основу этого альянса.
Британцы со своей стороны продолжали забирать почти все доходы от иранской нефти, и после войны, когда ситуация в мире радикально изменилась, британцы по-прежнему отказывались приспосабливаться. Иранцам даже запретили доступ к бухгалтерским книгам. Однако они стали проявлять настойчивое любопытство, особенно в свете той прибыли, которую получала Саудовская Аравия от сделки с США. С точки зрения Лондона, если вы заключили выгодную сделку с диктатором, то последнее, что вам нужно – это демократическое правительство, которое может пересмотреть сделку. Итак, вред порождает вред, и англичане делали всё возможное, чтобы помешать развитию любого демократического процесса в Иране. Поначалу США сопротивлялись британской политике, но Черчилль ловко привлёк американцев на свою сторону, разыгрывая коммунистическую карту, убедив их в том, что Мосаддык – коммунист. Можно сказать, что американцы стали соучастниками преступления (в расчёте на солидные финансовые потоки в случае контроля над страной и прежде всего иранской нефтью). Таким образом, ЦРУ организовало свержение Мосаддыка и приход к власти более дружественного авторитарного режима. Напряжённость росла на протяжении десятилетий, и наконец в 1979 году разразилась революция, а США и Великобритания после всех своих махинаций полностью потеряли Иран.
В некотором смысле иранцы до сих пор вынуждены расплачиваться за то, что в своё время требовали более справедливых условий сделки. Конечно, есть и другие проблемы – Йемен, Ливан и так далее, но я часто задаюсь вопросом, не является ли основной причиной нынешнего антагонизма случайная последовательность исторических событий, которые заложили ядовитую «колониальную» основу для ирано-британских, а затем ирано-американских отношений.
