1 апреля на Корейском полуострове стартовали совместные учения вооружённых сил Республики Кореи и США. Полевые учения Foal Eagle, комбинированные с командно-штабными играми и компьютерными симуляциями Key Resolve, считаются одними из крупнейших в мире. В этом году в Foal Eagle примут участие 11,5 тысяч американских и 290 тысяч южнокорейских военнослужащих.
Ежегодные большие манёвры уже давно стали неотъемлемой частью военно-политического цикла на Корейском полуострове и почти всегда вызывают весеннее обострение: Северная Корея считает их репетицией вторжения и разражается воинственной риторикой, грозя ответить сокрушительным ударом. Именно по такому сценарию развивались события во время прошлогодних американо-южнокорейских учений. Многие тогда даже начали всерьёз опасаться, что достаточно одной искры и ситуация выйдет из-под контроля. Однако в этот раз есть основания думать, что всё пройдёт гораздо спокойнее. Сеул и Вашингтон приняли ряд мер к тому, чтобы нынешние учения выглядели менее провокационно.
Во-первых, был изменен график учений. Их передвинули на апрель, чтобы они не совпали с Олимпийскими и Паралимпийскими зимними играми. Кроме того, вдвое сокращён срок учений Foal Eagle – до одного месяца вместо двух в прошлом году.
Во-вторых, в этот раз к манёврам не будут привлекаться так называемые «стратегические активы» – атомные суперавианосцы, атомные ударные подводные лодки и бомбардировщики дальнего радиуса действия, способные нести ядерное оружие. Прошлой весной все эти компоненты американской мощи – во главе с авианосцем «Карл Винсон» – были представлены на учениях и, более того, широко рекламировались. Правда, в этом году в учениях будет участвовать экспедиционная ударная группа (Expeditionary Strike Group), ведомая десантным ударным кораблём Wasp, на борту которого находятся новейшие истребители F-35. Но всё же это не авианосная ударная группировка.
Нет в этом году и заявлений об отработке союзниками «обезглавливающих ударов» – операций, направленных на уничтожение высшего руководства КНДР. В общем, несмотря на официальные заявления Пентагона о том, что учения пройдут «примерно в тех же самых масштабах, что и ранее», де-факто их размах заметно снижен.
Пхеньян пока не делал резких публичных заявлений, осуждающих манёвры и грозящих ответными мерами. Такая сдержанность вполне ожидаема. Когда Ким Чен Ын встретился в начале марта со спецпосланниками южнокорейского президента, он, как сообщалось, фактически дал согласие не рассматривать учения в качестве препятствия для начала переговорного процесса. Это можно рассматривать как одностороннюю уступку со стороны Северной Кореи: получается, что Пхеньян уже больше четырёх месяцев (с конца ноября прошлого года) не осуществляет запусков ракет и ядерных испытаний, в то время как противоположная сторона всё же проводит военные приготовления, хотя и в несколько усечённом формате.
Всё это вполне укладывается в логику дипломатического наступления, которое Пхеньян в последнее время развернул на всех фронтах. Можно с уверенностью предположить, что период сравнительного миролюбия на полуострове продлится как минимум до конца апреля, когда состоится межкорейский саммит Ким Чен Ына и Мун Чжэ Ина. Кульминацией, безусловно, должна стать встреча с Кима с Дональдом Трампом предположительно в конце мая, хотя пока нет полной уверенности, что она состоится.
Если дело всё же дойдёт до прямых переговоров между КНДР и США, то вопрос американо-южнокорейских военных учений и в целом военного присутствия США на юге Кореи наверняка будет одним из главных. Вряд ли Пхеньян согласится пойти на существенные уступки по своей ракетно-ядерной программе, если американцы не проявят готовности к снижению своей военной активности на Корейском полуострове. Полное прекращение учений, равно как и полный вывод американских баз с полуострова, маловероятны, поскольку это фактически означало бы конец военно-политического альянса США и Республики Корея. Однако можно обсуждать компромиссные варианты, такие как сокращение масштабов учений или даже вывод из Южной Кореи части американских контингентов. Например, один их вариантов может заключаться в полном уходе из Южной Кореи американской 8-й армии. Это соответствует интересам не только Пхеньяна и Пекина, но и Сеула. Левопрогрессивные силы, которые сейчас находятся у власти в Южной Корее, без особой любви относятся к военному присутствию США на территории страны, в том числе и потому что американские военнослужащие фактически пользуются правами экстерриториальности, ставя под сомнение полноценность суверенитета Республики Корея.
Идея возвращения из Кореи домой американских солдат вполне может понравиться Трампу, который может подать её как реализацию своего предвыборного обещания сократить расходы Америки на защиту союзников. Кроме того, не секрет, что в случае начала большой войны на Корейском полуострове 8-й армии США в Южной Корее фактически уготована роль жертвенного агнца (так называемая концепция tripwire force).
С развитием северокорейского ракетно-ядерного арсенала потенциальная судьба американских подразделений, большинство из которых сконцентрированы в Camp Humphreys (крупнейшая военная база США за рубежом), становится ещё более незавидной. Поэтому Трамп может мотивировать решение о выводе 8-й армии необходимостью устранить возрастающий риск для военнослужащих и членов их семей.
