55 лет Карибскому кризису и угроза ядерной войны сегодня

В календаре исторической памяти отмечено очень важное событие: 55-летняя годовщина Карибского кризиса. 8 сентября 1962 года в рамках секретной операции Вооружённых сил Советского Союза под кодовым названием «Анадырь» на Кубу была доставлена первая партия ракет Р-12. За ней последовали другие.

4 октября на Кубу были доставлены и ядерные боеголовки к этим ракетам. Вскоре об этом стало известно американцам благодаря фотоснимкам с самолёта-разведчика У-2. Наиболее известные кадры с фиксацией советских ракет были добыты в ходе полёта 14 октября. После этого в течение двух недель эскалация событий развивалась настолько быстро, что мир впервые был поставлен перед реальной угрозой ядерной войны.

К счастью (и благодаря откровенным уступкам Советского Союза, давшего своё согласие на вывод ракет с Кубы), угроза войны тогда была преодолена. С тех пор Карибский кризис вошёл во все учебники как по истории международных отношений, так и по принятию политических решений. Работа кризисного штаба президента Кеннеди стала классическим примером, который до сих пор изучают в университетах по всему миру.

Карибский кризис приобрёл принципиальную важность ещё и потому, что он оказался очень чётким психологическим и политическим водоразделом в отношении применения ядерного оружия. После него стало окончательно ясно, что реальное использование ядерного оружия не может быть ограничено одним или несколькими ударами, а практически гарантирует масштабный залп с обеих сторон конфликта. Что в свою очередь приведёт к взаимному уничтожению как США и СССР, так и всего мира в целом. Теоретическая модель «ядерной зимы» как глобальный итог взаимного залпа получила практически всеобщее признание, и её немногочисленные критики были крайне маргинализированы с точки зрения академического мейнстрима. Большинство же учёных настойчиво продвигало идею невозможности ядерной войны, поскольку она влечёт за собой конец человеческой цивилизации.

Политики обеих супердержав, как показал Карибский кризис, тоже оказались не готовы к многомиллионным жертвам со стороны собственного населения в течение нескольких часов обмена ядерными ударами. В результате роль ядерного оружия принципиально изменилась. Вместо реального оружия прорыва в рамках фронтовой (или даже армейской) операции (вспомним, к примеру, учения на Тоцком полигоне в 1954 году) ядерное оружие превратилось в исключительно виртуальный инструмент сдерживания противоположной стороны. Реальные же войны планировались и велись так, как будто бы ядерного оружия не существовало (США во Вьетнаме, СССР в Афганистане и другие). В этом и был главный урок Карибского кризиса.

Этот изменившийся характер ядерного оружия привёл в течение последовавшего за Карибским кризисом десятилетия и к формированию доктрины так называемого «негативного сдерживания», когда главной гарантией неприменения ядерного оружия стало считаться отсутствие сил и средств для отражения залпа со стороны противника. Итогом этой доктрины стало подписание советско-американского договора о практическом запрещении противоракетной обороны в 1972 году.

В итоге даже в период новой жёсткой эскалации холодной войны в первой половине 1980-х годов при Рейгане вопрос о реальном применении ядерного оружия «здесь и сейчас» не поднимался. Хотя, впрочем, имеется достаточно исторических свидетельств в пользу того, что один из сценариев масштабных учений НАТО Able Archer в 1983 году предусматривал (в зависимости от реакции Советского Союза) их использование как ширму для нанесения реального ядерного удара американцами по территории СССР. Но эти планы Рейгана были снивелированы его европейскими союзниками, не желавшими становиться побочной жертвой американской ядерной войны. И в этом тоже заслуга наследия Карибского кризиса.

Северная Корея – США. Что случится, если войны не будет? Ричард Лахманн
Но если войны не будет, что тогда случится? Вероятнее всего, ничего. Северная Корея продолжит совершенствовать свои ракеты и ядерные вооружения, а США придётся научиться жить с этим новым балансом страха и террора в Азии, как они научились мириться с ядерным и ещё более могущественным Китаем, а до этого – с Советским Союзом.

Впрочем тот же Рейган стал первым искать пути к возможности победы в масштабной ядерной войне и, соответственно, к обратной трансформации ядерного оружия из виртуального в реальное. Достичь этого предполагалось путём переноса гонки вооружения в космос в рамках программы «Стратегическая оборонная инициатива» (Strategic Defense Initiative), получившей ёмкое неформальное название «Программа звёздных войн».

Далее, уже после окончания холодной войны, американцы стали искать новые варианты преодоления ситуации гарантированного взаимного уничтожения в ядерной войне. Решение было найдено в отказе от доктрины негативного сдерживания и создании мощной противоракетной обороны, способной отразить ответный залп противника. Тем самым американцы развязывали себе руки для собственного первого залпа, которым уничтожалась значительная часть ядерного арсенала противника, а ослабленный ответный залп отбивала система ПРО. В результате американцы оказывались способными нанести противнику непоправимый ущерб, а сами его избегали. Практическим итогом таких подходов стал выход США из договора по ПРО на рубеже 1990–2000 годов и начало принятия ими на вооружение элементов глобальной противоракетной обороны в Арктике, Европе и в Тихом океане.

Следующим шагом к демонтажу «карибского наследия» в ядерной политике США стало резкое изменение политической ситуации в мире после украинского кризиса. В ходе сценариев его возможной эскалации не исключалось (не исключается) и прямое военное столкновение НАТО и России на европейском театре военных действий (ТВД), которое в свою очередь могло бы перерасти в «ограниченную» ядерную войну на том же европейском ТВД.

Предполагалось, что потенциальный ядерный конфликт США/НАТО с Россией может развиваться по двум сценариям. Первый – это масштабный залп (порядка 10 тысяч мегатонн суммарного тротилового эквивалента выпущенных зарядов), и здесь либо наступает ситуация гарантированного взаимного уничтожения, либо американцы отбиваются с помощью ПРО, о чём говорилось выше. Другой же сценарий состоит в том, что обе стороны проводят ограниченный залп или серию единичных ударов (порядка 100 мегатонн суммарного заряда) и удерживают себя от полномасштабного залпа всем имеющимся арсеналом. В этом случае ядерное оружие превращается в инструмент фронтовой операции (или – максимум – стратегической операции на ТВД) без глобальных последствий. Здесь же в силу ограниченности залпа в разы возрастают шансы американской ПРО на эффективное отражение удара.

В пользу серьёзного практического внимания со стороны США к разработке именно такого сценария свидетельствует и начавшаяся программа по модернизации американских ядерных бомб Б-61, которые сбрасываются с самолёта. Для глобального 10000-мегатонного залпа эти бомбы имеют вторичное значение, и основной акцент там будет сделан на межконтинентальные ракеты. В рамках же фронтовой операции роль ядерного бомбометания с самолётов наоборот возрастает и в силу гибкости оперативной обстановки может приобрести приоритетный характер.

Наконец, совершенно новое измерение ядерного конфликта получило свою актуальность в последние месяцы в ходе эскалации ситуации вокруг КНДР, во многом спровоцированной президентом США Дональдом Трампом. Прошедшая на днях новая серия ракетных и ядерных испытаний КНДР делает нынешний юбилей Карибского кризиса не только академическим событием, но и ставит на практическую повестку дня вопрос о том, что «карибское наследие» о необходимости всеми силами избегать ядерной войны уже полностью утрачивает своё значение.  

Специфика возможных сценариев ядерной эскалации корейского кризиса состоит в том, что здесь речь будет идти не о масштабном ядерном столкновении США и России с глобальными последствиями, а о столкновении США с гораздо более слабой по сравнению с ними ядерной державой – КНДР. В результате в «ядерном дискурсе» в США с весны 2017 года делается особый акцент на «единичном использовании» (single use) ядерного оружия в корейском конфликте. Понятно, что в случае военного нападения США на Северную Корею со стороны КНДР единственная возможность сопротивления состоит в ответе в виде нанесения ядерного удара по союзникам США в регионе. В первую очередь – по Сеулу. Для этого, в принципе, даже не нужны средства доставки, и для поражения Сеула, расположенного практически на границе с КНДР, северокорейцам достаточно будет взорвать ядерный заряд на своей территории вблизи границы со столицей Юга. Другой возможный вариант ответа/возмездия со стороны КНДР – удар по Японии, и в самом идеальном случае – удар по Гуаму. Американцы же после этого практически гарантированно стирают КНДР с лица земли (возможно, даже не прибегая к помощи ядерного оружия, а используя конвенциальную огневую мощь).

И в этом контексте особый интерес вызывают дискуссии в военных кругах США о том, что такое единичное применение ядерного оружия со стороны КНДР представляется американцам как минимум вполне допустимым, а то и – более того – даже желательным. Во-первых, после этого они получают полную свободу действий в отношении КНДР. А во-вторых, что гораздо более важно, в мире исчезает табу на использование ядерного оружия как важнейший элемент мирового порядка после Карибского кризиса. И сломают это табу не американцы, а северокорейцы. А вот уже после этого у остальных ядерных держав будут развязаны руки для его использования не только в Корее, но и в других фронтовых операциях (на Донбассе, в Иране, в Сирии, в индо-пакистанском конфликте, да где угодно), лишь бы не было перерастания «единичного» использования в глобальный залп.

Тем самым нынешний юбилей Карибского кризиса может стать последним юбилеем мирового порядка с глобальным табу на использование ядерного оружия, а мир – вступить в совсем иную эпоху с реалиями ядерных взрывов. Ответственность за это будет лежать не столько на Ким Чен Ыне, сколько на Трампе.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.