Hostility as usual: закрепление тупика в отношениях ЕС и России

Принцип «hostility as usual», который стал превалирующим в отношениях ЕС и России, привёл не только к прекращению политического и секторального диалога, но и к масштабной взаимной демонизации.

14 марта 2016 года министры иностранных дел Европейского Союза сформулировали пять принципов, на которых ЕС намерен строить свои отношения с Россией. Это полное выполнение Минских соглашений как основа для изменения текущей политики ЕС к России; приоритет политики ЕС в отношении других постсоветских стран применительно к его стратегии по России (это относится как к странам Восточного партнёрства, так и к государствам Центральной Азии); усиление устойчивости и несвязанности ЕС в контактах с Россией (в сфере энергетической безопасности в отношении снижения зависимости ЕС от российских поставок нефти и газа, в области стратегических коммуникаций и других); согласие на взаимодействие с Россией на избирательной основе в тех вопросах, где имеется объективный интерес со стороны ЕС; усиление поддержки российского гражданского общества.

Читайте также: Отношения России и ЕС: что дальше?

Принятие этих пяти принципов подаётся как новая солидная и долгосрочная база для выстраивания всей политики ЕС в отношении России. С одной стороны, она показывает приверженность ЕС нормативному подходу к политическим решениям. В этом контексте решение министров вполне отвечает закреплённой в Лиссабонском договоре ценностно-ориентированной политике как основе для абсолютно всех действий ЕС во внешней политике. С другой стороны, практическая реализация этих пяти принципов, выработка своего рода дорожной карты по их имплементации может оказаться для ЕС, с нашей точки зрения, достаточно трудным делом. Заметим, что так происходит практически всегда, когда жёсткий нормативный подход сталкивается с реалиями текущей политики.

Прежде всего обращает на себя внимание то обстоятельство, что ни один из этих принципов не является чем-то новым. Все они так или иначе уже реализовывались Европейским союзом по отношению к России. Полное выполнение Минских соглашений практически постоянно подаётся ЕС как непременное условие для снятия санкций (или части их) с России. Понятно, что без снятия санкций не может быть и серьёзного изменения настроя ЕС по отношению к России, о чём говорится в первом принципе. Тем самым здесь нет ничего нового.

Второй принцип, выбор в пользу стран Восточного партнёрства в пику России, также вполне осознанно и последовательно реализуется Европейским Союзом, начиная ещё с 2008 года, после грузино-осетинского конфликта. Этот курс, заметим, и стал одной из основополагающих причин в эскалации выбора между проеэсовским и пророссийским вектором развития на Украине, что привело к нынешнему Украинскому кризису. То есть этот принцип ЕС также отражает уже сформировавшуюся стратегию.

Смотрите инфографику: Торгово-экономические отношения России и ЕС

Третий принцип в своём ключевом аспекте энергетической безопасности также представляет собой закрепление существующей уже, пожалуй, целое десятилетие политики Европейского Союза. Её реализация началась с момента принятия так называемого Третьего энергетического пакета и курса ЕС на противодействие строительству новых газопроводов из России на Запад – сначала Северного потока, а затем Южного потока.

Четвёртый принцип – избирательное сотрудничество – представляет собой лишь необходимое отступление от жёсткости нормативных рамок – когда это, мол, нужно нам самим, мы готовы закрыть глаза на установленные нами же самими ценностные и нормативные ограничители. Такой подход тоже не нов, он вполне успешно применялся Европейским Союзом в прошлом году, когда невыполнение Минских соглашений не мешало ЕС искать сотрудничества с Россией, скажем, по иранской ядерной проблеме.

И, наконец, пятый принцип – акцент на поддержку гражданского общества в пику межгосударственному сотрудничеству – также ни для кого не являлся секретом и раньше. Этот курс ЕС стал проводить ещё с 1990-х годов, в период действия программ TACIS и TEMPUS.

Тем самым закрепление нынешних пяти принципов представляет собой лишь фиксацию существующего статус-кво в подходе ЕС по отношению к России. Этот статус-кво начал формироваться ещё в период 2004–2008 годов и окончательно приобрёл свои нынешние черты после Украинского кризиса. Поэтому основное значение принятого решения министров иностранных дел ЕС состоит не в самом факте принятия каких-то новых принципов, но в вопросе о том, что значит их нормативное закрепление для будущего отношений России и ЕС в среднесрочной, а может, и в долгосрочной перспективе.

В самые первые месяцы после эскалации украинского кризиса со стороны руководства ЕС прозвучали заявления о том, что отношения ЕС и России больше не будут развиваться по принципу «business as usual». И прошедшие два года показали, что, пожалуй, не будет преувеличением сказать, что такой подход, как это ни парадоксально, оказался достаточно удобным для очень многих политиков, как в ЕС, так и в России. Прежде всего потому, что итог предыдущего периода отношений, когда, казалось бы, действовал этот принцип «business as usual», оказался достаточно скромным и очень противоречивым.

Читайте также: Стратегия России в отношении Евросоюза: начать с чистого листа

Выдвинутая ранее стратегия на создание четырёх общих пространств между ЕС и Россией (в сфере экономики; внешней безопасности; полиции и внутренней безопасности; образования и культуры) практически не была выполнена. За исключением лишь нескольких примеров действительно успешных проектов в сфере высшего образования, все основные цели общих пространств оказались лишь пустыми декларациями. Наиболее показательным маркером для российского общественного мнения здесь стало ничем не скрываемое нежелание ЕС конструктивно подойти к вопросу о введении безвизового режима с Россией. А без свободы передвижения, очевидно, невозможно существование и никаких общих пространств.

Более того, сложившийся процедурный формат в работе по принципу «business as usual» также оказался неэффективным. Принятое решение о проведении регулярных, два раза в год, саммитов Россия–ЕС, казалось бы, предоставляло хорошую возможность для постепенного и неуклонного принятия всё более амбициозных решений по построению общих пространств, а также для постоянного контроля за ходом выполнения ранее принятых решений.

Но от саммита к саммиту с течением времени у нас в России стало всё более усиливаться впечатление, что руководство ЕС не воспринимает эти встречи всерьёз как значимый ресурс для диалога, а проводит их лишь для проформы. Это проявлялось как в нежелании серьёзно обсуждать пути решения сложных проблем, так и в том, что принятые ранее решения затем достаточно часто повисали в воздухе и не реализовывались на практике. То же самое происходило и на более низовом уровне – в институционализированных секторальных диалогах между различными министерствами России и соответствующими генеральными директоратами ЕС. Поэтому, к большому сожалению, формат «business as usual» оказался неэффективным и привёл лишь к росту подозрений в России насчёт того, что ЕС, говоря о партнёрстве с Россией, занимает лицемерную позицию и неискренен в своих заявлениях.

Читайте также: Современная Россия для США – системный сбой

Поэтому отказ ЕС от принципа «business as usual» в начале 2014 года был воспринят многими в России, несмотря на всю остроту украинского кризиса, пожалуй, со вздохом облегчения. Отход от него позволил отказаться от надоевшей и не приносящей реальных результатов игры в процедурные и нормативные симулякры. А что же взамен? Взамен стороны получили состояние конфликтности в отношениях, которое позволило им моментально вернуться к ещё не до конца забытым практикам времён холодной войны – и делать это уже вполне искренне, без притворного лицемерия. Тем самым принцип «business as usual» очень быстро и естественно сменился принципом «hostility as usual», который и стал превалирующим в отношениях ЕС и России.

Результаты действия этого нового принципа стали для всех вполне очевидны за прошедшие два года. Он привёл не только к прекращению политического и секторального диалога, не только к волне экономических санкций и контрсанкций, но и к масштабной взаимной демонизации в средствах массовой информации, общественном мнении и даже в дипломатических заявлениях.

Со стороны российского общественного мнения это сопровождалось растущим осознанием всё большей зависимости ЕС от США, причём не только по Украине, но и по более широкому спектру вопросов, в том числе в экономике и торговле, очевидной недемократичности принимаемых в ЕС решений по Греции, гипертрофированном лидерстве Германии внутри ЕС и в демонизации тех стран-членов ЕС и их лидеров, которые выступали против этого курса «hostility as usual» (примеры в Венгрии, Чехии, Словакии, Италии, Греции хорошо известны). Обычным стало навешивание ярлыков «фашистов» на несогласных с данным курсом (примеры во Франции и других странах).

Больше информации об отношениях России и ЕС в сюжете: Семинар «Россия и Европейский союз: новое начало?»

Понятно, что эта ситуация месяц за месяцем вызывала всё большее недовольство во многих странах ЕС. Это проявлялось как в призывах придерживаться подхода на постепенное снятие санкций по мере постепенного выполнения Минских соглашений и деэскалации конфликта на Востоке Украины, так и в более общем подходе не делать отношения ЕС и России заложником украинского кризиса. Именно на этом пути виделся трудный, но вполне реалистичный путь к восстановлению диалога и достижению через это всех тех целей ЕС, которые были им поставлены в Украинском вопросе.

Но принятие пяти принципов поставило вполне очевидный и, скорее всего, непреодолимый барьер на пути выхода из этого тупика. Тем самым ЕС нормативно закрепил курс на продолжение линии «hostility as usual». И это не только подрывает основы европейской безопасности и стабильности на длительную перспективу, но и значительно усиливает позиции тех кругов в России, которые заявляют, что нам никакой диалог с ЕС и не нужен, что от него только вред для национальных интересов России. В итоге пять принципов ЕС, как это ни парадоксально для их авторов, сыграют на руку прежде всего для еврофобов в России.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.