Противодействие терроризму: как выйти из зоны растерянности
Москва, дискуссионная площадка клуба «Валдай»
Список спикеров

7 декабря на площадке клуба «Валдай» состоялась экспертная дискуссия, посвящённая роли России в международном сотрудничестве по борьбе с терроризмом. Роль эта, как сказали эксперты, – «системообразующая», но в контексте международного опыта – недооценённая.

Хотя тема борьбы с терроризмом, что называется, «вечная», у дискуссии был и формальный повод – а именно публикация свежего выпуска «Глобального индекса терроризма» за 2018 год, в котором все страны мира ранжируются по тому, насколько они страдают от терактов. За последний год Россия улучшила свой показатель, перейдя с 33 места на 34-е, тогда как первые три места занимают Ирак, Афганистан и Нигерия, где терактов больше всего.

Само наличие подобного рейтинга эксперты «Валдая» оценили исключительно позитивно. Директор департамента новых вызовов и угроз МИД России Илья Рогачёв назвал его «полезным инструментом», отражающим нынешнее состояние исследований в этой области за рубежом, – хотя скорее теоретическим, чем практическим. Евгения Гвоздева, программный директор Европейского центра стратегических исследований и безопасности, выразив уважением авторам публикации, обратила внимание на то, что австралийский индекс практически не позволяет делать какие-либо прогнозы: так, выпуски за 2014–2015 годы хранили молчание относительно бедствий, которые обрушились на Францию и Бельгию. Кроме того, его авторы не всегда удачно, то есть политизированно, характеризовали те или иные явления в мире.

Идлиб как последний «нокаут» терроризму
Нурхан Эль-Шейх
За последние три года с начала успешной контртеррористической операции России в Сирии террористы понесли значительные потери. То, что свершилось, действительно – чудо. Но остатки банд всё ещё достаточно сильны и укрепились в Идлибе. Уничтожение террористов необходимо и неизбежно. Идлиб является последним их оплотом в Сирии, где сконцентрировались боевики Тахрир аль-Шам (бывшей «Аль-Нусры») и ДАИШ.
Мнения участников

Большинство современных механизмов международного сотрудничества по антитеррору появились после терактов в США от 11 сентября 2001 года. Именно Россия, по словам Рогачёва, предложила тогда первую глобальную концепцию противодействия терроризму, заявив о необходимости в этой сфере государственно-частного партнёрства и борьбы в том числе с пропагандой террористических идеологий. Хотя сначала наши западные партнёры на большинство российских инициатив говорили решительное «нет», вроде как – «мы сами разберёмся», – впоследствии на практике всё же было сделано очень много. «Россия является системообразующей силой в области международного сотрудничества по противодействию терроризму, – заявил эксперт. – Она неоднократно формулировала подходы и решения, ввела в оборот понятие “иностранных террористов-боевиков”, по её инициативе было принято множество резолюций Совета безопасности ООН по пересечению границ, финансированию терроризма, поставкам террористам оружия и продукции военного назначения. Это даёт основание утверждать, что Россия играет определяющую роль в международном сотрудничестве и борьбе с терроризмом».

Однако в последние годы, по замечанию представителя МИД, с учётом отношения к России дипломатические контакты в этой сфере затруднены. С другой стороны – в плане рабочей прагматики они никогда не прекращались, так что в ООН принимаются важные решения, а спецслужбы разных стран обмениваются друг с другом оперативной информацией, позволяющей вовремя обезвреживать радикалов.

Терроризм – явление, которое постоянно эволюционирует, и последним витком его эволюции, по словам Евгении Гвоздевой, стало появление ДАИШ (запрещена в РФ), боевики которой активно использовали интернет, социальные сети и все прочие ресурсы современных СМИ. Когда в их стан стали стекаться молодые люди, угроза стала по-настоящему глобальной. Эту проблему больше нельзя решать в рамках одного государства. «После терактов во Франции и Бельгии органы безопасности и спецслужбы были в полной растерянности. Поэтому Европе необходимо перенять российский опыт по части предотвращения терактов и борьбы с пропагандой – этот опыт был бы для наших коллег бесценным», – отметила Гвоздева. Однако постепенно ситуация начинает меняться – в Европе принимаются законы, которые на протяжении многих лет лежали в долгом ящике. Сейчас уже понятно, что законодательство будет меняться и дальше, хотя это процесс не быстрый.

Один из самых болезненных вопросов в борьбе с терроризмом – это судьбы жён и детей боевиков, которые сейчас живут на территориях Сирии и Ирака. Что с ними делать – совершенно неясно. Многие несовершеннолетние имеют гражданство ЕС, но уже прошли идеологическую подготовку ДАИШ. Европа оказалась в двойной ловушке: они могут стать террористами – и если останутся, и если приедут в ЕС. Для предотвращения этого нужны мониторинг и дерадикализация, а это не так уж и просто. Если посмотреть на последние случаи террора в Европе, то проблема становится очевидной: да, некоторые террористы прибывают в страны ЕС вместе с мигрантами, но других пропаганда «вырастила» внутри ЕС из его граждан, как, например, это было, например, в Германии. «Чёткий план и видение этой проблемы есть только у России, которая всегда уделяла большое внимание как эвакуации женщин и детей из зон конфликта, так и минимизации рисков дальнейшей радикализации», – отметила Гвоздева.

Террористическая угроза в Европе и мире – это надолго
Дмитрий Суслов
Террористическая угроза в Европе, да и во всем мире – это надолго. Она не пойдёт на спад по мере уменьшения территории, контролируемой ДАИШ* в Сирии и Ираке. Даже в случае если ДАИШ лишится тех территорий, которые контролирует в Сирии и Ираке, даже в случае падения Дейр-эз-Зора, Ракки и так далее, террористическая угроза в Европе будет сохраняться, сказал в интервью ru.valdaiclub.com программный директор Фонда развития и поддержки клуба «Валдай» Дмитрий Суслов.  
Мнения участников

Стоит признать, что противодействие террористическим сетям – проблема международная. И в этой связи на первый план выходит сотрудничество между государствами, обмен опытом. Но главная проблема сотрудничества по антитеррору как раз и заключается в том, что подходы к этому вопросу у многих государств очень политизированы. И у всех государств – различны. Это касается и определения терроризма, и иерархии террористических угроз. Не удается договориться даже о едином списке террористических группировок, действующих в Сирии.

Одной из областей, пострадавших от политизации взаимодействия по антитеррору больше всего, является кибербезопасность. Ситуация здесь – наихудшая, заявил Илья Рогачёв, хотя всеми признано, что вопрос об использовании интернета и соцсетей террористами – один из важнейших. Контактов по официальной линии у России и Запада – практически нет, и это яркий пример искусственной политизации и идеологизации антитеррора, чего быть не должно, потому что это прямой ущерб безопасности людей и международному сотрудничеству.

Как ситуация с противодействием терроризму будет развиваться дальше – неясно. Фактически террористы всегда находятся на шаг впереди: все меры борьбы с ними – реакционные. Что делать с «волками-одиночками джихада» или грузовиками-убийцами, до сих пор непонятно. Остаётся надеяться, что после поражения ДАИШ на её руинах не возникнет ещё один монстр, какого сегодня мы не можем себе и представить.