В среду, 18 октября, состоялась четвёртая сессия XIV Ежегодного заседания клуба «Валдай», посвящённая проблемам универсализма и самобытности. Участники обсудили процессы глобализации, начавшиеся после окончания холодной войны и реакцию на них в виде активизации политики идентичности и стремления к укреплению собственной уникальной самоидентификации.
Почти все выступления панелистов содержали мысль о том, что универсализм и самобытность неразрывно связаны, а их противопоставление является надуманным. Один из участников дискуссии предложил вести речь не о конфликте, а о диалектике универсализма и самобытности.
Как отметил один из экспертов, явления, подобные современной глобализации, существовали с древнейших времен. В мире было несколько волн глобализации, а одной из первых и самых масштабных было распространение эллинистической культуры. Вместе с тем попытки сгладить локальные различия всегда вели к тому, что они всё больше подчеркивались. Следовательно, нет противоречия между глобализацией и локализацией как трендами, поскольку первое естественным образом ведёт ко второму. Две эти тенденции создают состояние равновесия, при котором глобальные явления имеют локальные проявления. Можно говорить о синтезе, при котором большее разнообразие ведёт к большей стабильности.
По мнению другого панелиста, сама природа человеческих обществ предусматривает стремление к экспансии и унификации – все они пытаются перекроить другие по своему образу и подобию. Эти попытки встречают естественный отпор и усиливают настроения в пользу самобытности.
Один из экспертов отметил, что универсальное с неизбежностью локализуется. Более того, глобализация усиливает стремление регионов к отличиям друг от друга. Меню в ресторанах «Макдоналдс» в разных странах говорит о том, что глобальный бренд совместим с локальными особенностями. Другим примером взаимозависимости локального и глобального может служить международный туризм: туристические потоки можно наращивать только за счёт различий между странами, регионами, и в интересах туристического бизнеса максимально подчёркивать эти различия.
На необоснованности противопоставления универсализма самобытности сделал акцент ещё один участник дискуссии. По его словам, история международных отношений подтверждает, что они вполне совместимы друг с другом. Например, устойчивость системы европейского концерта XIX века во многом базировалась на социально-экономическом разнообразии входящих в него европейских держав. С другой стороны, наличие общих «видовых особенностей» великих тоталитарных систем первой половины ХХ века никоим образом не предотвратило их столкновения друг с другом.
Особое место в дискуссии занял вопрос миграции. По словам одного из панелистов, миграция является революцией XXI века. Люди, живущие в странах с неэффективными правительствами, понимают, что легче сменить страну, чем правительство. Огромную роль в становлении такого мышления сыграло увеличение скорости и масштаба распространения информации.
Сегодня, по словам эксперта, «главный фактор, определяющий ваше благосостояние – не ваше образование, не образование ваших родителей, а то, где вы родились». Благодаря телевидению и интернету граждане стран с низким уровнем жизни осведомлены о том, что есть и иные стандарты, и видят в переселении в более развитые страны решение практически всех своих проблем.
Именно с этим связана важная тенденция нашего времени, которое один из участников сессии охарактеризовал как «межстенный период» (interwall period). Через четверть века после падения Берлинской стены в мире начинают возводиться новые стены для защиты границ – как в буквальном, так и фигуральном смысле. Самые важные из этих границ – информационные, ибо они защищены в наименьшей степени. С этим согласился и другой участник панели, подчеркнувший, что ключевой вопрос современной эпохи – не «кто обладает землей?», как в доиндустриальный период, или машинами, как в индустриальный, а «кто обладает данными?».
Именно страх перед нарушением информационных границ привёл к нынешней истерии по поводу «русских хакеров» в США. Эксперт клуба «Валдай» провёл аналогию между этой историей и реакцией России на «цветные революции» в 2004–2005 годах. По его словам, в обоих случаях власть продемонстрировала, что вторжение в информационное (в широком смысле) пространство является важнейшей угрозой национальной безопасности. Именно поэтому сегодня нет разницы между ядерным оружием и кибероружием, отметил он.
Обсудив вызовы, связанные с универсализмом и политикой идентичности, эксперты пришли к выводу о том, что сегодня как никогда велика потребность не в политиках, думающих избирательными циклами, а в государственных деятелях, способных мыслить перспективой десятилетий.
