19 февраля на площадке клуба «Валдай» в Москве прошла дискуссия на тему «Неоколониализм в странах Африки: современный контекст». Модератором выступил Олег Барабанов, программный директор клуба. Он назвал тему неоколониализма очень острой практически для всех африканских стран и подчеркнул, что та солидарность, которую Россия проявляет к странам Африки в вопросе борьбы с неоколониализмом, крайне важна и значима – и находит реальный отклик на континенте.
Профессор кафедры теории и истории международных отношений факультета международных отношений СПбГУ Константин Панцерев предложил разделить неоколониализм на две категории: классический и современный, он же глобальный. Классический сложился после распада колониальных империй, когда бывшие метрополии, чтобы укрепить своё пошатнувшееся влияние в Африке, стали заключать с африканскими странами невыгодные для последних договорённости. С этой тенденцией активно боролся Советский Союз. После его распада страны «коллективного Запада» стали бесконтрольно распространять свои ценности по всему миру, породив новый, глобальный вариант неоколониализма. Он принимает разные формы. Финансовый неоколониализм предполагает зависимость финансовых систем бывших колоний от бывшей митрополии. Долговой неоколониализм опирается на МВФ и Всемирный банк. Идеолого-культурный неоколониализм навязывает другим странам несвойственные им мышление и культурные ценности. Информационный неоколониализм предусматривает доминирование западных СМИ. Технологический неоколониализм означает использование глобального технологического доминирования США и Запада для геополитического доминирования. Панцерев также выделил интеллектуальный неоколониализм – фактически «выкачивание» талантов из всего мира, включая Африку, – и научный неоколониализм.
Президент «Русского дома» в Мали Алиу Тункара отметил, что его страна до сих пор живёт в условиях неоколониализма. Это относится как к финансовой сфере, для которой характерен постоянный рост долгов, идущих фактически на обслуживание других долгов, а не на развитие страны, так и к сфере культуры и мышления. «Думая, как французы», малийцы, по сути, сами поддерживают невыгодный им неоколониальный строй, убеждён он. Тункара высоко оценил помощь России в борьбе с неоколониализмом, подчеркнув, что она говорит с африканскими странами на равных, готова выстраивать отношения на взаимовыгодной основе, не выдвигая политических требований. «БРИКС и Российская Федерация для нас – это надежда на экономический успех и наш путь к укреплению суверенитета», – считает он. По его словам, Россия показывает африканским странам, что есть другие варианты развития, кроме неоколониальных.
«Неоколониализм сейчас фактически охватывает всю жизнь африканского народа», – признал доцент РУДН Аду Яо Никэз. Помимо культурного и финансового измерений у этого явления есть ещё и политический аспект – например, стать президентом в бывших французских колониях невозможно без одобрения Парижа. Если бы Советский Союз до сих пор существовал, ситуация в Африке была бы другой, потому что был бы противовес влиянию Запада, полагает он. Сейчас Россия возвращается и ситуация меняется, считает учёный. В настоящее время только Россия может открыть новые возможности для африканских стран и противодействовать «раковой опухоли неоколониализма», разрушающей их жизнь.
Заведующий отделом этнографии Африки Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого РАН Николай Добронравин назвал нынешнюю карту Африки, в сущности, колониальной. Причём проблема, по его мнению, заключается не только в национальных, но и в субнациональных границах. Так называемые этнические или «племенные» границы также сформированы в колониальный период колониальными державами. Между тем именно к этим якобы традиционным границам, на деле проведённым некогда колониальными чиновниками, апеллируют участники большинства конфликтов на континенте. Таким образом, во многих странах Африки колониальное мнение до сих пор остаётся доминирующим. Ещё один колониальный сюжет – демографическая и миграционная политика в Африке, до сих пор формирующаяся под европейским влиянием и фактически подчинённая задаче регулирования африканской миграции в Европу.
