Мир сосредоточился: то, что было невозможным вчера, завтра может стать реальностью
Москва
Программа
Список спикеров

Сердится мир или сосредотачивается – неизвестно, но это, несомненно, новый мир. В эти дни в Москве участники XVII Ежегодного заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай» обсуждают глобальные изменения, с которыми столкнулось человечество в 2020 году. В первый день Валдайского форума состоялось три сессии. О чём говорили эксперты и к каким выводам они пришли, читайте в аналитической записке Тимофея Бордачёва, нашего программного директора.

Первая сессия ежегодной конференции клуба «Валдай» в 2020 году «Мир не сердится. Мир сосредотачивается» была посвящена обсуждению фундаментальных вопросов современного развития общества, государств и международной политики. Организаторы сессии ставили перед собой и докладчиками задачу попытаться увидеть в наиболее ярких и сложных вопросах современности признаки недалёкого будущего. Пандемия коронавируса спровоцировала яркие проявления тех изменений, которые накапливались годами и были предметом футурологических размышлений и дебатов. И теперь они вдруг оказались реальностью, в которой мы все живём.

Ведущий сессии, директор по научной работе Валдайского клуба Фёдор Лукьянов привлёк внимание участников и аудитории к тому, что в отличие от обычной на «Валдае» практики речь пойдёт не о большой политике, а о том, что происходит с отдельным человеком и обществом в целом. Пандемия заставила мир одномоментно «закрыться», потому что другого способа борьбы с такими вызовами человечество за всю свою историю не придумало. Всё остановилось, стали говорить, что мир больше не будет таким, как раньше. Постепенно мы адаптировались к новым условиям, стало понятно, что революционных изменений не будет – процессы ускорились, но качественно остались прежними. Политическая повестка поменялась не сильно, поначалу она заморозилась, но сейчас возвращается. Довольно скоро возникнет возможность «открываться» обратно, но будет ли желание?

Наступил уникальный момент, когда человечество в каком-то смысле может выбирать.

Раньше казалось, что выбора нет, но теперь стало понятно, что степень возвращения к глобальной среде может регулироваться желанием людей, правительств, корпораций.

Продолжил дискуссию председатель Центра либеральных стратегий в Софии Иван Крастев, подчеркнув, что мир, конечно, изменился, но он начал меняться ещё до пандемии. О взаимосвязанности мира, зависимости от технологий говорили и раньше, но теперь это перешло из теоретической дискуссии в практику. Важнейшее изменение – это отношение к свободе передвижения, которая является неотъемлемой частью глобализации. Вопрос в том, как её восстановить. И тут проблема не только в правительственных мерах, но и в ограничениях, которые мы накладываем на себя сами. COVID-19 закрыл больше границ, чем кризис с беженцами в 2015 году. Кроме того, изменилось наше восприятие территории. Когда людям говорят: «Оставайтесь дома», возникает вопрос – а где дом? Можно иметь жилье разных странах, но только одно место мы называем домом. Пандемия заставила людей сделать этот выбор. Другой важный аспект – национализм, вызванный миграционным кризисом, разительно отличается от национализма под лозунгом Stay home”, так как первый касался вопроса происхождения, а второй – проживания.

Правительства европейских стран отнеслись к беженцам, проживающим на их территории, как к своим гражданам, так как нельзя было допустить распространения заразы. При этом государства неохотно брали на себя ответственность за своих граждан, оказавшихся во время пандемии за границей. И наиболее интересный парадокс коронакризиса заключается в том, что люди ощутили, что они живут в большом мире. Те, кто раньше не интересовался глобальными проблемами, стали следить за статистикой заболеваемости и смертности в других странах, за тем, какие меры предпринимают правительства других стран.

Государства, почти не согласовывая свои действия, стали копировать друг друга. Во время пандемии весь мир одномоментно синхронизировался, следил за одними и теми же новостями. Возникло ощущение единения и полной неопределённости. Как следствие, государства стали перенимать меры друг у друга, так как в случае проведения неудачной политики, правительства могли заклеймить и сделать ответственными за ошибки. Кроме того, обнаружилось, что все хотят вернуться в мир, который до пандемии называли ужасным и неправильным. Мечты «зелёных» активистов и националистов, которые раньше казались несбыточными, внезапно реализовались: самолёты перестали загрязнять воздух, коммуникации остановились, границы закрылись.

Мир сильно изменился – то, что было невозможным вчера, завтра может стать реальностью.

Первый проректор НИУ ВШЭ Вадим Радаев рассказал о влиянии пандемии на разные поколения. Он подчеркнул, что происходящее надо рассматривать на фоне долгосрочных и глубоких изменений. Если говорить о России, то эти изменения определены двумя социальными переломами. Первый был связан с радикальными политическими и экономическими реформами в конце 80-х и в 90-е годы прошлого века, которые сильно изменили внешние условия существования человека. Второй перелом, менее заметный, происходил в спокойные 2000-е годы и был связан с изменением самого человека. Точнее – со вступлением во взрослую жизнь поколения, которое принято называть миллениалами, и следующего, поколения Z.

Для любого поколения ключевыми являются годы взросления. Миллениалы – это первое поколение, которое не имело опыта жизни в СССР, не застало период бурных реформ. Они более открыты и глобально ориентированы. У них всё начиналось оптимистично: они росли в период экономического роста, стабильности, когда реальные и располагаемые доходы росли в среднем на 12 %.

В 2000-е началось массовое распространение новых технологий и пользовательских сервисов: в 2004 году появился «Фейсбук», 2005 – «Ютюб», 2006 – «Твиттер» и российские «Вконтакте» и «Одноклассники», 2007 – первый айфон на российском рынке, 2008 – русификация «Фейсбука», 2009 – «Вотсап», 2010 – «Инстаграм». Каждый год происходили события, которые меняли жизнь и коммуникации. По поведению и восприятию миллениалы отличаются от предыдущих генераций: у них более образованные родители, они откладывают принятие важных решений, связанных со взрослением, больше заботятся о себе, менее религиозны, требуют больше личного суверенитета. Появление миллениалов на рынке труда вызвало шок – они быстро адаптируются, хотят «признания», при этом не строя долгосрочных карьерных траекторий, стремятся к балансу между работой и личной жизнью. И всё это – часть глобальных трендов.

Потом, в 2012–2014 годах, ситуация начала меняться – рецессия, кризис, сокращение доходов, рост барьеров. Время надежд закончилось. И поверх этого пришла пандемия и последующий кризис. Для молодого поколения это травматический опыт. Пришло осознание того, что мир небезопасен. Выходом стал переход в онлайн, но удобство и гибкость имеют оборотную сторону: рост самозанятости, отсутствие былых льгот и гарантий. Возврата к прежней системе не будет. Итак, сначала случился политический перелом, потом поколенческий, затем технологический, а после грянул пандемический шок.

Сердится мир или сосредотачивается – неизвестно, но это, несомненно, новый мир.

Самир Саран, президент фонда Observer Research Foundation в Нью-Дели, рассмотрел вопросы значимости технологий в мире. Пандемия ответила на важнейший вопрос принадлежности – когда наступил кризис, люди вернулись туда, где чувствуют себя защищёнными. Можно быть гражданином мира, иметь любой паспорт, но во время кризиса мы возвращаемся домой.

Другой важный вопрос – кому мы доверяем во время кризиса, когда со всех сторон на нас обрушиваются «тонны» информации и советов. Для молодых людей (в Индии) основным источником информации является «Фейсбук», но на вопрос, какому источнику они доверяют больше всего, они ответили: «Государству». И это показывает, что хотя есть глобальные информационные платформы, важнее то, кому доверяют больше. Хотя говорили, что технологии изменят мир и отношения между людьми, пандемия показала, что некоторые традиционные взаимосвязи стали в результате кризиса сильнее – в частности, между человеком и государством. Национальное государство возвращается, и не имеет значения, демократическое, авторитарное, коммунистическое – оно усиливается во время пандемии. И технологии, значение которых в жизни человека постоянно увеличивается, только усиливают государство.

Следующий вопрос – что мы получаем?

Хотя государства возвращаются, общества внутри них расколоты.

Люди формируют группы вокруг разных интересов – политика, сохранение климата, защиты животных и прочих. В результате национальные государства начинают говорить множеством голосов, и им придётся думать, как согласовать множество разных интересов.

Последнее – вопрос идентичности. Кто мы? Это зависит от религии, размера дохода, цвета паспорта, образа жизни? Пандемия заставила нас выбрать «главную» идентичность, и встала проблема трайбализма, который часто маскируется под национализм. Каждый использует пандемию в своих интересах. Это вызовет турбулентность в мировой политике.

Есть угроза того, что крупные акторы, которые являются владельцами технологий и имеют доступ к большим данным, будут препятствовать этому доступу других игроков. Кроме того, коллапсы в технологической инфраструктуре будут происходить всё чаще, но мало государств способно противостоять этому вызову.

Бывший глава МИД Монголии, а ныне депутат парламента и глава делегации Монголии в Парламентской ассамблее ОБСЕ Цогтбаатар Дамдин считает, что «мир сердится». И коронавирус – одна из форм гнева природы в результате неразумных действий. Глобальное потепление убыстряется, и риски появления новых болезней увеличиваются – природа недовольна тем, чем мы занимаемся. С другой стороны, мы видим, что мировая общественность недовольна глобальными процессами. За последние тридцать лет глобализация начала интенсифицироваться, политики во всём мире давали завышенные обещания, которые вели к завышенным ожиданиям публики. Говорили о больших цифрах – пирог будет расти и всем будет достаточно.

В результате глобализация позволила миру очень быстро развиться. Однако разрыв между богатыми и бедными стал разрастаться. Об этом не говорили, но сказочно хорошо стало немногим. Чувство несправедливости растёт. Это можно было бы исправить, если бы политики могли это признать. Но вряд ли такое возможно.

Мир стал многомерным, сюрреалистичным, и последний компонент стал доминировать. В жизни много иррационального. Многое становится непонятным и непредсказуемым потому, что мы смотрим на это рационально. Мир стал виртуальным и многие люди живут в своих телефонах. Они делают миллиарды, не имея необходимости возвращаться в реальный мир, чаще они смотрят в телефон, нежели в зеркало. Сознание начинает определять реальность.

Эпоха рационализма остаётся позади. Все предпосылки уничтожения мира уже есть, но приказа нет.

Если мир иррационален, то неэффективно искать рациональный ответ.


Вторая сессия первого дня конференции была озаглавлена «Деглобализация – политический миф или экономическая реальность?» и собрала в качестве участников несколько видных экономистов. От России на сессии выступал помощник президента, бывший министр экономики Максим Орешкин. Открывая сессию модератор, программный директор клуба «Валдай» Ярослав Лисоволик отметил, что если раньше были лишь сомнения насчёт того, переживает ли глобализация трудности, то кризис, вызванный пандемией коронавируса, обострил эту ситуацию. Динамика главных движущих сил глобализации показывает, что она отступает. Это видно на примере замедления перемещения людей и миграции, которые испытали мощнейший удар в этом году, что чревато серьёзными последствиями для развивающихся экономик. Что касается потоков капитала, на них снижение экономической активности также оказало негативное влияние. А самое важное и очевидное – в отношении торговли мы видим подъём протекционизма. И это несмотря на то, что для борьбы с настоящим кризисом необходима более открытая экономика. Сейчас, отметил экономист, мы попытаемся понять, есть ли надежда на «возвращение» глобализации и вернётся ли business as usual.

Первый из выступающих – сопредседатель инвестиционной компании Bridgewater Associates Реймонд Далио – начал своё выступление с исторического экскурса. Он отметил, что в 1940–1945 годах важнейшей была проблема денег и кредита, вопрос достижения нулевых процентных ставок, а также необходимости создавать большой дефицит центрального правительства в большинстве рыночных экономик. Что впоследствии потребовало от центральных банков выпускать много наличности, во главе чего встали США. Поэтому мировой порядок, основанный в 1945 году, а именно, международная валютная система, базировался на долларе. Это понятие «производства» денег и государственного долга изменило всё в отношении потоков капитала.

Другой важнейший фактор мировой экономики – это богатство и политические разрывы. Различные взгляды на налоговую политику и на международные денежные потоки.

Следующий фактор – подъём великой державы (Китая), которая оспаривает лидерство Соединённых Штатов. Мировой порядок меняется, и это влияет на мировые валюты. В результате же пандемии по определению усиливаются и внутренние, и внешние конфликты.

Для стран опасно быть зависимыми друг от друга. Скорее всего, мир будет стремиться к уменьшению сотрудничества.

В свою очередь, председатель Совета директоров ПАО «ФосАгро» и генеральный директор London Stock Exchange Group (2009–2017) Ксавье Роле привлёк внимание участников к тому, что сейчас глобальные цепочки поставок повсеместно повреждены. Серьёзный вызов – это нарастающее соперничество между США и Китаем. Глобализация не остановится, но сейчас мы сталкиваемся с её последствиями, которые раньше были в стороне. Китай – важнейшее звено многих производственных цепочек. Сейчас у него есть уникальная возможность изменить свои рынки капитала. Глобальная система управления – единственный способ решения глобальных вопросов.

Исполнительный декан Института финансовых исследований «Чунъян» Китайского народного университета профессор Ван Вэнь обратил внимание на то, что, хотя в действительности многие компании получили пользу от пандемии, состояние ВВП большинства стран показывает совсем иную картину. Так ВВП более 170 стран покажет спад в 2020 году – это один из крупнейших мировых кризисов с 1945 года. В одних сферах доходы растут, в других стремительно падают – так туризм упал на 79%, сильно снизились и продажи товаров роскоши. Компании оказались более устойчивы к кризису, чем государства. Есть многие компании, которым более ста лет, есть такие, которым за двести. У стран с тысячелетней историей, казалось бы, должно быть больше опыта. Компании стали появляться в истории позже, но они будут становиться всё сильнее и сильнее. Сейчас стоимость многих ТНК больше, чем экономика отдельных стран и даже групп государств. 2/3 экономик стран меньше, чем совокупность ста глобальных компаний. Мы видим все больше эффективных компаний, но всё меньше эффективных государств. Нужно новое поколение лидеров для управления странами.

Причина деглобализации – ослабление стран.

ТНК играют большую роль в ВВП. В Китае высокий уровень потребления, темпы роста 49%. Китай будет крупнейшим потребительским рынком в мире, что окажет влияние на весь мир. В будущем не будет страны-гегемона, и нужно сохранить силы в условиях кризиса, развивать глобальное сотрудничество.

Президент Корейского института международной экономики Ким Хынчонг указал в своём выступлении, что сейчас повсеместно возрастает стоимость рабочей силы. В результате автоматизации происходят изменения на рынке труда, а производство не переносится за рубеж, а передается внутренним партнёрам. При этом одностороннее давление и протекционизм усугубляют экономические проблемы. Но, на взгляд докладчика, кризис пандемии усугубил и другие проблемы. Сегодня глобальные цепочки поставок пострадали, что в некоторых странах приводит к серьёзным национальным проблемам. А международная взаимозависимость может подорвать способность функционировать не только глобальной экономики в целом, но и отдельных национальных экономик.

Особенно негативную роль играет соперничество за технологическую гегемонию между США и Китаем. Китай стремится сократить свою зависимость. Цепочки создания стоимости будут перемещаться в другие страны. Появились новые продукты и услуги. Пандемия, как считает докладчик, будет преодолена, но такие проблемы, как глобальное потепление, продолжатся. И теперь мы лучше понимаем возможности устойчивого развития.

Доступность цифровых данных и ресурсов очень важна. Например, Корея принимает меры, чтобы преодолеть последствия пандемии и общего кризиса глобализации на национальном уровне. Первоочередные усилия направлены на развитие образования и других областей, формирующих человеческий капитал.

Сегодня мы видим, что необходимо предпринимать совместные усилия по преодолению последствий пандемии. Эти совместные действия необходимо противопоставить всеобщей неуверенности. Тем не менее есть и хорошие примеры регионального сотрудничества: Корея, Китай, Индия.

Помощник Президента России Максим Орешкин считает, что для борьбы с кризисом, вызванным пандемией COVID-19, нужен скоординированный макроэкономический ответ ведущих государств мира. Но пока эти страны не готовы согласовать глобальный ответ – мир не умеет реагировать глобально, особенно при мощных шоках. Новая волна глобализации невозможна без обмена технологиями, но пока этого не происходит. И пока этого не случилось, темпы восстановления будут низкими.

Пандемия ускорила развитие цифровых экосистем.

Вряд ли они объединят мир, скорее это приведёт к цифровому разделению и эпохе войн различных экосистем.

Мировая экономика будет расти медленно, пока мы не найдём решения этих проблем. Нужны реформы глобальных институтов, их необходимо деполитизировать.

После вступительных ремарок ведущий адресовал всем докладчикам вопрос: что нужно сделать для улучшения международного сотрудничества? Ксавье Роле считает, что сегодня область, в которой возможны прогресс и совместные скоординированные действия, – это торговля. Мы должны вернуть торговлю к её смыслу по Рикардо (Давид Рикардо развил теорию абсолютных преимуществ Адама Смита и показал, что торговля выгодна каждой из двух стран, даже если ни одна из них не обладает абсолютным преимуществом в производстве конкретных товаров – прим. ред.), должны быть сравнительные преимущества, которые полезны для всех. Возможно, это будет позже.

Другой вопрос дискуссии касался того, как можно преодолеть негативные аспекты регионализма? Реймонд Далио считает, что надо посмотреть на исторические примеры. В момент возникновения либерального мирового порядка доллар США стал международной резервной валютой. Но потом произошли изменения, и начался подъём новых великих держав. Важно то, как они будут себя вести. Эти преобразования меняют мировой порядок. Если говорить о Китае, то мы видим развивающиеся рынки капитала, где гораздо больше внимания уделяется активам, в то время как мировая задолженность развивается в долларах. Пока Китай не хочет быть гегемоном, но в дальнейшем мы будем видеть рост роли развивающихся стран, туда пойдут потоки капитала, и их роль будет возрастать. В данном случае мы говорим просто о естественной эволюции. Это похоже на существование бизнесов и внедрение технологий, который являются предметом конкуренции.

XVII Ежегодное заседание Международного дискуссионного клуба «Валдай» проходит с 20 по 22 октября 2020 года в Москве. Тема этого года – «Уроки пандемии и новая повестка: как превратить мировой кризис в возможность для мира». Впервые в истории Клуба для СМИ и широкой публики будет открыта вся программа Валдайского заседания.

Присоединяйтесь к нам в соцсетях! Мы есть в FacebookВконтакте и Telegram (t.me/valdaiclub). Фото и видео из кулуаров форума, закрытых и открытых встреч можно посмотреть в нашем аккаунте Instagram (@valdai.club).

Деглобализация – политический миф или экономическая реальность? Вторая сессия XVII Ежегодного заседания
20.10.2020