17 ноября в клубе «Валдай» состоялась экспертная дискуссия «Столкновение новых мировых порядков: путь к конфронтации», в ходе которой прошла презентация книги профессора российской и европейской политики в Кентском университете в Кентербери Ричарда Саквы «Россия против всех: кризис мирового порядка после холодной войны».
Ситуация в мире в последние десять лет, а особенно после 2014 года, часто характеризуется понятием «новая холодная война». Очевидно, что мировой порядок, сложившийся в начале 1990-х годов, переживает кризис. Причины этого кризиса и пути его разрешения видятся по-разному из разных мировых центров силы. Запад, возглавляемый США, пытается иметь дело с остальным миром в рамках триумфалистской либеральной парадигмы, предполагающей, что его модель развития является универсальной. Россия, сталкивающаяся со сложнейшими внутренними и внешними вызовами, стремится утвердить себя в роли великой державы и строить миропорядок на основе взаимодействия с державами того же ранга. Китай же, долгое время сосредоточенный на проблемах собственного развития, начинает, к явному неудовольствию Запада, всё смелее выдвигать собственные идеи о том, как должен быть устроен мир.
Нынешний неустойчивый миропорядок – результат нерешённых противоречий эпохи после окончания холодной войны, вылившихся в последние годы в прямую или опосредованную конфронтацию между центрами силы. По словам Ричарда Саквы, концептуальные противоречия оформились в конце 1980-х годов, когда в ответ на призывы Михаила Горбачёва к созданию «нового мирового порядка» Запад сформулировал своё видение, не совместимое с горбачёвским идеализмом.
Видение Горбачёва предполагало повестку трансформации, разрыв с логикой, породившей холодную войну. Его мечта состояла в том, чтобы Советский Союз совместно с Западом создал новое политическое сообщество – Большой Запад. По словам Саквы, подобное мышление имело глубокие корни и на Западе – достаточно взглянуть на движение за мир, имевшее многолетние традиции.
Между тем Запад, оправившись от шока, вызванного революционными предложениями Горбачёва, выдвинул своё видение: не трансформации, но максимального расширения существующих западных структур. Эта логика не предполагала равенства, взаимодействия, диалога. «При диалоге меняются обе стороны, – говорит Саква. – А Запад меняться не собирался». Хорошим примером служит ЕС, который, по словам учёного, не занимается дипломатией: у него уже есть все готовые решения, которые можно либо принять – и, при выполнении соответствующих условий, оказаться в «клубе», – либо не принять и остаться за бортом.
В общем и целом Запад остаётся в рамках своей парадигмы, несмотря на то, что её несоответствие реалиям современного мира становится очевидно всё чаще. По словам Дмитрия Суслова, программного директора клуба «Валдай», также участвовавшего в дискуссии, с приходом к власти Дональда Трампа западный миропорядок начал «трещать по швам». Впервые угроза ему возникла изнутри, ведь Трамп начал ставить под сомнение один из двух основополагающих принципов внешней политики США: лидерство, предполагающее универсальность американского видения мирового порядка. Об этом говорят рост меркантилизма и отказ от невоенных обязательств, будь то Парижское соглашение по климату или Транстихоокеанское партнёрство.
Впрочем, неизменным остаётся второй принцип – первенства, означающий, что США должны оставаться самой сильной державой. Поскольку наибольшие опасения у Америки вызывает усиление Китая, она будет продолжать политику его сдерживания, считает Суслов. А это, по его словам, означает углубление конфликта между великими державами.
Возможен ли отказ США от текущей парадигмы? По мнению Суслова, новое видение миропорядка станет возможным только тогда, когда США придут к возможности существования новых модальностей отношений с окружающим миром. Проблема в том, что аналогов этому в истории США, перепрыгнувших из изоляционизма к глобализму, просто нет. А, значит, неопределённо долгое время слабеющий гегемон будет оставаться главной угрозой мировому порядку.
Пожалуй, самый интригующий вопрос в контексте рассуждений о видениях миропорядка – это представления Китая. Долгое время Китай жил в парадигме Дэн Сяопина: заниматься собственным развитием, на международной арене вести себя сдержанно. По словам ещё одного участника дискуссии, Александра Ломанова, главного научного сотрудника Центра изучения и прогнозирования российско-китайских отношений Института Дальнего Востока РАН, всё изменилось в последние пять лет, после прихода к власти Си Цзиньпина. А в 2013–2014 годах началась настолько резкая трансформация китайской внешней политики, что понять её фундаментальные основы невозможно, читая книги, написанные до 2013 года, подчеркнул он.
Недавно принятый новый устав партии вобрал в себя и канонизировал всё сформулированное за эти пять лет, говорит Ломанов. Сегодня Китай предлагает миру собственную модель нового мирового порядка: концепцию «единства судьбы человечества». Одним из истоков этой модели является конфуцианское представление о «благородном муже», думающем о долге, и «мелком человечке», стремящемся лишь к собственной выгоде. Видение Си Цзиньпина состоит, по словам Ломанова, в том, что Китай будет вести себя в международных отношениях как благородный муж, готовый поступиться выгодой ради того, чтобы восторжествовала справедливость. В рамках этой парадигмы китайская инициатива «Пояса и пути» – не просто о торговле и инфраструктуре, но и о соединении ценностей и трансформации Евразии.
От других ценностных моделей мироустройства китайская принципиально отличается тем, что она не преподносится как универсальная, подчеркнул Ломанов. Собственно говоря, в официальном китайском дискурсе слово «модель» не используется. Речь идёт исключительно о «китайском пути», представляющем ценность для тех, кто хочет развиваться, не теряя суверенитета. На него можно смотреть и извлекать уроки, но он никому не навязывается.
По сути, Запад по-прежнему не понимает процессов, происходящих в китайском политическом мышлении. Он думал, что Китай, трансформируясь, будет всё больше сближаться с западной системой, и был готов дать ему роль «ответственного игрока» в существующем мировом укладе под собственным руководством. Но не учёл, что для Китая понятие «западного порядка» вовсе не тождественно понятию порядка вообще, а порой даже ему противоречит.
В определённом смысле мы вновь вернулись к ситуации противостояния трансформационной и экспансионистской логики мирового порядка. Но Китай, в отличие от горбачёвского СССР, во-первых, не мыслит себя частью западного мира, а во-вторых, обладает достаточной экономической и всё возрастающей политической мощью для того, чтобы окружающий мир считался с его видением.
Контуры этого нового, предлагаемого Китаем мирового порядка пока ещё только проступают. К нему есть множество вопросов – не в последнюю очередь из-за опасений, связанных с китайским доминированием. Но, судя по всему, жизнеспособная модель мироустройства, альтернативная западной, становится реальностью и ближайшие десятилетия всем придётся с этим считаться.
