«Мир кардинально изменился с февраля 2022 года и продолжает меняться. То, что произошло в феврале 2022 года, стало кульминацией тех тенденций, которые развивались на протяжении последних десятилетий, – заявил заместитель министра иностранных дел России Андрей Руденко. – Мы этого ждали, готовились, но к таким кардинальным и тектоническим сдвигам полностью подготовиться было сложно». Сейчас мир совершенно иной – заканчивается эпоха западного доминирования, появляются новые центры силы из числа стран Глобального Юга, среди которых Россия занимает особое место как евразийская держава со своими собственными геополитическими приоритетами, считает он. Новый мировой порядок формируется непросто, находится в начальной стадии, и как перед академическим сообществом, так и перед практиками стоит задача разработать его нормы и зафиксировать их, возможно, в неких доктринальных документах. Говоря о том, как российская дипломатия реагирует на трансформацию международного порядка, Руденко сконцентрировался на азиатском направлении, дав краткий очерк динамики отношений с Китаем, Ираном, Индией, КНДР и странами АСЕАН и вызовов, с которыми приходится сталкиваться в Азиатско-Тихоокеанском регионе. «Нами проделана большая работа и заложены неплохие основания в фундамент будущей работы, которая позволит российскому бизнесу нарастить своё присутствие», – подчеркнул он.
Первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Владимир Чижов представил краткий очерк ситуации в Европе. Он отметил, что Европа сегодня предпочитает ассоциировать себя больше с Евроатлантикой, нежели с Евразией, и назвал это концептуальной ошибкой. По его словам, Россия всегда выступала за то, чтобы Евросоюз был самостоятельным центром в многополярном мире, однако европейцы избрали противоположный путь, превратив Европу в придаток Соединённых Штатов, а ЕС – в придаток НАТО. Сейчас в странах Европейского союза происходят серьёзные изменения, связанные со сменой поколений элиты. Новое поколение позиционирует себя в первую очередь как европейцев, а не как представителей своих стран. Что касается отношений с Россией, она в глазах Евросоюза постепенно превратилась из стратегического партнёра сначала в стратегического оппонента, а позднее – в главного врага. НАТО, утратившая смысл существования, также вновь обрела его в противостоянии с Россией.
Директор Центра китайско-африканских исследований Университета Йоханнесбурга Дэвид Моньяи рассказал о российско-африканских отношениях. Он напомнил, что Советский Союз сыграл важную роль в освобождении Африканского континента. Однако, получив политическую независимость, африканские страны не получили экономической независимости. И здесь СССР опять пришёл на помощь, предложив сотрудничество, укрепляющее экономическую автономию новых независимых стран. Эти особые отношения унаследовала Россия. В ситуации перехода от миропорядка с доминированием США к многополярному миру страны Африки предпочитают держаться в стороне от борьбы сверхдержав, отрицают идею игры с нулевой суммой, стремятся к неприсоединению и выбирают нейтралитет. Игра с нулевой суммой подрывает всеобщее процветание и не способствует созданию атмосферы безопасности. Миру пора смириться с реальностью существования в нём разных систем, а не только либеральной демократии, считает Моньяи. Африку и Россию объединяет то, что они выступают за соблюдение стратегических интересов и глобальные реформы международных организаций. Россия поддерживает стремление Африки занять более достойное место в международной системе.
Старший научный сотрудник Сектора Центральной Азии, сотрудник Центра постсоветских исследований ИМЭМО Алексей Кривопалов поднял вопрос о ситуации с боевыми действиями на Украине и о связи внешнеполитического, военно-стратегического и оперативно-тактического горизонтов в этом контексте. Он подчеркнул иерархический характер этой связи: политика диктует военную стратегию, а не наоборот. По мнению Кривопалова, если внешнеполитическое положение России выглядит исключительно прочным, а на военно-стратегическом уровне картина в целом не вызывает опасений, то на оперативно-тактическом ярусе с самого начала обсуждаемого политического сезона сохраняется нерешённая проблема позиционного равновесия, и у тактики нет простых рецептов её преодоления. «Впрочем, оперативно-тактические затруднения имеют свойство решаться», – добавил Кривопалов, назвавший это поводом смотреть в будущее с осторожным оптимизмом.
