Глобальная климатическая повестка и карбоновый неоколониализм
Москва
Программа
Список спикеров

Проблематика изменения климата становится всё более важной и политизированной темой в глобальной повестке дня. Третий день работы XVII Ежегодного валдайского заседания, 22 октября, открылся сессией, посвящённой именно этой теме. Подводя её итоги, Олег Барабанов, программный директор Клуба, поразмышлял о погоде в мире сегодня и в будущем.

Большие вызовы, связанные с взаимодействием человека и природы, начинают всерьёз восприниматься как основа для практических действий и на общемировом, и на национальном уровне. Растёт и поддержка такого рода инициатив со стороны общественного мнения в разных странах.

Если говорить об изменении климата, которое традиционно находится в фокусе проблем, связанных с воздействием человека на природу, то, по крайней мере, в мейнстримной части научного сообщества и общественного мнения выработался консенсус об определяющем антропогенном характере глобального потепления и связанных с этим проблем. Но дальше возникают споры о наиболее эффективных методах практического реагирования человечества на изменение климата. Часто они носят политизированный характер и отражают противоположные подходы разных групп стран. Во многом они повторяют общую полемику об исторической ответственности за колонизацию (и неоколонизацию), когда нынешние развитые страны Запада накапливали своё богатство и промышленную мощь за счёт сырьевой эксплуатации стран и регионов третьего мира. А теперь, в свою очередь, ограничивают право на развитие для развивающихся стран.


Этот общий антиколониальный дискурс отражается и в дискуссиях об изменении климата. Логика введения трансграничного карбонового налога в ЕС состоит в следующем. В целях борьбы с эмиссией парниковых газов и перехода к карбоновой нейтральности ЕС вводит на своих предприятиях дорогие природоохранные и энергосберегающие меры, которые увеличивают себестоимость европейской продукции и тем самым понижают её глобальную конкурентоспособность. Поэтому в целях защиты своих производителей ЕС вводит карбоновый налог на импорт из тех стран, углеродный след при производстве продукции которых превышает европейский. Это, с одной стороны, справедливо.

Но, с другой стороны, развивающиеся страны делают акцент на том научном постулате, что после эмиссии парниковые газы влияют на климат не одномоментно, а растянуто с течением времени на десятилетия, а то и больше. И тот уровень глобального потепления, который мы имеем сейчас, был достигнут не выбросами последних лет, но, прежде всего, выбросами прошлых периодов индустриальной эпохи, которая как раз была связана с колониализмом. И по накопленным объёмам эмиссии парниковых газов за всю индустриальную эпоху на первом месте находится Великобритания, а за ней идут другие развитые страны Запада. Поэтому с точки зрения глобальной справедливости речь должна идти не о трансграничном карбоновом налоге со стороны ЕС, а, напротив, о глобальных санкциях против развитых стран в качестве их ответственности за накопленный трансграничный карбоновый ущерб. А это, согласимся, меняет картину. И политическую повестку дня.

Поэтому на практике можно предположить, что введение трансграничного карбонового налога со стороны ЕС вызовет лишь волну ответного протекционизма со стороны развивающихся стран и приведёт к новым торговым войнам.

И отнюдь не будет способствовать решению проблемы контроля над эмиссией техногенных парниковых газов со стороны человечества.

Другой аспект проблемы контроля над эмиссией связывается с возвращением производства (теперь уже с низким углеродным следом) и рабочих мест в развитые страны Запада. В первую очередь это видно по США, где заявленная стратегия Зелёного нового курса символически напрямую отсылает к временам Франклина Рузвельта и его стратегии Нового курса по созданию новых рабочих мест. В соответствующих стратегиях Демократической партии США (наиболее активно продвигаемых Александрией Окасио-Кортес) предусматривается создание к 2030 году 30 миллионов новых рабочих мест в США. А из них не менее 5 миллионов должно прийтись как раз на обслуживание нового «зелёного» производства и инфраструктуры. Это всё замечательно с точки зрения американских внутренних интересов. Та же логика, хотя и в меньшей степени, заметна и в ЕС. Но у развивающихся стран такой подход вызывает обоснованные упрёки в том, что внимание США и ЕС к контролю над эмиссией является лишь предлогом для глобального передела промышленной карты мира и переноса нового низкокарбонового производства в их собственные страны. То есть новомодная карбоновая идеология служит лишь задаче усиления собственной экономической конкурентоспособности – и ничему больше.

Развивающиеся же страны при реализации такого сценария ожидает лишь полная деиндустриализация, запретительные карбоновые пошлины для экспорта, рост безработицы и социальных проблем.

Согласимся, что всё это определяется термином «неоколониализм». В данном случае речь идёт о его новом подвиде – о карбоновом неоколониализме.

Тем самым и здесь благими намерениями борьбы против изменения климата оправдываются всё те же старые колониальные сюжеты эксплуатации и неравенства. При этом крайне важно, что понимание этой подоплёки – что карбоновый дискурс служит лишь целям глобальной эксплуатации – делает общественное мнение в развивающихся странах всё более скептически настроенным к климатическим инициативам в целом. В результате благая и абсолютно нужная цель глобального сплочения в поиске ответов на вызовы изменения климата может породить широкую панрегиональную оппозицию и быть воспринятой как очередной трюк богатого Запада и «золотого миллиарда» по закреплению своего доминирующего положения в мире. А это, в свою очередь, способно подорвать само доверие и веру в любые природоохранные инициативы в дальнейшем.

В дополнение к спорам о контроле над эмиссией парниковых газов всё более политизированный характер приобретает и вопрос о секвестрации углерода – противоположном эмиссии процессе, который связан с поглощением и связыванием углерода в почве, лесах, болотах и иных природных резервуарах. Таким образом, страны, которые обладают соответствующими природными условиями (Бразилия, Конго, Индонезия, Россия), вносят реальный позитивный вклад в баланс углерода в мире, который намного превышает их собственный вред от эмиссии и который с точки зрения баланса углерода (эмиссия vs поглощение) по определению превышает меры по контролю над эмиссией со стороны стран Запада. Тем не менее в рамках доминирующего карбонового дискурса потенциалы стран с высокой секвестрацией углерода практически вообще не принимаются в расчёт, и речь идёт лишь о подсчёте выбросов и возможных штрафах и трансграничных налогах за высокий углеродный след при производстве. Очевидно, что такая ситуация делает оправданным и целесообразным координацию и контрмеры со стороны группы стран с высоким потенциалом секвестрации и их самостоятельной контригры на поле глобальной карбоновой политики.

В целом получается, что есть опасность, что определённо нужная и эстетически красивая идеологема карбонового дискурса может стать жертвой политических пристрастий и недобросовестной экономической конкуренции. И там самым разделить судьбу многих предшествующих эстетически красивых идей по улучшению мира.

Меняющийся климат. Пятая сессия XVII Ежегодного заседания
22.10.2020