Женевские переговоры: есть ли шанс остановить сирийскую катастрофу?

Фактор ИГИЛ и творимые им злодеяния, расползающаяся гуманитарная катастрофа, распад национальной государственности и разрушения в самой стране, миграционный поток, захлестнувший Европу, – всё это приобрело масштабы, абсолютно нетерпимые для современной цивилизации.

После долгого и изнурительного подготовительного марафона спецпосланник Генерального Секретаря ООН Стаффан Де Мистура назначил жёсткую дату начала переговоров в Женеве между представителями сирийского правительства и различными отрядами оппозиции. Как того и требовала резолюция 2254 Совета Безопасности ООН. Разосланные приглашения были из разряда тех, от которых невозможно отказаться без потери политического лица. Сирийцам всем, в равной степени, дано понять, что отсрочки на этот раз неприемлемы. На «обскурантистов» будет возложена вся полнота ответственности.

Однако через два дня после официального открытия непрямые переговоры, проходящие через международного посредника, были приостановлены до 25 февраля. С. Де Мистура признал отсутствие какого-либо продвижения вперёд и сослался на необходимость «проделать ещё дополнительный объём работы». Хотя эту отсрочку нельзя, по его словам, считать провалом.

Известно, что короткие переговоры, прошедшие два года назад, так называемая Женева-2, закончились полной неудачей. Дьяволом, который кроется в деталях, стала трактовка ключевых положений женевского коммюнике от 30 июня 2012 года. Что вначале, а что потом: борьба с терроризмом или договорённости о параметрах переходного периода, то есть о разделе власти. И то и другое входило составной частью в текст этого документа, формально принятого сторонами за исключением радикальной оппозиции джихадистского толка.

Что же изменилось с тех пор? Чем нынешние межсирийские переговоры отличаются от предыдущих, хотя на первых порах они и не будут прямыми? Появились ли предпосылки к успеху или ставка на военное решение по-прежнему возьмёт верх?

Конечно, взаимное ожесточение и милитаризованное мышление никуда не исчезли. По мере эскалации военных действий спираль насилия набирала обороты. Становилась всё более неконтролируемой. И главное – начала приобретать свою собственную убийственную динамику. Война в Сирии превратилась уже не просто в зону регионального конфликта, не просто в суннитско-шиитскую войну «по доверенности», а в реальную угрозу глобальной безопасности.

Как следует из первых заявлений, стороны прибыли в Женеву с теми же запросными позициями и сразу развернули пропагандистскую войну, чтобы заранее снять с себя ответственность за возможный срыв. Сирийская оппозиция устроила настоящее политическое шоу из появления в Женеве. Это и многодневные ночные заседания в Эр-Рияде, и выдвижение предварительных условий, и угрозы бойкота, и требования предварительных гарантий и многое-многое другое.

Вместе с тем нельзя не видеть, что за последнее время давление в пользу политического урегулирования этого затянувшегося кризиса шло по нарастающей. Военное соотношение сил в самой Сирии и настроения мирового сообщества сильно изменились. Фактор ИГИЛ и творимые им злодеяния, расползающаяся гуманитарная катастрофа, распад национальной государственности и разрушения в самой стране, миграционный поток, захлестнувший Европу, – всё это приобрело масштабы, абсолютно нетерпимые для современной цивилизации. Россия и США, несмотря на кризисное состояние отношений между ними, первыми остро ощутили необходимость решительных действий, чтобы переломить эту опасную ситуацию, чреватую непредсказуемыми последствиями. Первоначальные разногласия в отношении приоритетов и организационно-правовой основы антитеррористической компании, совместной или раздельной, решались в прагматическом ключе. Постепенно Москва и Вашингтон сошлись на том, что требуется наращивать давление на сирийские стороны, чтобы вновь усадить их за стол переговоров, предварительно определив, с кем из отрядов вооружённой оппозиции вести переговоры, а кого занести в «чёрный список» террористических организаций. И уже на этой основе объединять усилия самих сирийцев в борьбе с очагом международного терроризма в Сирии и Ираке.

Формированию такого подхода, пусть ещё не столь устойчивого, во многом способствовало смелое, хоть и рискованное, прямое вступление ВКС России в сирийскую бойню на стороне правительственных войск. За последние четыре месяца интенсивные действия российской авиации значительно стабилизировали обстановку на наиболее уязвимых направлениях, позволили несколько расширить зону контроля в окрестностях Дамаска, в густонаселённых районах вокруг Латакии, Алеппо, Хомса и на юге страны. Угроза падения сирийского режима и неминуемого прихода к власти воинствующих исламистов была снята. США, со своей стороны оказались вынужденными активизировать воздушные удары по позициям Исламского государства и начали вносить коррективы в свою антитеррористическую стратегию.

В ходе российско-американских контактов на высшем уровне и регулярного делового общения по каналу Лавров – Керри расширилось взаимопонимание о том, по каким линиям выстраивать параллельные шаги. Один из осведомлённых американских политологов сказал мне, что в настоящее время между Россией и США гораздо больше точек соприкосновения, чем между США и их ближневосточными союзниками – Саудовской Аравией, Турцией, Катаром. То есть теми региональными игроками, которые предоставляют оппозиции, в том числе её террористическим группировкам, вооружения, финансовую помощь и политическую поддержку.

Разговоры экспертов о двух коалициях, американо-суннитской и российско-шиитской, не совсем адекватно и нюансированно отражают реальное положение вещей. Хаотическое развитие событий на Ближнем Востоке создало своеобразный политический момент. Крупные мировые державы начинают тяготиться тем положением, когда региональные акторы в средневековом соперничестве между собой ведут собственные партии, делая Россию и США заложниками своих эгоистических интересов и играя на их столкновениях. В последние годы отношения США со своими ближневосточными союзниками, в том числе с членом НАТО Турцией, периодически проходят через серьёзные испытания на прочность.

Совпадение подходов России и США к урегулированию сирийского кризиса охватывает немало вопросов, причем принципиального характера. Стороны согласны в том, что военного решения конфликта быть не может. Исламское государство как общая угроза должно быть разгромлено. Договариваться о политическом устройстве своего государства предстоит самим сирийцам при международном содействии. Между достижением таких договорённостей и искоренением международного терроризма существует неразрывная связь. Россия и США выступают также за сохранение территориальной целостности Сирии и такое проведение внутренних преобразований, которое бы не разрушало государственные институты. То есть речь идёт не о смене режима, как это произошло в Ираке и Ливии, а о его реформировании на базе национального примирения.

Имеется и другая не менее важная особенность новой попытки подвести противоборствующие стороны к компромиссу. Миротворческие усилия опираются теперь на международно-правовую основу, к чему давно призывала Россия. В первую очередь это совместные заявления по результатам многосторонних встреч в Вене от 30 октября и 14 ноября, закреплённые 18 декабря резолюцией 2254 Совета Безопасности ООН. В этих документах содержатся не только руководящие принципы, которые должны быть положены в основу урегулирования и будущего устройства сирийского государства, но и подробная «дорожная карта» переходного периода с указанием временных ориентиров для каждого из его этапов: формирование переходного органа с исполнительными полномочиями, разработка проекта новой конституции, проведение под международным контролем свободных выборов. Такого инструмента политического воздействия не было прежде в распоряжении предшественника Стаффана де Мистуры и международного сообщества в целом. В этом процессе в рамках Международной группы поддержки Сирии теперь участвуют также влиятельные региональные страны, в том числе Иран, без которых урегулирование этого конфликта не представляется практически возможным.

Реально оценивая обстановку в Сирии и вокруг неё, следует понимать, что наличие предпосылок к какому-то продвижению вперёд само по себе не может обнадёживать. Впереди множество «подводных скал», о которые этот пока ещё хрупкий механизм может разбиться в любой момент. Но пока, несмотря на объявленную паузу, как бы на размышление, сам переговорный процесс не прерван. Уже на первых порах возникли трудности с формированием единой делегации от «разноцветной» оппозиции, куда входят представители светских демократических сил и платформа в основном исламистского толка, собранная в Эр-Рияде под названием Высший комитет по переговорам. Из-за противодействия Турции подвешен также вопрос об участии представителей курдской партии Демократический Союз, вооружённые отряды самообороны которой внесли большой вклад в борьбу с ИГИЛ и пользуются международной поддержкой. Кроме того, переговорный процесс был поставлен на грань срыва выдвижением со стороны Высшего Комитета предварительных условий о немедленном выполнении пунктов 12 и 13 резолюции 2254 СБООН, относящимся к доставке гуманитарной помощи в осаждённые районы, прекращению бомбардировок гражданского населения и освобождению заключённых. Эти требования действительно содержатся в резолюции, но относятся они к мерам доверия, порядок выполнения которых в качестве условий прекращения огня Стаффан де Мистура собственно и планировал обсуждать уже на первых заседаниях.

Правительственная делегация, со своей стороны, представляла дело таким образом, что это только подготовительный этап к началу «межсирийского диалога», продолжается, мол, рутинная процедурная работа. Её представители увязывали продвижение вперёд, в том числе в вопросах согласования условий прекращения огня, с отсечением от переговорного процесса террористов. При этом их критерии, кого относить к террористам, а кого нет, оставались настолько широкими, что мешает сузить разногласия, исходя из реального понимания ситуации, сложившейся на «военном поле». 

Таким образом по прошествии первых дней женевских встреч ни одна из сирийских сторон не проявила готовности к компромиссам, к чему призывают их Россия и США как две главные движущие силы женевского процесса. Ни правительство, ни оппозиция, особенно её наиболее сильное исламистское крыло, не пришли к пониманию того, что военной победы быть не может. Ряд арабских военных экспертов высказывают предположение, что вооруженная оппозиция, подконтрольная Саудовской Аравии и особенно Турции, не оставившей ещё планов по созданию своих «буферных зон» на границе с Сирией, намерена затягивать время вплоть до президентских выборов в США в надежде на победу кандидата из числа консерваторов. Опыт подобного рода конфликтов, когда никто не способен взять верх, показывает, что политическим путём можно добиться большего, но не всего, на что каждая из сторон рассчитывает.

В этих условиях особая ответственность ложится на Россию и США. Только они, действуя, если не скоординировано, то на параллельных курсах, могут оказывать влияние на непосредственных участников переговоров, поддерживая тем самым непрерывность переговорного процесса, несмотря на первоначальный фальстарт. Для этого важно вести дело таким образом, чтобы у сирийских сторон не было иллюзий о безграничной поддержке со стороны их союзников.
Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.