Во время пандемии COVID-19 к себе на родину уехали не все мигранты, а лишь их часть. Однако принимающие страны смогли почувствовать, каково это – обходиться без них. Отрасли, где всегда было занято много приезжих, начали испытывать дефицит рабочей силы. Изменится ли миграционная политика и отношение к мигрантам из-за пандемии? Пишет Дмитрий Полетаев, ведущий научный сотрудник Института народнохозяйственного прогнозирования Российской академии наук, директор Центра миграционных исследований.
Пандемия COVID-19 серьёзно ограничила международную миграцию из-за закрытия границ и заставила миллионы людей вернуться домой, на родину. По экспертным оценкам, пандемия уменьшила численность международных мигрантов к середине 2020 года примерно на 2 миллиона человек – до 281 миллиона человек вместо ожидавшихся 283 миллионов. В 2020 году иммиграция в страны Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) сократилась вдвое по сравнению с 2019 годом, в Канаде количество приехавших мигрантов снизилось на 45 процентов, а в Австралии – на 70 процентов. Чтобы компенсировать негативное влияние на свою экономику, Канада запустила программу набора иммигрантов по 400 тысяч человек в 2021, 2022 и 2023 годах. Количество мигрантов, приехавших в Саудовскую Аравию, уменьшилось в десять раз.
Пандемия сделала частично реальной гипотетическую ситуацию, воспроизводимую в мечтах мигрантофобов о хорошей жизни: «насколько было бы лучше, если бы мигранты уехали туда, откуда они приехали». И хотя уехали к себе на родину не все мигранты, а только их часть, принимающие страны смогли в реальности почувствовать, каково это – обходиться без них. Отрасли, где всегда было занято много мигрантов, начали испытывать дефицит рабочей силы. Так, в России строительная сфера почувствовала этот отток настолько остро, что стали обсуждаться специальные меры и особые программы по возмещению такого дефицита. Сельское хозяйство Австралии и Германии, медицинская сфера в ОЭСР, в которой четверть персонала приезжает из других стран (в особенности Великобритания, продлившая визы в секторе здравоохранения до конца 2021 года) также остро прочувствовали закрытие границ и ограничения миграции рабочей силы.
Иммиграция высококвалифицированных специалистов, за которых развитые страны конкурируют между собой, также замедлилась, в том числе из-за расширившихся возможностей для удалённой работы.
Пандемия ухудшила положение стран, в которых семьи мигрантов зависят от их денежных переводов. Снижение масштабов международной миграции повлекло за собой и падение масштабов денежных переводов мигрантов в родные страны. Так, в 2020 году трансграничные частные денежные переводы из России в страны СНГ (откуда и идёт основной поток мигрантов в Россию) составили 85,6 процента по отношению к 2019 году, а в страны Средней Азии (Таджикистан, Узбекистан, Киргизию, Туркмению) и Казахстан – 85,4 процента.
Как государства, так и бизнесы, подходящие к миграции с экономической точки зрения, в целом воспринимают её прагматично и понимают свою зависимость от неё, чувствуют необходимость закрывать дефицит рабочей силы разных уровней квалификации, часто действуют совместно при принятии важных регулирующих потоки миграции решений. Но население стран (и России тоже), принимающих мигрантов, лишь опосредованно чувствующее экономическую пользу от миграции, ощущающее страх за своё будущее, испытывающее кризис доверия к государственным институтам и на уровне индивидуальных взаимоотношений, часто сохраняет высокий уровень мигрантофобии, пусть и скрытой.
Так, по данным Московского бюро по правам человека в России пандемия коронавируса привела к снижению социальной активности населения и снизила число открытых конфликтов, в том числе на национальной и религиозной почве. Снижение уровня ксенофобии в значительной степени связано с введением ограничений на массовые мероприятия, но нетерпимость отчасти переместилась в интернет-пространство. Некоторое снижение преступлений ксенофобской направленности фиксируют и другие эксперты российского гражданского общества.
Доброжелательность или неприятие по отношению к мигрантам в России можно оценивать с двух сторон: со стороны россиян и со стороны самих мигрантов, определяющих отношение к себе со стороны россиян. Сравнение этих двух оценок в 2020 году показывает, что мигрантофобия в России и во время пандемии сохранила скрытый характер, так называемую спящую агрессивность.
Поясним этот тезис на примере мигрантов из Средней Азии, присутствие которых в России вызывает острые оценки и мнения. В 2020 году две трети россиян заявляли о своём прохладном отношении к мигрантам из Средней Азии. При этом также две трети среди мигрантов из среднеазиатских стран заявляли о хорошем отношении к себе со стороны россиян.
Согласно данным Левада-центра , мигрантофобия за последние десять лет принципиально не меняется в том отношении, что около 60 процентов граждан России стабильно не хотят видеть в РФ выходцев из Средней Азии или готовы лишь к их временному пребыванию. С другой стороны, за последнее десятилетие число тех, кто готов видеть таких мигрантов среди своих родственников, друзей, соседей, коллег по работе и жителей России, выросло почти на 10 процентов (с 28 процентов в 2010 году до 39 процентов в 2019 году и 38 процентов в 2020 году). Россияне, по мнению самих мигрантов из Средней Азии, опрошенных в ноябре-декабре 2020 году , в основном настроены к ним скорее положительно. Так, почти две трети (62 процента) опрошенных заявили о хорошем отношении к ним со стороны местного населения, а четверть (26 процентов) – о нейтральном отношении. Только 1 процент опрошенных заявили о враждебном отношении к себе. Среди них больше женщин (2 процента), чем мужчин (1 процент), и больше мигрантов из Узбекистана (2,4 процента), чем мигрантов из Таджикистана (1,7 процента) и Киргизии (0,3 процента).
Наметившийся в начале пандемии рост ксенофобии и мигрантофобии в принимающих мигрантов странах в целом не привёл к значительному всплеску нетерпимости, но и особенного её спада тоже не наблюдается. Так, в 2020 году в Германии отмечался рост правого экстремизма, а в 2021 году в США 60 процентов граждан высказывают недовольство шагами новой администрации по ситуации на границе с Мексикой.
Несмотря на спад в глобальной миграции в 2020 году, принимающие страны всего мира ждут возобновления миграционного притока, в том числе по уже сформировавшимся неформальным каналам – от морского пути из Африки через Лампедузу до американо-мексиканской границы. При этом «застарелая болезнь» мигрантофобии зачастую лечится с трудом, и вопрос об окончательном выздоровлении на повестке дня пока не стоит.
