Разговоры о возможном возвращении на Корейский полуостров американского тактического ядерного оружия, которое было выведено оттуда в 1990-е годы, идут давно, но в последние месяцы они заметно активизировались. Кроме того, стремление усиливать союз с США будет означать, что в новых условиях Сеул изо всех сил будет демонстрировать Вашингтону свою полезность и надёжность. Не исключено, к сожалению, что именно Россия станет одним из объектов приложения этих усилий, пишет Андрей Ланьков, профессор Университета Кукмин (Сеул).
С весны этого года в южнокорейском политическом классе возобновилась дискуссия по вопросу, который до недавнего времени казался давно и бесповоротно решённым и о котором, соответственно, не говорили уже несколько десятилетий, – по вопросу о том, не следует ли Сеулу выйти из Договора о нераспространении и создать собственное ядерное оружие. Дискуссия эта пока не выплеснулась на страницы печати, но она активно идёт среди дипломатов, политиков и специалистов по международным отношениям.
Президент Юн Сок Ёль 17 августа сделал заявление о том, что Южная Корея не намеревается создавать собственные силы ядерного сдерживания. Казалось бы, он выразил вполне недвусмысленную позицию по этому вопросу, но на практике заявление это означает лишь, что дискуссия в сеульской элите о разработке ядерного оружия приобрела небывалый размах. Никогда ранее в своих выступлениях глава Южной Кореи открыто не затрагивал вопроса о ядерном вооружении своей страны.
Впрочем, у простого народа в Южной Корее есть своё мнение по этому поводу: опросы показывают, что на протяжении последних полутора десятилетий от 60 до 75 процентов жителей Юга считали, что стране нужно разработать собственное ядерное оружие (последний опрос, который прошёл в конце 2021 года, оценил поддержку этого варианта в 71 процент).
Однако народный энтузиазм до недавнего времени находил мало понимания в политической элите, где отлично осознавали, к каким политическим последствиям может привести превращение Южной Кореи в ядерную державу, равно как и то, какие препятствия придётся преодолеть Сеулу на этом пути. Хотя некоторые влиятельные представители истеблишмента время от времени и выражали поддержку идее создания собственного ядерного оружия, в целом большинство южнокорейского политического класса считало, что у Сеула нет необходимости всерьёз рассматривать ядерную опцию.
В руководстве страны понимают, что создание собственного ядерного оружия приведёт к конфронтации между Сеулом и всем миром и, скорее всего, к введению против Южной Кореи международных санкций – в том числе и от имени ООН. Правда, сторонники ядерного варианта надеются на то, что их позиция найдёт понимание в Вашингтоне, что позволит несколько смягчить удар.
Другой проблемой на пути к южнокорейскому ядерному оружию является, конечно, позиция Китая. Если Сеул обзаведётся ядерным орудием, то есть вероятность, что ряд стран Восточной Азии решат последовать его примеру – благо и деньги, и технические возможности позволяют большинству государств региона обзавестись бомбой в очень короткие сроки. Однако практически все, кого может увлечь идея ядерного вооружения, будут разрабатывать его в первую очередь как средство сдерживания Китая (речь тут идёт о Японии, Тайване, Вьетнаме и, возможно, Мьянме). Чтобы не допустить подобного поворота событий, китайцы могут использовать как экономическое давление, так и совсем жёсткие методы – в конце концов, риск погибнуть от пули снайпера или взрыва автомобиля давно уже стал частью жизни иранских физиков.
Впрочем, даже если Китай не будет использовать силовые методы, он может легко нанести сокрушительный удар по южнокорейской экономике. В настоящий момент на Китай (включая Гонконг) приходится примерно треть южнокорейской внешней торговли – 30,5 процента в 2020 году. Введение Китаем эмбарго на торговлю с Кореей в сочетании с возможными санкциями ООН нанесёт сокрушительный удар по южнокорейской экономике.
В отличие от Северной Кореи, которая является, во-первых, страной с замкнутой автаркической экономикой, а во-вторых, одной из самых жёстких диктатур мира, Южная Корея – демократия, экономика которой очень зависит от внешней торговли. Даже относительно мягкие санкции окажут разрушительное действие на экономику страны и приведут к снижению уровня жизни. Скорее всего, южнокорейский избиратель не будет готов смириться с этими трудностями и на первых же выборах проголосует за более миролюбивых политиков.
Все эти обстоятельства хорошо понимаются южнокорейским политическим классом – и именно поэтому последние сорок лет ядерный вопрос в стране не обсуждался. Однако сейчас ситуация изменилась.
Решающую роль сыграли тут три совпавших по времени фактора – конфликт на Украине, изменения в северокорейской стратегии и перемены в американской внутренней политике.
С точки зрения Сеула (да и Пхеньяна), конфликт на Украине в очередной раз продемонстрировал эффективность ядерного сдерживания. В южнокорейских газетах постоянно подчёркивают, что одним из обстоятельств, сделавших данный конфликт возможным, является решение Украины отказаться от имевшегося на её территории ядерного оружия. Сеульская пресса также подчёркивает, что именно наличие у России ЯО заставляет Запад вести себя в данной ситуации осторожно.
Вторым – и, возможно, ключевым – фактором являются изменения в северокорейской ядерной программе, которая до 2015–2016 годов носила в целом оборонительный характер. В последние годы северокорейское правительство активно работает над созданием тактического ядерного оружия, то есть оружия поля боя. Притом, что у Северной Кореи уже есть МБР, способные поражать объекты на территории США, создание тактического ядерного оружия представляется избыточным с точки зрения стратегии сдерживания. Однако в случае прямого военного конфликта с Южной Кореей именно тактическое ЯО может сыграть решающую роль.
В Южной Корее сейчас опасаются того, что при благоприятных обстоятельствах руководство Пхеньяна использует собственный стратегический ядерный потенциал, чтобы добиться от США нейтралитета в возможном межкорейском конфликте, а потом, начав боевые действия против Южной Кореи, нанесёт ей сокрушительное поражение, используя тактическое ядерное оружие. О вероятности того, что в Пхеньяне пойдут на такой риск, можно спорить, и, скорее всего, вероятность эта не так уж и велика. Однако многих в Сеуле беспокоит уже то, что северокорейская ядерная программа всё более ориентируется на реализацию именно этого сценария.
Наконец, в Сеуле до сих пор не могут оправиться от шока, которым стало для Кореи президентство Дональда Трампа, показавшее, насколько в США популярны идеи неоизоляционизма. Дональд Трамп говорил, что намеревается радикально пересмотреть условия американо-южнокорейского союза, а возможно, и вывести американские войска с Корейского полуострова. Два-три десятилетия назад в Южной Корее имелось немало людей, которые приветствовали бы вывод американских войск, но в наши дни отношение к США существенно изменилось и перспектива вывода войск вызывает в Южной Корее беспокойство, граничащее с паникой.
Пока неясно, чем закончится дискуссия о южнокорейском ЯО. Как технически, так и финансово разработка ядерного оружия не составит особых проблем для Южной Кореи. Попытки создать ядерное оружие, как уже говорилось, предпринимались в стране в 1970-е годы – и были приостановлены лишь под сильнейшим американским давлением. Более того, есть основания предполагать, что в ограниченных масштабах в условиях глубокой секретности соответствующие исследования велись по меньшей мере до начала 2000-х годов.
Большинство наблюдателей считает, что при наличии соответствующего политического решения Сеул сможет создать полноценный ядерный заряд в период от 6 до 18 месяцев. Однако указанные выше препятствия (позиция мирового сообщества и особенно позиция Китая) никуда не денутся. Пока представляется наиболее вероятным, что южнокорейские политический класс решит не идти на излишний риск, а ограничится тем, что постарается максимально усилить союз с США. Усиление альянса воспринимается в Сеуле как едва ли не единственная альтернатива созданию собственных сил ядерного сдерживания.
С точки зрения интересов России ничего хорошего в происходящем нет. Появление на военно-политической карте мира ядерной Южной Кореи едва ли обрадует Москву – в том числе и потому, что такой поворот событий нанесёт сильнейший удар всей системе нераспространения, бенефициаром которой является Россия.
Нет у России и оснований радоваться альтернативе – действиям Сеула, направленным на максимальное усиление союза с США. Скорее всего, в создавшейся ситуации южнокорейское руководство будет добиваться от США размещения на территории Корейского полуострова дополнительных американских вооружений, включая, возможно, и тактическое ядерное оружие. Разговоры о возможном возвращении на Корейский полуостров американского тактического ядерного оружия, которое было выведено оттуда в 1990-е годы, идут давно, но в последние месяцы они заметно активизировались. Кроме того, стремление усиливать союз с США будет означать, что в новых условиях Сеул изо всех сил будет демонстрировать Вашингтону свою полезность и надёжность. Не исключено, к сожалению, что именно Россия станет одним из объектов приложения этих усилий. На действия, направленные против России, в Сеуле пойдут с существенно меньшей неохотой чем, скажем, на действия, которые могут вызвать раздражение в Китае, – не потому, что там в принципе плохо относятся к России, а потому, что те или иные антироссийские шаги могут быть восприняты там как относительно дешёвый и безопасный способ доказать свою полезность Вашингтону.
